Пилип Липень - Ограбление по-беларуски
— Автоматом пользоваться умеешь?
Лявон покачал головой, он ни разу в жизни не имел дела с оружием. Он со слабым интересом взял в руки автомат, протянутый Рыгором, и с трудом удержал его, тот оказался неожиданно тяжёлым.
— Я знаю, что надо целиться в мушку и давить на курок, вот и всё, — Лявон прицелился в стоящий неподалёку дорожный знак. — И ещё знаю, что где-то сбоку должен быть предохранитель.
Рыгор показал ему предохранитель. Лявон снова прицелился в знак и со сладким замиранием в животе нажал на курок. Ничего не произошло. Рыгор объяснил, что сейчас автомат как раз таки на предохранителе, что если нужно стрелять, то предохранитель нужно переключить, и что сейчас всё равно не выстрелит, поскольку затвор не передёрнут. И вообще рано пока стрелять, можно спугнуть охрану.
— А у тебя такой же? — спросил Лявон. Настоящий, серьёзный, новенький механизм произвёл на него впечатление, он увлечённо смотрел на сумку Рыгора, ожидая появления оттуда новых чудес техники. Даже всегдашнее сонное выражение исчезло с его лица.
— Да, такой же один в один!
Рыгор бросил футболку в сумку, встряхнул автомат в руках, отстегнул и опять пристегнул магазин, вытер пальцем пятнышко масла со ствола, а палец вытер о вазу. Палец оставил на вазе серовато-жёлтое пятно. Рыгор посмотрел на Лявона и со смехом толкнул его прикладом своего автомата в плечо:
— Посвящаю тебя в рыцари, братуха Лявон! Будь храбр и дерись как лев!
Лявон смотрел на него и вопросительно улыбался. Эта улыбка нравилась Рыгору, вызывая у него ощущение молодости, простоты и спокойствия. Но одновременно Рыгор понял, на этот раз окончательно, что Лявон напрочь не воспринимает юмора и над своими шутками ему придётся всегда смеяться самому. Рыгор почитал чувство юмора за важное качество, без которого считал человека глуповатым, но теперь не огорчился, а только почувствовал к Лявону какую-то особенную жалость. Рыгор помолчал, глядя в землю, и его мысли постепенно вернулись в нужную колею:
— У меня с собой ещё пару магазинов, но придётся нам стрелять или нет, это ещё вопрос. Как думаешь, этой сумки для денег хватит? Может, сходить и купить пару больших мешков?
— Не стоит, — отвечал Лявон, — у меня рюкзак почти пустой, там только пакет с соком. Можно его допить и выбросить. Хочешь сока?
— Давай! Кстати, надо бы подкрепиться перед таким делом.
Рыгор положил автомат рядом с собой на вазу и достал из сумки початую пачку вафлей и бумажный пакет. В пакете оказалось с десяток ломтиков докторской колбасы.
— Бери! Пожуём и вперёд.
Лявон отломил половинку вафли и стал жевать. Автомат он опустил на колени и поглаживал его корпус свободной рукой. От пальцев на прохладном гладком металле оставались лёгкие, быстро тающие влажные следы. Лявон думал о том, что Адам Василевич прав, и наука с технологией способны дарить человеку радость, в том числе и созерцательную, ничуть не меньшую, чем живая природа. Когда вафельные крошки просыпались на предохранитель, он аккуратно сдул их и обеспокоенно спросил у Рыгора, не могут ли крошки повредить оружию.
— Ха. Калаш ничем не испортишь! Это тебе не часы с кукушкой. С ним даже ванну можно принимать, не сломается, — Рыгор уже съел почти всю колбасу, но было видно, что он не наелся. — А ты чего не ешь? Ладно, на потом оставим.
Рыгор допил сок, взял в зубы вафлю, а остальные вместе с остатками колбасы сунул в сумку. Сумку закинул за спину, ремень автомата надел на шею и встал.
— Где тут мусорка у них? Пакет выбросить.
Лявон тоже встал и огляделся. Ближайшая мусорка, чугунная, выкрашенная в зелёный цвет, виднелась у входа в банк. Они двинулись.
Остановить их никто не пытался, хотя Рыгор был готов к тому, что охрана, увидев по видеокамерам вооружённых людей, выскочит на защиту. Они беспрепятственно достигли мусорки, в которую метко полетел пустой пакет из-под сока, и остановились у зеркальных дверей. Рыгор ещё раз прочёл расписание, указывающее, что в Управлении сегодня выходной, но надежду не отнимающее, отсылая к Операционному залу в цокольном этаже. Рыгор на всякий случай подёргал все ручки — закрыто. Переглянувшись, они вернулись по мосту назад, к лесенке, ведущей вниз, к цокольному этажу и прошли мимо зелёного решётчатого забора, ограждающего стоянку инкассаторских автобусов, тоже безлюдную.
Вывеска у входа в Операционный зал отняло надежду: сегодня, в воскресенье, был абсолютный выходной. Рыгор сразу почувствовал, как он устал за эти сутки, какая потная его футболка, как далеко возвращаться домой и как тяжела сумка. Взглянул на Лявона. Тот виновато разглядывал свои туфли, чёрные, пыльные, с острыми носами. Рыгор пересилил себя и оптимистично сказал:
— Ну что… Раз уж так вышло, пойдём сегодня в баню!
Лявон задумался, хочется ли ему в баню. С одной стороны, омыть с себя пыль, грязь и усталость, скопившиеся за несколько дней, а с другой стороны — снова дальняя дорога, нечистый кафельный пол в раздевалке, телесно-мясная многолюдность. Он уже начал было открывать рот для отказа, как вдруг Рыгор, видимо, для очистки совести, потянул дверь Операционного зала на себя, и она отворилась. Рыгор бросил на Лявона загоревшийся взгляд и вошёл, придержав дверь для друга.
Они оказались в небольшом тамбуре со стенами, оклеенными объявлениями, списками услуг, рекламами вкладов и планом пожарной эвакуации на стенах. Справа стояла прозрачная кабинка вахтёра и вертушка, за которой просматривалась лестница наверх; налево тянулся скучный длинный зал, заполненный по обе стороны кабинками кассиров, с деревянной отделкой внизу и стеклянными перегородками в верхней части. Рыгор кивнул Лявону на зал, но тут же поднял указательный палец, как бы вспомнив о чём-то. Он опустил сумку на пол и извлёк из неё две зимние вязаные шапки с прорезанными для глаз дырками — одну чисто белую, а вторую тёмно-синюю с голубой полоской. Рыгор надел белую шапку, а синюю протянул Лявону.
Шапка прижимала нос и мешала дышать. Лявон двигал её из стороны в сторону, пытаясь найти удобное положение. Они вошли в зал, унылую казённую обстановку которого немного скрашивал пухлый кожаный диван у входа. В зале не было никого: ни охраны, ни посетителей, ни кассиров, и Рыгор в очередной раз порадовался счастливому совпадению, приведшему их сюда именно в воскресенье.
— Похоже, сегодня выходной даже у охраны, никто нас не встречает, — сказал Рыгор вполголоса. — И правильно, нужно же им когда-то мыться! Вот только почему дверь не заперли?..
В этот момент в одной из ближайших кабинок они увидели человека, до этого он сидел на корточках, а теперь распрямился. Он не замечал вошедших, стоя к ним спиной и возясь с чем-то у шкафа. Лявон и Рыгор, не сговариваясь, двинулись к нему. Лявон снял автомат с предохранителя и передёрнул затвор, звук вышел громкий и звонкий. Служащий повернулся к ним. Он держал в руках чашку и ложечку и, по всей видимости, был занят завариванием чая.
— Не двигаться! Это ограбление! Дёрнешься — стреляем! — заорал Рыгор и угрожающе потряс автоматом.
Служащий тут же присел на корточки и опять пропал из виду. Послышался звон разбитого фарфора и ойкание, наверное, он уронил чашку и обжёгся кипятком.
— Вот сучий клерк! Он сейчас там сигнализацию включит! — Рыгор отставил правую ногу назад и, держа автомат у пояса, надавил на курок. Ничего не произошло.
— Ты, наверное, забыл о затворе и предохранителе, — заметил Лявон. — Сейчас я попробую.
И он попробовал. Это было похоже на удар молнии прямо ему под ноги. С грохотом и огнём автомат рванулся из его рук. Брызнули во все стороны осколки стекла и штукатурки со стен. Лявон тут же отпустил курок и стоял, оглушённый.
— Ты куда лепишь? По кабине стреляй! Он же там прячется! — прокричал Рыгор и выпустил очередь по кабине. Полетели щепки; Лявон с восторгом смотрел, как на пластиковой поверхности появляются дыры. Он посильнее сжал автомат, напрягся и снова нажал на спуск, целясь повыше того места, куда присел клерк. Грохот, огонь, щепки, дырки! Лявон давил на курок, пока автомат не затих сам по себе. Он посмотрел на Рыгора. Рыгор смотрел на него. В ушах звенело, а в глазах плыли жёлто-красные круги.
— Дай ещё патронов, — улыбнулся Лявон.
— Держи, — тряся головой, Рыгор протянул Лявону полный магазин. — Старый не выбрасывай, может пригодится ещё. Вот на эту штучку нажимай, чтоб вынуть. Ага, правильно. Теперь этот вставляй. Но хватит пока стрелять, наш чувачок и так уже в котлету превратился. Пошли посмотрим на него.
Банковский зал преобразился. Пол был усыпан осколками и побелкой, от стёкол на всех ближних кабинах остались только зубастые куски, а в том месте, где прятался служащий, пули пробили большую дыру. Лявон вдохнул запах пороха, довольно приятный и напоминающий запах мясного супа. Нагнулся и подобрал кусочек стекла в форме прямоугольника. «Чем обусловлена форма осколков? Точками ударов пуль, задающими вершины линий, то есть трещин, или внутренней структурой самого стекла?» — развить мысль он не успел.
