Борис Черных - Есаулов сад
– Где видано в истории, Дементий, чтоб малец вернулся на волках домой?! Нет такого в отеческой истории, – и вынесли оправдательный приговор.
С тех пор батяня смотрел на меня искоса и стал задумчивым до немоты.
Надвинулось Рождество Христово. Пошли колядования да ворожба девок по баням, родители оттаяли и простили окончательно, что я головолосый вернулся с заработков. Но и тут Бог оказался милостив. В ночь на седьмое января Вифлеемская звезда загорелась над Сосновкой. Слышим, под дугой колоколец брякнул. Батяня вышел, а навстречу дядя Лексей. Они обнялись.
– Живой, Гриша-то? – спросил дядя Лексей.
– Не просто живой! Он в водовозные сани запрягает волчару и по деревне малых катает.
Дядя Лексей полубезумно посмотрел на меня:
– Колдуном стал, что ли?
– Станешь, – отвечал я, – если у тебя, божеский человек, с голоду пухнуть начал, да ярочек за чертенят принял, да конюшка со страху перед тобой увел, да на волках прибыл в родные места…
Тятя и дядя Лексей приняли по чарочке. Дядя Лексей говорит, обращаясь к батяне: —
– Я привез, друже, обещанные пшеницу и овес, даже куль сои.
А ярочек, прости, не могу доставить, Гришуня побил их…
Они снова обнялись и запели песню, теперь таких не поют.
А, а… А вот куплет, иль два:
Был у России царь
Честный и праведный.
Да пала Россия в марь,
Як дожить до победы…
«Як» – это дядя Лексей спел, по хохляцки, а батяня исплнил по-русски «как дожить до победы». И дале:
Но подымется снова она,
Плечи расправит.
Только бы однова —
Удержать нам правду…
– А дале забыл, – вздохнул дед Гришуня. Гости и Гришуня вышли на морозец. Позднее время, полуночное. Звезды в небе тлеют. И тишина как в благословенные времена. Радио не брешет, распутное телевидение молчит. Не горят фонари по Сосновке. Но лампады в душах сосновцев возжег в ту ночь дед Гришуня. С лампадой жить вернее, а, ребята?
Январь 2002
Белогорск
Ёжик и Капелька
История, рассказанная автором для учеников 4-го класса 17 средней школы города Благовещенска, а также и для всех других ребят
Наталье Владимировне Анойкиной, учителю начальных классов.
– В раннем детстве иголки у Ежика были мягкие. А если мягкие, никто не считает тебя ежом, и это немножко обидно.
Но Ежик пошел в Лесную школу, окончил второй класс. И учительница, теплая и светлая Зайчиха, сказала: «А ты становишься колючим, Ежик. Но и колючий, ты все равно очень хороший. Да и все вы у меня хорошие зверята.»
Зайчиха с улыбкой оглядела 2-й класс. Каждому из 2-го захотелось лизнуть Зайчиху. Даже волчонку по прозвищу Сердитый понадобилось усилие, чтобы не уронить слезу умиления, но Сердитый понимал, что у волчат не принято быть слезливыми.
Та Лесная школа слыла удивительной. Хотя бы потому удивительной, что ни в Африке, ни в Австралии, впрочем, и во всем мире, никто не догадался открыть школы для зверюшек. Однако край, в котором родился и подрастал Ежик, был в густых лесах и озерах и не случайно назывался Хвойным.
Лесную школу открыли торжественно, играл духовой оркестр. В нем партию на трамбоне вел Заяц-беляк, а трубачом был кабан. В барабан же бил – смешно и подумать – Коршун, он это делал так: в когтях держал валун, приподнимался на сильных крыльях на метр, а затем складывал крылья и падал на барабан: бум!
Поначалу власти Хвойного края не могли отыскать учителей для Лесной школы. Один старый Изюбр предложил обратиться за помощью к людям. Но главный в Хвойном краю Медведь гневно сказал:
– О, друг мой Изюбр! Неужели ты хочешь, чтобы наши зверята скучали так же, как скучают дети в человечьих школах? Неужели ты хочешь, чтобы эти усталые учительши мучили наших дорогих и живых зверят? Неужели ты хочешь, чтобы они принесли в Лесные школы свои дурацкие учебники, где уже не осталось хвойных писателей, а все какие-то Фигли-Мигли? Какие-то Ерофеи.
И тогда Зайчихи Хвойного края ответили главному Медведю:
– Давайте мы попробуем. Мы никогда никого не обижали в лесу. Да и кого мы, кроткие зайчихи, можем обидеть? Даже стрекозы садятся нам на уши, мы и стрекоз не обижаем.
И у нас есть книжки, в которых «Аленький цветочек», «Каштанка», «Детство Темы» занимают первые места…
Зайчихи стали учительствовать в Лесных школах. Разве это не сказочно?
Ежик быстро перезнакомился с одноклассниками и понял, что можно приятельствовать со всеми, даже с толстым и важным Енотом. Но раньше всех Ежик подружился с Капелькой. Так звали лисичку, у нее был золотой хвостик и ясные, влажные глаза – казалось, Капелька все время хочет уронить из глаз росинку.
Ежика посадили с Капелькой за одну парту, до конца четвертого класса они просидели вместе.
Зайчиха ловко и незаметно научила зверят читать и писать, а со счетом начались всякие несуразицы. Капелька раз-два и пересчитала все по отдельности березы, ели и сосны на большом плакате. Получилось десять берез, пять елей и шесть сосен. Всего двадцать одно дерево. А у Ежика, сколько он не считал, получалось лишь десять деревьев. Капелька хотела посмеяться над Ежиком, но поняла, почему Ежик берет в расчет лишь березы – березовые листья можно накалывать на ежовые иголки, вот в чем дело.
Зато уроки чтения раздражали Капельку. «Будущей Лисице вовсе не к чему читать эти противные книга. Там нас, лисиц, изображают хитрыми и вероломными. Пусть такие книги изучает Лис, если он когда-нибудь станет моим мужем», – втихомолку думала Капелька.
Обратная дорога из Лесной школы почти совпадала у Ежика и Капельки.
Каждый раз они брели, разглядывая мир, и высокое небо казалось им океаном, по океану плавали льдины – белые облака.
На дальней развилке, где тропы убегали – одна в дубовую рощу, а вторая в сосновый бор, Ежик и Капелька расставались. Ежик подавал лисичке лапку, Капелька приседала и раскланивалась, при этом ее золотой хвост сладостно овевал Ежика.
Пока друзья шли домой, они успевали кое-что рассказать друг другу. Ежик с любопытством узнал, что лисицы этого околотка, где живут родители Капельки, никогда не таскают куриц и уток из соседнего большого села Луговое. Лисицы считают унизительным прокрадываться тайком в курятник и, схвативши сонную курицу, уносить ее на берег Бутунды. А Ежик поведал Капельке о том, как они, ежи, обустроились в огромной дубовой роще. По осени ежи сносят в подземелья кучи орешек, складывают в боковые норы, готовясь впрок к суровой зиме. И там, в норах, уютно и сухо.
Капельке хотелось посмотреть таинственное жилище Ежика, но Ежик, насупив нос, говорил: «Боюсь, родители будут против. Лисицы иногда охотятся на ежей.»
Когда Ежик и Капелька завершали четвертый класс, они, как и всегда, вместе возвращались домой. Ежик, сильно выросший, притормозил Капельку за ушко и сказал:
– Ой, как жаль, что я не Лис, – и Капелька поняла долгий вздох Ежика и тоже вздохнула.
А дома, прилегши в ногах могучей сосны, прикрыла глаза. Малейшее дуновение ветра не колебало кроны деревьев. Капелька задремала. В дреме ее грезился Ежик. Она слышала чистое его дыхание. И казалось Капельке – во сне, во сне! – что Ежик стал рыжим и сильным Лисом. Боже мой, оказывается и во сне можно быть счастливой.
Неожиданное прикосновение пробудило лисицу, она очнулась и увидела, как над ней вьется ястреб. «Опять ты вяжешься ко мне! – воскликнула Капелька. – Улетай подальше, не то я позову отца и маму»…
Утром Капелька пришла в школу и ее поразили грустные глаза Ежика. «Что-то случилось?» – прошептала она. Ежик опустил голову и промолчал. Еле-еле они высидели уроки. При этом Капелька помогла Ежику решить задачу на контрольной по математике, а Ежик исправил Капелькины ошибки в годовом диктанте по языку. Вы спросите, какой язык изучали звери в Лесной школе. Русский. Ибо Хвойный край был русским берегом, там во всех школах, ребячьих и звериных, старались научить русскому языку юных учеников. Когда знаешь родной язык, то это всех роднит и делает как бы одной, большой семьей.
Потом, после уроков, они тихо ковыляли по натоптанной колее. Ранняя трава радовала глаз, жужжали майские жуки, растопыривая перламутровые крылышки. Благодатное тепло растекалось по округе. А Ежик был печален. Капельке тоже было не очень весело, но она крепилась. И все же спросила:
– У тебя дома неприятности? Скажи правду.
Ежик посмотрел на макушки елей, они были ярко зелеными, даже изумрудными.
Ежик в сомнении покачал головой:
– А ты никому на выдашь?
– Честное слово, не выдам.
– Мой отец исчез из дому. Он и есть, и нет его. Уже две недели я не вижу его, а мама молчит. Но так молчит, что я не могу ее расспрашивать, куда ушел отец.
Капелька сказала:
– Мой отец, мудрый лис, однажды тоже исчезал из дому. Но появился снова, и мы зажили как прежде, дружно и весело. Я допытывалась у мамы-лисицы, куда уходил мой отец. Мама отвечала: «Отец уходил на разведку в далекое урочище, искал безопасное место на всякий пожарный случай.»
