Банана Ёсимото - Она
А-а, пожалуй, я хотела жить наобум, без конкретики...
Хотела вечно двигаться наугад, кружа в водовороте судьбы...
Мне хотелось думать, что раз я такая несчастная одна-одинешенька в целом мире, то имею право всю жизнь гулять и развлекаться как угодно.
Однако этому не бывать! Появляется кто-то и будит спящую принцессу. Так устроен мир! Не потому ли я чувствую себя так, словно меня ничего не тревожит и впереди у нас замечательные праздники?
Размышляя об этом, я прильнула к плечу Сёити. Возможно, это было моим самым желанным отмщением за ту судьбу, что мне досталась. Жалкая месть, но все же моя душа была удовлетворена. Все, что было отнято у меня, я возвращаю себе в этом магазине “Конамия”.
— Итак, у нас есть еще немного времени, — сказал Сёити. — Может, ты хочешь куда-нибудь заехать до нашего возвращения в Насу?
— Я, по правде говоря, хотела бы побывать на папиной могиле, — ответила я.
— А, да-да, конечно же, — согласился Сёити.
Я увидела его широкую улыбку, обвела взглядом утопающую в лучах солнца торговую улицу и вздохнула с облегчением. Затем лишь предложила, указывая на цветочную лавку:
— Давай купим цветы. Те, что продаются при входе на кладбище, слишком скучные. Папа любил яркие цветы. Яркие как мама.
Папина могила находилась на окраине большого парка, удаленного от центра города. На его территории текли ручейки, высились холмы и, конечно же, большой древний храм. Там, где раскинулась рощица густо растущих криптомерии и сосен, имелось несколько торговых палаток, поэтому прохожие и мамаши с детишками праздно прогуливались в лучах заходящего солнца.
Предзакатное сияние, освещающее участок с надгробиями, было прозрачным и райски красивым.
Мама с самого начала настаивала, чтобы ее не погребали в папиной родовой могиле, и ее захоронили там, где покоились члены ее семьи, поэтому на безупречно ухоженных и благородных могилах в центре этого кладбища можно было видеть только имена людей папиного клана. Меня это немного успокаивало. Поплутав по тропкам, напоминающим лабиринт, пройдя мимо скромных захоронений, с давних времен поделенных на сектора, мы добрались до папиной могилы.
Мы молча пропололи сорную траву, разложили полоски ладана, украсили могилу разноцветьем из папиных любимых цветов и помолились.
Папа, думаю, нам уже не свидеться. Моя душа спокойна. Это ужасно, что мама убила тебя, но ты, похоже, не особо был разочарован таким исходом, не так ли? И мне, видимо, не стоит сильно раскаиваться в том, что я не смогла спасти тебя, да? Ведь ты сам выбрал такую судьбу, правда же?
Пока задавала вопросы, я неожиданно задумалась.
А действительно ли я все время находилась в Италии? А может, во мне просто осталось предвкушение поездки, с которым я паковала вещи в тот день, и мне только кажется, что я была там? И смутные воспоминания о том, что со мной случилось потом, это вовсе не последствия травмы? Что, если с самого начала все было не так?..
Да ведь я же...
В этот момент в моей голове в полном объеме развернулись невероятные и ужасающие сцены, и я вспомнила все.
Я инстинктивно зажмурилась, а когда потом открыла глаза, возле меня стоял Сёити и молился перед могилой.
— Сё-тян, — мой голос дрожал, — в это невозможно поверить, но это все происходит не в реальном мире! Я слышала о том, что такое бывает.
— Что ты такое говоришь? — Сёити крепко сжал мою руку. — Если это не реальность, то что же тогда?
— Но ведь разве папина могила может находиться в столь красивом парке? Нет, ну ладно, допустим. А как же то, что все у нас так гладко продвигается?.. А вон тот склон, который настолько красив и покрыт пампасной травой, что отливает серебром... Смотри! Взгляни на то, как она чудесно колышется. .. Если как следует вдуматься, все это как-то странно!
Все детали пейзажа вокруг вдруг стали чересчур отчетливыми, словно декорации на сцене. Меня очень удивляло, как гладко и быстро шли наши дела, а все вокруг выглядело так красиво и идеально, как на картине.
— Просто твоя душа успокоилась, и от этого ты немного потеряла голову, — предположил Сёити.
— Нет, это было бы слишком хорошо. — Я обессиленно улыбнулась. — Однако все это происходит во сне! А, я поняла. Возможно, это не тетин, а твой сон.
— Мне говорят такие вещи, а я ничего не могу поделать! Я совершенно не верю твоим заявлениям, — сказал Сёити.
— Я тоже... Я тоже ничего не могу поделать. Как же быть? — пробормотала я.
Поразмыслю, когда успокоюсь, и пройдут эти страх и дрожь, решила я.
— Ну, допустим даже, что это сон, — сказал Сёити. — Однако я живу здесь и сейчас. И ты тоже совершенно точно стоишь живая перед моими глазами. Мы здесь. И ничего, кроме этого, не существует.
И тут он еще раз крепко сжал мою руку.
Видимо, там, в вышине, дует сильный ветер: верхушки деревьев вокруг сильно заколыхались, и раздался странный звук, похожий на гудок. Золотой оттенок солнечного света вскоре стал насыщенным, тени и нюансы пейзажа приобрели резкость и отчетливость. Далеко в небе появилась тонкая коса полумесяца. В чистом воздухе к сладковатому запаху сухих деревьев, опавшей листвы и полосок ладана примешался глубокий аромат принесенных нами цветов.
В глазах Сёити я видела свое отражение. Я определенно была там. И беспомощно смотрела на Сёити. Ну и хорошо. И ничего, кроме этого, сейчас не существует. Какой бы смертью я ни умерла, это уже не важно...
Как же мне не повезло, решила я и машинально прильнула к Сёити, а он крепко обнял меня. Несмотря на то что поблизости никого не было и можно было плакать сколько угодно, слез у меня уже не осталось. Как же мне не повезло. Я заслуживаю тетиного сочувствия и сострадания, непрестанно думала я.
Покинув кладбище, мы сели в машину и всю дорогу ехали на северо-восток. По прошествии трех часов мы прибыли в Насу. За рулем все время находился Сёити. Я не хотела ни о чем говорить и просто смотрела перед собой. Разные машины, постепенно выплывающие поля и горы. Течение реки, разноцветная одежда собравшихся на берегу людей. Свет зарождающейся луны и сияющие всеми цветами вывески. Во всем чувствовалось скорое наступление ночи. Все сильнее темнело небо. Это выглядело очень красиво. Мир казался полным счастья и блаженства, словно мои глаза могли улавливать только ослепительный блеск.
Тетин дом, в котором ее нет. Подходить к нему, когда в нем не горел свет, было действительно тоскливо, однако несравненно приятнее, нежели в мой родной дом, просто кричащий о том, что внутри никого нет. Атмосфера тетиного дома сохранялась без изменений, будто его хозяйка лишь временно отсутствует.
— Ладно, сегодня я серьезно берусь за приготовление ужина. Нас ждут куриная паэлья и томатный суп. А на закуску картофельные чипсы, купленные в “Конамия”. И выпивка тоже оттуда, — сказал Сёити.
Сёити взялся за дело так, словно работа на кухне для него является привычной, и потому, охладив льдом игристое вино, я самостоятельно открыла бутылку и, наполняя бокал Сёити, спросила:
— Ты всегда умел готовить?
— Скажешь тоже — готовить! Вот и сегодня буду стряпать наобум из куриных окорочков из морозилки, консервов и увядшего лука. Томаты тоже консервированные. Вино, которое будем пить, вот так запросто я планирую использовать в своем блюде. Все просто и незамысловато! — сказал Сёити, доставая из-под раковины консервы с идеально убранной полочки. — Однако в старшей школе я сам себе готовил обед, который брал с собой. Это был настоящий мужской набор. Что-то типа риса и сверху положенного поджаренного овощного рагу с луком.
— Да, молодец! — восхитилась я.
— Возможно, все дело в том, что у меня по жизни был задан определенный курс... — предположил Сёити.
Мне снова захотелось спросить, почему же он стал таким хорошим, но я не задала вопроса только потому, что именно я, одолеваемая всем этим, как никто другой понимала, что он совершенно не изменился с самого детства.
— Может, я помогу? — предложила я.
— Спасибо, не надо! Тут ведь только порезать да сварить. К тому же у меня есть специальная заготовка для паэльи со всеми необходимыми составляющими. Вплоть до риса, — ответил Сёити. — В доме у того, кто владеет магазином импортных продуктов, много такой еды. Хотя, я думаю, тебе об этом известно.
— Если тебе интересно, у нас дома был винный погреб, — припомнила я. — Когда меня отправляли туда за вином и я, отобрав ту или иную бутылку, возвращалась, то это всегда оказывались исключительно дорогие вина, и родители громко хохотали. “Непонятно, то ли у нее хорошие задатки, то ли она мот, то ли просто издевается над родителями. ..”— говорила мама. Затем папа откладывал вино и спускался в погреб за более подходящей бутылкой. Очень досадно. Думаю, лучше бы все пили только дорогие вина. Ну, тогда я ведь была еще ребенком... Выпьем?
