Уинстон Черчилль - Саврола
Она вернулась в гостиную. Неопределенность ближайшего будущего привела ее в ужас. Если восстание закончится победой, ей и ее мужу придется убежать из страны ради спасения их жизни. Если оно будет подавлено, последствия могут оказаться еще более ужасными. Было ясно одно: президент немедленно заставит ее уехать из столицы в какое-нибудь безопасное место. Но куда? Наряду со всеми этими сомнениями и противоречивыми чувствами преобладало одно желание: снова увидеть Савролу, попрощаться с ним и сказать ему, что она не предала его. Это было невозможно. Охваченная множеством дурных предчувствий, она бесцельно ходила по комнате, ожидая событий, которых она так боялась.
Тем временем президент и его секретарь удалились в его личный кабинет. Мигуэль закрыл дверь. Оба взглянули друг на друга.
— Это все-таки случилось, — сказал Молара, глубоко вздохнув.
— Пришел час беды, — ответил секретарь.
— Я одержу победу, Мигуэль. Поверь в мою звезду, в мою удачу; мы будем стойко держаться до конца. Мы разгромим их. А сейчас отправь эту телеграмму нашему агенту в Порт Саиде; пошли ее зашифрованной и подчеркни следующие строки: «Немедленно зафрахтуйте быстроходное посыльное судно и лично встречайте адмирала де Мелло, который вместе с флотом отбыл из Лаурании в полночь 8-го в Порт-Саид. Точка. Прикажите ему от моего имени срочно вернуться сюда. Не жалейте средств». А сейчас отошлите это послание. Если нам повезет, корабли должны уже быть здесь завтра ночью.
Мигуэль сел за стол и начал зашифровывать телеграмму. Президент возбужденно ходил по кабинету; тогда он зазвонил в звонок, и вошел слуга.
— Полковник Сорренто уже прибыл?
— Нет еще, ваше превосходительство.
— Немедленно пошлите за ним и скажите, чтобы он срочно явился.
— За ним уже послали, ваше превосходительство.
— Пошлите за ним еще людей.
Слуга с поклоном удалился.
Молара опять позвонил в звонок. В дверях появился другой слуга.
— Конный ординарец здесь?
— Так точно, ваше превосходительство.
— Ты все закончил, Мигуэль?
— Да, — сказал секретарь, встав и отдав послание изумленному сопровождающему, — все готово, с пометкой «Срочная».
— Отправляйтесь! — закричал президент, стукнув кулаком по столу, и испуганный слуга пулей вылетел из кабинета.
Шум галопирующей лошади несколько ослабил нетерпение Молары.
— Он перешел границу вчера в 9 часов вечера, Мигуэль. Должно быть, на рассвете он уже был в Турге. Там находится наш гарнизон. Небольшой, но вполне способный задержать наступление. Почему же нет никаких новостей? Эта телеграмма пришла из Парижа, от министра иностранных дел. Но где Париж и где Турга! Мы должны были бы хоть что-то знать… Кто руководит тамошним гарнизоном?
— Я не в курсе, ваше превосходительство. Полковник скоро будет здесь, он наверняка знает; но конечно, подобное молчание вызывает тревогу.
Президент стиснул зубы. «Я не могу доверять армии. Они все неблагонадежны. Это ужасная игра; но я одержу победу, одержу победу!» — Он повторил это несколько раз, обращаясь к самому себе, и вкладывал в эти слова больше энергии, чем убежденности, стараясь укрепить свой боевой дух.
Дверь открылась.
— Полковник Сорренто, — объявил слуга.
— Послушайте, старина… — фамильярно начал Молара. Он чувствовал, что он скорее нуждался в поддержке друга, а не подчиненного. — Стрелитц напал на нас. Вчера вечером он перешел через границу вместе с двумя тысячами человек. В их распоряжении имеется несколько станковых пулеметов системы Максима. Они движутся сюда из Турги и Лоренцо. У нас нет известий от коменданта в Турге, кто он?
Сорренто был одним из тех воинов нередко встречающего типа, которые не боятся ничего, кроме личной ответственности. Он уже много лет служил под руководством президента. Побывал на полях сражений и работал в правительстве. Если бы он получил эти новости, будучи в одиночестве, он бы чувствовал себя как громом пораженный. Теперь у него был лидер, за которым он следовал и подчинялся ему с военной четкостью.
Не выказывая ни малейшего удивления, на минуту он задумался и ответил:
— Майор де Рок. Он командует четырьмя ротами. Отличный офицер, вы можете доверять ему, сэр.
— Но как обстоит дело с войсками в целом?
— Это уже другой вопрос. Как я уже несколько раз информировал вас, сэр, вся армия взбудоражена. Можно положиться только на гвардию и, конечно, на офицеров.
— Ну это мы еще посмотрим, — решительно заявил президент. — Мигуэль, достаньте карту. Вы хорошо знаете страну, Сорренто. Между Тургой и Лоренцо должна находиться Черная Горжа. Здесь, — указал он на карте, которую развернул секретарь, — здесь они должны быть остановлены или, во всяком случае, задержаны до возвращения флота. Что находится в Лоренцо?
— Батальон и два станковых пулемета, — ответил министр обороны.
Президент прошелся взад-вперед по комнате. Он привык быстро принимать решения.
— Наверняка следует послать туда подкрепление, — сказал он. Затем снова прошелся по комнате. — Немедленно отправьте в Лоренцо два батальона гвардейцев. — Сорренто достал небольшой блокнот и начал торопливо записывать. — Две батареи полевой артиллерии, — продолжал диктовать президент. — Какие из них находятся в состоянии боевой готовности, полковник?
— Первая и вторая батареи подойдут, — ответил Сорренто.
— И гвардейские уланы.
— Это все?
— Да; ну и, разумеется, связных.
— Таким образом у вас остается лишь один надежный батальон.
— Я знаю, — сказал президент. — Это рискованное решение, но оно является, пожалуй, единственным. Теперь что вы можете сказать о строевых частях, находящихся в городе? Какие из отрядов считаются самыми ненадежными?
— Третий, пятый и одиннадцатый батальоны доставили нам самые большие неприятности.
— Очень хорошо, мы уберем их из города. Пусть они сегодня выдвигаются в направлении Лоренцо и остановятся где-нибудь на расстоянии десяти миль от города в качестве отряда поддержки. А теперь главное: кто должен командовать отрядом подкрепления?
— Старший офицер Ролло, сэр.
— Старший болван, ископаемое, ни на что не годный тип! — закричал президент.
— Он глуп, но надежен, — попытался успокоить его Сорренто. — Хотя звезд с неба не хватает и от него нельзя ждать гениальности, но он всегда точно исполняет приказы, и ничего больше.
Молара задумался об этой выдающейся военной характеристике.
— Ладно, хорошо, пусть он лучше командует отрядом поддержки. Они не будут участвовать в сражении. Но речь идет совсем о другой задаче. И я думаю, следует поручить ее Бринцу.
— А почему не Дрогану? — предложил министр обороны.
— Я терпеть не могу его жену, — ответил президент.
— Но он хороший музыкант, сэр, — вмешался Мигуэль, — играет на гитаре, и, кстати, очень мелодично, — он одобрительно покачал головой.
— И у него отличный повар, — добавил Сорренто.
— Нет, — упрямо сказал Молара, — это вопрос жизни и смерти. Я не могу себе позволить потакать своим или вашим пристрастиям. Для этой цели он крайне неподходящая кандидатура.
— Хороший штаб мог бы отлично руководить им, сэр. Он очень спокойный человек, и им легко управлять. А кроме того, он мой преданный друг; мы с ним частенько наслаждались чудесными обедами…
— Нет, полковник, это не годится. Я не могу так поступить. Неужели я или кто-то другой назначил бы высокое командование на таких условиях, когда так много поставлено на карту, когда моя репутация, мои шансы в жизни и, наконец, сама жизнь, находятся в опасности? При прочих равных условиях я бы назначил вас. Но Бринц лучше подходит для этой деятельности и должен заниматься ею. Кроме того, — добавил он, — у него нет отвратительной жены.
Сорренто выглядел ужасно разочарованным, но других доводов приводить не стал.
— Ну что же, тогда решено. Прочие детали вы рассмотрите сами, можете назначить штаб и все остальное. Но войска должны начать боевые действия к полудню. Я сам поговорю с ними на военной базе.
Министр обороны поклонился и удалился, успокоенный тем, что президент поручил ему решить лишь незначительные задачи.
Молара подозрительно посмотрел на секретаря.
— Есть еще какие-то дела? Никто из революционеров, находящихся в городе, не начал действовать, не так ли?
— Они никак себя не проявляют, сэр. Их нельзя ни в чем обвинить.
— Возможно, эти события и для них тоже стали неожиданностью. Их планы еще не подготовлены. Как только начнутся явные акты насилия или подстрекательства к восстанию, я арестую их. Но я должен иметь доказательства не только ради моего собственного удовлетворения, но и ради блага всей страны.
— Настал критический момент, — сказал секретарь. — Если бы можно было дискредитировать лидеров готовящегося восстания, если бы они выглядели нелепыми или неискренними, это оказало бы огромное влияние на общественное мнение.
