Яков Рахманов - Судьба, или жизнь дается человеку один раз…
* * *
Обязательная учебно–производственная практика после второго курса у всех геологов страны проходила в Крыму на специальном полигоне. Сибирские ученые нашли такой же полигон в Хакасии с горами, ручьями и озерами, обнажениями пород и скальными выходами, туда мы и поехали всем курсом. Мы должны были все делать сами, ставить палатки, заготавливать дрова и воду, готовить пищу. Начали с геодезической съемки местности. Составили карту–план, нанесли ее на топооснову и приступили к геологической съемке. Овладение всеми методами геологической съемки для последующего составления геологической карты было главной целью этой практики. Вот тут–то и пригодился практик–съемщик Рахманов. Я знал на практике, как проводится геологическая съемка и составляется геологическая карта. Теперь после прослушивания спецкурсов я был и теоретически подкован. Полигон–то был учебный: все геологические тела и особенности были, как на иллюстрациях в учебниках. Мне было достаточно трех маршрутов, чтобы понять строение района. На один из похожих на предыдущие разрезов я предложил группе не ходить, а сесть на вершину и под мою диктовку записать, что будет на этом разрезе, и в каких слоях мы найдем фауну. Сэкономленное время мы используем для купания в Шире — метрах в трехстах сверкала водная гладь озера. С одной стороны, недоверчивый и в то же время дружный восторженный вопль огласил просторы Хакасии. Какой студент откажется при любом удобном случае пропустить занятия? Я поставил условие, что после купания мы быстро проверим по разрезу наше описание — возражений не последовало. После купания я ощутил, что женская половина меня приняла так же, как и мужская. Свои кусочки геологических карт почти весь курс защитил на отлично. Главная заслуга в этом была, безусловно, замечательных преподавателей и руководителей практики. Учили ведь не только съемке, но и минералогии, петрографии, методам поиска полезных ископаемых, и для меня это тоже была великолепная школа.
Все наши заботы и радости делила с нами секретарь факультета Милана. Она была немного старше студентов, но моложе меня. Ее черные сверкающие глаза излучали доброту и приветливость, а звенящий смех раздавался в различных частях лагеря. Она почти все свободное время проводила со студенческой братией, а по вечерами часто уходила в свою палатку одна. Я постепенно сблизился с ней. Мы много разговаривали, иногда попивая сухое красное вино. Я вспоминал о своих путешествиях, про службу в армии, она в основном — свое детство и любимую бабушку. В один из вечеров мы засиделись дольше обычного и ощутили, что не можем друг без друга. После практики, вернувшись в Академгородок, мы поставили палатку на берегу Оби и наслаждались друг другом и полной свободой. Мы были, как сумасшедшие, постоянно хотели друг друга. Общежитие геологов располагалось в обычном доме. В квартирах в больших комнатах жили студенты первого и второго курсов по три человека. В комнатах поменьше — по двое обитали третье–и четверокурсники. Пятикурсники жили на кухнях по одному, и я, как «почтенно–старый» студент, жил на кухне. Через два месяца Милана, оставив мужа, перебралась ко мне на кухню. Настали полные счастья времена, каждая душевная струна внутри нас радостно звенела и была настроена на один лад, а наше обиталище было заполнено какой–то необыкновенной аурой, из заурядной кухоньки в стандартной советской пятиэтажке она превратилась в любовный чертог. Мы не расставались ни на один день: днем — в университете, вечером — в кино, театре или на прогулках на велосипедах и лыжах. Ну и, конечно, на любимой кухне с любимой музыкой — к этому времени у меня было около двухсот пластинок.
Я полностью включился в учебу. Каждый из нас имел руководителя — ученого из Института геологии. С помощью моего руководителя мне удалось довольно хорошо изучить группу моих кораллов. Профессор Дробот, поскольку рекомендательное письмо было написано на его имя, взял меня под свою опеку. Это был, как говорят, педагог божьей милостью, он свободно владел пятью иностранными языками, знал блатной жаргон, после его лекций и практических занятий не надо было никаких учебников. Он и мой руководитель ненавязчиво приобщали меня к науке. На втором курсе я выступил на студенческой конференции и получил диплом III степени, третью премию, автоматические оценки и зачеты по двум предметам. Это меня порадовало и немного смутило из–за размеров первой премии, которая почти на порядок была выше моей стипендии. Следующий доклад, как и все остальные мои выступления, до окончания аспирантуры занимали только первые места. По компьютерным тестам, появившимся в те годы, я на 97% должен был стать ученым. Так совершенно случайно и неожиданно я вошел в геологическую науку. А первый знак судьбы мне был сделан еще в шестнадцать лет, когда я нашел неизвестную мне ископаемую ракушку, о существовании которой я даже не мог подозревать.
Крупная научно–техническая библиотека находилась в центре Новосибирска, примерно раз в месяц мы уезжали туда на весь день. Я собрался посетить библиотеку и решил ехать не на автобусе, а на электричке. До платформы «Академическая» нужно было пройти минут двадцать по тропинке через лес. Я шел не торопясь, насвистывая разные мелодии. Метров сто впереди меня шагала небольшая женщина, то исчезая, то появляясь за поворотами. Вдруг сзади нее появились три коротко стриженых парня, тогда стриженными могли быть призываемые в армию или освобожденные из «мест, не столь отдаленных». Они стали ее быстро догонять и через минуту уволокли в лес. Я кинулся за ними и увидел женщину, лежащую на траве, парни наклонялись к ней с явно очевидными намерениями. Мое появление разогнуло их и повернуло в мою сторону. Выбрав одного их них со злобным взглядом, решив, что он главный, нанес ему в пах удар ногой, другому — сильно и резко ударил кулаком прямо в нос. Такой удар дезориентирует, вызывает слезы и кровотечение, давая атакующему на время некоторое преимущество. Третий парень кинулся убегать. Я вывернул за спину руку тому, кто получил в нос и взял за шкирку первого, согнувшего от боли парня, он мгновенно вывернулся из пиджака и бросился на утек. Я попросил поднявшуюся и ошарашенную женщину (оказалось, что это одна из сотрудниц нашего института) посмотреть документы в пиджаке. Как я и заподозрил, в нем была справка об освобождении, выданная всего лишь неделю назад. Пойманный парень пытался ударить меня по ноге пяткой сапога и вырваться, я был готов к этому приему самбо, сильно загнул его руку в основании кисти. Этот болевой прием сразу успокаивает самого непокорного и строптивого нарушителя. Вместо библиотеки мне с новой «компанией» пришлось идти в ближайшее отделение милиции. Мы пошли назад, навстречу уже валил народ на электричку. Мой плененный стал блажить, что его побил этот здоровенный бандюга, намекая на меня, и пытался все время вырваться. Некоторые сердобольные прохожие пытались разобраться в ситуации. Сбивчивые объяснения моей спасенной спутницы и мой решительный вид пресекали такие попытки. Мне пришлось опять согнуть его руку посильнее, чтобы он успокоился. Спустя полчаса мы добрались до милиции, дали объяснения и разошлись по домам. В течение недели задержали остальных парней, двое их них были рецидивисты. Суд был короткий, они оправились туда, откуда недавно вернулись. Меня за отчаянность и помощь для быстрого раскрытия преступления на собрании коллектива института наградили грамотой и приемником «Геолог», кратко рассказав процесс задержания. В ближайшее посещение нашей геологической бани с меня потребовали более подробные объяснения. Узнав статью, по которой осудили этих парней, один из мужиков скабрезно пошутил: «Что же ты не дал женщине получить удовольствие». Я возразил: «А если это была жена одного из вас?» Установилось неловкое молчание, он покраснел и удалился в парилку. Все знали, что это была сотрудница института, но не знали ее имени.
* * *
Академик Сергей Борисович Кречетов, глава советской школы кораллистов, руководитель стратиграфо–палеонтологических исследований Сибири, интеллигентнейший и тактичный человек (даже когда он отказывал в чем–то, его благодарили), пригласил к себе одну из сотрудниц Палеонтологического отдела, чтобы предложить ей совместную работу с якутскими коллегами.
— Добрый день, Сара Наумовна, Вы, как всегда, прекрасно выглядите.
— Спасибо, Сергей Борисович, я надеюсь, Вы не только за этим меня пригласили, — отреагировала она, не забыв при этом поправить свои шикарные золотисто–рыжие волосы.
Это была та рыжая красавица, которая поразила меня в конференц–зале Института в первый месяц моего пребывания в Академгородке.
— Якутские коллеги приглашают для совместной работы в горах хребта Сетте–Дабан вас и еще одного специалиста, знающего морскую фауну. Там очень интересные типовые разрезы и сплав по рекам по очень красивым местам.
