Линн Каллен - Миссис По
Колокола баптистской церкви на углу прозвонили одиннадцать раз. Я взяла себя в руки, взяла листок со стихотворением, положила его в ридикюль, оделась и вышла из дому. Пройдя три квартала, я взяла на Бродвее извозчика и, прежде чем успела передумать, была уже в редакции журнала мистера По.
Долговязый молодой человек с морковно-рыжими волосами вскочил из-за захламленного письменного стола возле двери.
– Я пришла повидаться с мистером По. – Едва произнеся эти слова, я увидела его сидящим за письменным столом, загроможденным аккуратными стопками бумаг.
Мистер По встал. Хотя выражение его лица и не изменилось, я подметила вспыхнувшую в глазах радость.
– Миссис Осгуд. – Он подошел и пожал мои заключенные в перчатки пальцы, задержав их на секунду дольше, чем следовало бы.
Заставляя себя не волноваться, я вытащила стихотворение из ридикюля.
– Я была бы признательна, если бы вы рассмотрели возможность публикации.
– В дополнение к тем стихам, что вы недавно прислали?
– Да. Этот стих – самый лучший из всех.
– Могу ли я его прочесть?
– Будьте так любезны, – сдержанно сказала я.
Он пробежал глазами по бумаге, потом поднял взгляд на меня, потом перевел его на парнишку-клерка, и тот вылетел за дверь.
– Что я должен с этим сделать? – тихо спросил он.
Я собралась.
– Полагаю, те из ваших читательниц, которые состоят в дружеских отношениях с женатыми мужчинами, могут найти это стихотворение довольно занятным.
– Думаете, таких читательниц много?
– Больше, чем вам представляется.
Он кивнул, словно бы поняв мою точку зрения.
– Жена из вашего стихотворения одобряет дружбу. Но я полагаю, что это едва ли типичная для жен позиция.
– Вы недооцениваете жен, мистер По. Разве они не могут быть достаточно мудры, чтобы понимать, как преданы им мужья? Почему жена должна чего-то опасаться, если она знает, что у другой женщины нет злого умысла?
– Я не знаю, миссис Осгуд. А она не должна?
Я неожиданно разозлилась.
– Думаю, нет. Строго говоря, считать, что она должна бояться, – значит оскорбить ее. А со стороны мужа просто тщеславно так считать.
– Тщеславно? – В его глазах разгорелся какой-то огонек. Кажется, он слегка забавлялся.
– Да, тщеславно. Только самовлюбленному человеку нужно с пренебрежением относится к даме, только чтоб доказать жене, что он ей верен.
– И мои читательницы поймут это?
– Могу вас уверить, что поймут. Они также поймут, что такой человек оскорбляет не только свою жену, но и ту даму, с которой дружит. Пренебрегая ею, он лишает ее возможности доказать, что она способна должным образом себя вести. Так что такое поведение оскорбительно для всех, мистер По.
– Я все же далеко не уверен, что замужние читательницы будут согласны с этим стихотворением.
Я протянула руку, чтоб забрать свой листок.
– Но, – складывая его, сказал мистер По, – как вам должно быть известно, миссис Осгуд, я никогда не боялся того, что скажут люди. – И он убрал листок в карман. – Я опубликую это стихотворение. Незамедлительно. И заплачу вам за него два доллара. Приемлемая цена?
– Да, – ответила я сухо, – благодарю вас.
Он прошел к столу, чтоб написать записку, и, не поднимая глаз, сказал:
– Жена хотела, чтоб я пригласил вас поехать с нами сегодня вечером в театр. Там дают «Моду». Говоря по правде, когда вы вошли, я как раз собирался отправить вам письмо, писал на конверте ваше имя. – И он наконец посмотрел на меня, чтоб оценить реакцию.
– Совпадение, – проговорила я.
Его долгий взгляд сказал мне, что именно он думает о таких совпадениях.
– Так вы пойдете?
– Похоже, я просто обречена пойти. Это судьба.
– Да, уделите внимание судьбе, миссис Осгуд. Последнее слово всегда остается за ней.
Я отвернулась. Мы вели опасную игру, и я не была уверена, хватит ли у меня духу продолжать ее.
Он положил перо и проводил меня к дверям. Когда я вышла на улицу, в небе появилась еще одна стая странствующих голубей. Она была меньше, чем та, что пролетала в небе два дня назад, с тонкими струйками летящих позади отставших птиц.
Чтобы лучше видеть, я козырьком прикрыла глаза от солнца, а ветер тем временем трепал полы моего плаща.
– Может быть, это последняя стая.
– Я восхищаюсь ими, – сказал мистер По. – Я восхищаюсь всеми дикими созданиями, которые бросают вызов городам.
– Я думаю, они победят, как побеждали всегда.
– Неужели? – Его глаза в темных ресницах остановились на мне. – Пятьдесят лет назад в Америке росло столько деревьев, что белка могла проскакать по их верхушкам от Нью-Йорка до самой Индианы. А теперь ей не выбраться с Манхэттена.
– Мир меняется так быстро, а мы так заняты, пытаясь жить, что даже не замечаем этого.
– И все же, – тихо проговорил мистер По, – мир меняется недостаточно быстро. – Он поклонился мне. – Всего доброго, мадам. – Сказав это, он, пленник своей работы, вернулся обратно в редакцию.
* * *Мягкая ручка Винни легла мне на подбородок.
– Поверни голову, мамочка.
Она стояла на стуле в нашей комнате на третьем этаже дома Бартлеттов, держа мои клипсы. Когда я повернулась так, чтоб дочь могла прицепить одну, я чувствовала нервную сосущую пустоту в желудке. Зачем я согласилась идти на пьесу? Как же быстро я забыла о своем решении не общаться с миссис По! Пока тянулся день, то, что вначале выглядело невинным приглашением, стало пугающей перспективой. Миссис По незачем было меня бояться, а вот я опасалась ее странных умонастроений, они нервировали меня. Ясно было, что вечер выйдет в лучшем случае неловким, какими бы благими ни были мои намерения. Когда в дверях наконец появилась Элиза, я обрадовалась – можно было со всем этим покончить.
– Пришел мистер По, – сказала она, и глаза ее полнились любопытством. Раньше я намеренно отвечала на ее вопросы о семье По очень туманно, потому что разговоры на эту тему меня тревожили.
Я жизнерадостно кивнула, притворяясь уверенной в себе.
Мистер По стоял в передней, и с его сложенного зонта стекали дождевые капли.
Под заинтересованным взглядом Элизы мы с сухой любезностью поприветствовали друг друга. Решено было, что из-за погоды следует надеть длинный плащ, и, когда горничная принесла его сверху и подала мне, мистер По проводил меня к стоявшему у кромки дороги наемному экипажу.
Внутри ждала миссис По. Она позволила мне поцеловать ее в щеку, будто мы были старыми подружками, а потом я уселась возле нее. Мистер По влез в карету через противоположную дверцу, и мы, трясясь, тронулись в путь.
– Какой дождливый вечер! – сказала миссис По.
– Да, – ответила я.
– Эдди говорит, что «Мода» – хороший спектакль.
– Благодарю за приглашение к вам присоединиться, – сказала я. – Я давным-давно не была в театре. – На самом деле, с прошлого года. Сэмюэл тогда еще не бросил нас.
Карета, подпрыгивая, продвигалась вперед. Миссис По радостно перечисляла спектакли, на которые распорядители разных театров приглашали «Эдди» в последние несколько месяцев. Потом она принялась рассказывать свои впечатления о каждой из этих постановок, и этот поток прервался лишь на время приступа кашля. Под ее монолог мы проехали весь Бродвей до Сити-холл-парка и свернули к Парковому театру, находящемуся к югу от музея Барнума. Хотя мистер По хранил молчание, я чувствовала его присутствие по другую сторону от жены: он был напряжен, как натянутая струна.
Карета остановилась. Я подождала, пока мистер По поможет выйти жене, под плащом которой, как я подметила, когда она встала, было надето все то же отделанное лентами девчоночье платье, в котором я увидела ее впервые. Вот она оказалась на тротуаре, вот извозчик сопроводил меня под зонт к мистеру По, и мы заняли место в череде входящих в театр. Дождь барабанил по ткани зонта у нас над головами.
Миссис По сложила руки под подбородком.
– Уютно, не так ли?
– Очень, – сказала я.
– Вы там бывали? – показала она направо затянутым в перчатку пальчиком, и я обернулась посмотреть. – У Барнума, – пояснила она.
Чуть дальше по улице я видела здание музея с его аляповатыми афишами, залитыми светом газовых фонарей. Мне слышны были доносящиеся с той стороны звуки дурно исполняемого марша.
Я помедлила с ответом:
– Да.
– Недавно?
Мистер По смотрел прямо перед собой, в сторону театра.
– Да.
Она улыбнулась.
– Счастливица. Я никогда там не была. Эдди говорит, это не познавательно. – Надув губки под капюшоном плаща, она сказала: – Все, что я делаю, всегда должно быть познавательно.
