Банана Ёсимото - Она
Господи, когда я была маленькой, родители жили в согласии и все шло благоразумно. Я была единственным ребенком в семье, которого любили и баловали. Вскоре в наш дом пришли деньги, и я вкусила, казалось, нереально богатой жизни. Потом с моими родителями произошли странные изменения, и они оба умерли, из-за чего я горевала. Однако в моей жизни были и любовь, и секс, и мне покровительствовали друзья. Вдобавок ко всему сегодня мне сделали предложение. Значит, я точно попаду в рай, да? Так думала я, любуясь ослепительным видом. И пока я не закончу пить кофе, пусть длится этот сон об удавшейся полноценной жизни.
— Сё-тян, давай завтра поедем на могилу тети, — предложила я.
— А стоит ли? Ты ведь у нас дома уже поклонилась ее фотографии. Мне кажется, что именно там можно наиболее полно ощутить присутствие матушки, — ответил Сёити.
— Но я хочу поехать! Знаешь, у меня такое чувство, что, если я этого не сделаю, моим переживаниям не наступит конец. Уж слишком мрачно и одиноко мне было после того, как я побывала в похожем на дом из фильма ужасов родном очаге, где жила когда-то, — объяснила я. — Мне хочется помолиться на могиле дяди и тети, вдохнуть чистый воздух и изгнать из своей жизни злых духов. Наверняка это в Насу, да? Их могилы. Если мы туда поедем, я снова увижу горы и, возможно, мне станет немного легче.
— Ну, раз такое дело, я согласен. Остановишься у меня, — предложил Сёити. — Хотя, если не возражаешь, можем прямо сейчас на машине вернуться туда.
— А ты не устал? — спросила я.
— Сегодня мы не так уж много перемещались, так что я в полном порядке, — заверил Сёити.
— Недалеко от станции есть магазин “Конамия”. Может, зайдем туда купить чего-нибудь? Сладостей, например, или воды.
— Да, пожалуй. Так часто есть рамэн в Сано, наверное, малоприятно. Хотя, если иногда, он кажется весьма вкусным.
— Тогда в Точиги поедим гёдза[8] и поедем?
— Я не очень-то знаю дорогу, которая ведет после шоссе в город... Ладно, посмотрю в навигаторе. Что ж, будем действовать по обстоятельствам.
— Как-то снова повеселело на душе. А то я совсем выдохлась после встречи с Кума-сан, — сказала я.
— Твое счастье — счастье для тех, кого уже нет в живых! — заметил Сёити.
— Думаю, очень немногие так считают. Люди ведь куда более угрюмы. Пафосные и эгоцентричные, они, сами того не понимая, своей холодностью наносят болезненный удар счастливому человеку.
— Тогда перефразируем, — сказал Сёити. — Твое счастье — это отмщение за все то, что с тобой случилось.
— А вот это, похоже, совсем другое дело, — рассмеялась я. В огромном магазине “Конамия” возле станции было очень многолюдно. Когда популярность “Конамия” упала на некоторое время в связи с тем жутким случаем, методы управления заменили более разумными и надежными. Благодаря этому пусть и не произошло очередного взрыва популярности, но магазины тем не менее стабильно работали и вскоре возвратили себе потребительское доверие. Судя по всему, дела в компании снова пошли на лад. Теперь это были аккуратные стильные магазины со спокойной атмосферой. Я была удивлена тем, что с некоторых пор в них стали продавать, хотя и в небольшом количестве, фрукты и овощи. И даже появились стойки, за которыми можно поесть супа или выпить кофе. Продавцы в симпатичных фартуках работали бойко и энергично, возможно и не зная ничего о том кровавом происшествии, что некогда случилось с управляющими компании.
— В другое бы время наверняка прибежали бы девушки-администраторы и принялись бы раболепствовать передо мной, — разглядывая полку с шоколадом, сказала я.
— Думаю, что даже в тот период не все бы вели себя так, — засмеялся Сёити. —Да, круто, масштаб не сравнится с нашим магазином. Скорее походит на первоклассный супермаркет, нежели на магазин импортных продуктов. И, вероятно, своих фирменных товаров тоже много разработано.
— У дяди ведь всегда был управленческий талант. Следовало с самого начала доверить ему это дело, однако по странному стечению обстоятельств все решало это шарлатанское гадание, и мама, пожалуй, была чересчур склонна ему верить. К тому же, наверное, ей не хотелось ни в чем уступать дяде, который не получил колдовского образования и в жизни которого не существовало трудностей и страданий. Дело в том, что дядя изначально рос в доме разведенного дедушки и поэтому почти никак не соприкасался с миром бабушкиной магии. Только сестры-близнецы жили с бабушкой. Разумеется, первоначально в управление в наибольшей степени были привлечены люди из семьи Конамия, но после того случая дядя, должно быть, смог завоевать всеобщее уважение. Однако мама не доверила бы фирму дяде. По своим тайным мотивам, — сказала я.
— Тем не менее семейное проклятие, похоже, не имеет силы, если он так преуспевает. .. — усмехнулся Сёити.
В корзине у нас было несколько видов сладостей, оливки и вино. Типичная закупка обычной парочки. Мне на ум пришло, что именно здесь и сейчас происходит наибольшее волшебство. Тетя знала это. Разделив с ней это знание, я ощутила невероятную близость тети. Как будто она была где-то внутри меня.
— Разве это не является доказательством того, что магической силы на самом деле у мамы особо и не было. Я думаю, тетя определенно превосходила ее как ведьма. Вот и сейчас все продвигается благодаря силе тетиной энергии.
— Да, возможно, это так. Ведь человек, обладающий настоящей силой, вряд ли станет вот так убивать кого-либо, — заметил Сёити.
В действительности мы оба очень близко знали человека, совершившего убийство, и мысль об этом, неоднократно приходившая мне в голову, вновь и вновь изумляла меня. И здесь, в этом чистом и светлом пространстве, она была совершенно не к месту. В любое время люди, покупающие еду и напитки, выглядят очень счастливыми. Создается впечатление, что ты отчетливо видишь, куда они направляются и что их ждет в жизни.
— Я не могу поверить, что все это было на самом деле! Словно я случайно проснулась в каком-то искаженном пространстве, — сказала я.
— Это все пройдет. Даже не представляю, как бы я жил, если бы вслед за матушкой потерял и тебя, — неожиданно признался Сёити.
— Слабак, что ты такое говоришь?! — засмеялась я. — Впервые встречаю мужчину, который не только бы так думал, но и озвучил бы подобные мысли. Тебе не о чем волноваться, Сё-тян! У тебя ведь еще магазин есть. Да и кроткий характер, который сохранила в тебе тетя, не так ли? Ты так создан. Будь у тебя одно лишь тело, тебе все равно бы многое удалось!
— Да, знаешь, со мной такое впервые за долгое время. Хотя я знаю, что это безрассудно, но сейчас мне так радостно и хорошо. Как-то даже страшно стало, — признался Сёити.
— Знаю, знаю! Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. — Я взяла Сёити под руку. — А раз так, то давай пока веселиться и наслаждаться жизнью!
— Да, у тебя это здорово получается.
— Всю свою жизнь я таким образом вводила всех и себя в заблуждение, — усмехнулась я. — Хотя бы сделать вид, что все замечательно, если уж нечем дорожить на самом деле.
Вот и сейчас я притворяюсь, словно не замечаю многих вещей.
Например, того, как ежедневно меняется мое отношение к Сёити, когда меня слегка бросает в жар при каждом соприкосновении наших тел. Сёити наверняка не обратил на это пока никакого внимания, да и ничего подобного, в сущности, он не испытывает. У меня такое ощущение, будто он немного опьянел от своих действий и поступков, однако, похоже, для него это всего лишь каникулы — короткий отпуск, в котором в настоящее время находится Сёити после полосы пережитых суровых испытаний. Нереальное время, когда он оказался отрезанным и от ответственности, и от деловых контактов, и от всего того, что связывало его по рукам и ногам, и от того, что ждет впереди.
Разумеется, этот период и для меня имеет то же значение. Исходя из действительности и из отчетливого осознания отсутствия у нас общего будущего, это не что иное, как каникулы. С единственной поправкой на то, что к Сёити и к тете, явившимися спонсорами этих каникул, а заодно и дорогими мне людьми, я испытываю благодарность и самые теплые чувства. Как ни крути, будучи одной, я бы не выбрала этот маршрут следования, потому что попросту не знала бы, что мне стоит выбрать именно его.
Я стала понимать, что покой на душе — это не то, когда ты чувствуешь себя подавленным, и не то, когда испытываешь никчемную радость. Это что-то напоминающее снежный пейзаж, которым любуешься в холодный день из окна теплого уютного дома. В необычном сиянии мир выглядит равномерно красивым и светлым. И даже если нет солнечных лучей, все пребывает в каком-то умиротворенном великолепии.
А-а, пожалуй, я хотела жить наобум, без конкретики...
