Платон Беседин - Книга Греха
Здесь же фото самоубийц. Обожжённые тела. Разлетевшиеся на куски головы. Болтающиеся под потолком трупы. Изрезанные вены. По мнению сайтов, так выглядит эстетика смерти.
Бон Скотт швыряет кепку в толпу.
Некоторые сайты берут за услуги деньги. И хвастаются числом жертв. Всех тех, кто говорит о жизни, посылают к чёрту.
Посетители сайтов — люди разных возрастных и социальных категорий. Они не говорят, почему хотят умереть. Просто жалуются на жизнь. И ищут лучший способ самоубийства. Они находят друг друга, собираются, пьют пиво, а потом уходят из жизни все вместе. Когда им тяжело, они не идут к психиатру — залазят на сайт для самоубийц. Здесь им говорят, что суицид — это прекрасно.
Можно проголосовать, поучаствовав в опросе. Результаты промежуточного голосования. Вопрос: Ты думаешь о суициде? Всего голосов: 60 426. Ответы:
Да, но я только размышляю о смысле жизни и суициде (19 639 голосов) — 32.5 %.
Да, я собираюсь совершить суицид в будущем (29 810 голосов) — 49.33 %.
Нет, я люблю жизнь! (10 977 голосов) — 18.17 %.
Когда эти люди прекращают выходить в Интернет и отвечать на письма по электронной почте, никто не знает, они вышли из группы или из жизни.
Курт Кобейн изгибается в агонии.
Маша и Лена, перебивая друг друга, рассказывают о своих знакомых, покончивших с жизнью суицидом.
— Это кусочек Лары, она прыгнула с крыши.
— Бритва, которой Лёля перерезала себе горло.
— Клок волос, отрезанных Славой перед тем, как он принял таблетки.
По христианским догмам, суицид — самый страшный грех. Если не верить ни во что, суицид — просто мерзкое зрелище.
Мне непонятно, для чего всё это. Я собираюсь уходить. Маша держит меня за руку и говорит:
— Не уходи сейчас, — в глазах мольба. — Мы же не просто так тебе позвонили.
— Хотим ощутить член в нас, — расстёгивает мне ширинку Лена, — под конец всего этого.
— Жизнь — это боль. Секс — анестезия. Партнёр всегда должен быть новым. Только тогда это действительно секс, — постулирует Маша.
— Девочки, боюсь, у меня не встанет, — извиняюсь я.
Я не могу отказать им. Перед их смертью. Но и не хочу секса с ними. Чтобы у меня не встал, я стараюсь думать о самых асексуальных вещах. О полуразложившейся собаке. О кожном грибке. О трепанации черепа. О последней стадии гангрены.
Марк Болан воздевает руки к небесам.
Они разочаровано смотрят на меня и начинают говорить, словно выхватывая куски из разных радиопередач: «…мы были красивыми… но одинокими… не было никого. Бог и родители предали нас… вирус дал надежду… мы чувствовали себя одной большой семьёй… но потом опять стало одиноко… и боль… физическая и душевная… жалость к себе… к людям… так не может продолжаться.»
Основные причины самоубийств: 41 % — неизвестна, 17 % — душевная болезнь, 19 % — страх перед наказанием, 17 % — неприятности в семье и быту, 6 % — любовная страсть.
Они закуривают и выходят на балкон. Смотрят на распластавшуюся серость асфальта. Лена нежно целует Машу в губы и тихо говорит:
— Ты всегда была первой. Будь ею и сейчас!
Джим Моррисон и его сексуально-тоскливый взгляд.
Восемнадцатилетняя Маша подходит к перилам балкона. Рядом пластиковый стул. Она отходит назад, пристально смотрит мне в глаза. Становится на стул, потом на перила и делает шаг.
Ни крика. Ни дуновения ветра.
Лена так же смотрит мне в глаза. Могу ли я помочь ей? У меня нет власти, чтобы излечить её. Но есть шанс исцелить душу. Любовь — панацея. Но у меня нет ни сил, ни желания на любовь к этой девочке. И она, будто ксерокс, повторяет движения Маши. Шаг с перил балкона.
Вокруг меня умирают люди. Я наблюдатель смерти. Юля. Раз. Маша. Два. Лена. Три. Смертушка, приди!
У подъезда толпятся люди. На асфальте два тела. Маши и Лены. Когда приедут врачи и поднимут их, головы отделятся, а из всех клеток хлынет кровь.
По статистике, в России каждый день примерно семьсот человек кончают жизнь самоубийством. По официальной версии, каждый год в мире к суициду прибегает более четырёх миллионов человек. Реальные цифры предположительно больше в четыре раза.
II
Они шагнули в пропасть и красными водорослями распластались на сером асфальте. Две девочки, раскатанные, как свекольные лепёшки. Так прыгают в море «солдатиком». Ни взмаха, ни трепыхания — сконцентрированная стрела, устремлённая ко дну.
Пронеслась ли их жизнь перед глазами? Раскаялись ли они? Поняли ли, что совершили ошибку? Или, наоборот, обрадовались правоте выбора?
«Всего два выхода для честных ребят: схватить автомат и убивать всех подряд, или покончить с собой…»
Тех, кто видел смерть воочию, страшную смерть, долго преследуют образы. Так говорят. Но я не вижу ни лиц, ни тел самоубийц. Девочки перестали существовать в моём сознании — просто пшик! — и их нет, будто и не было никогда.
Но всё же не спится. Взлохмаченная, как проститутка, постель, остывающий чай на столе и надрывный стон души. Я гашу очередную сигарету в потемневшей пепельнице и усаживаюсь за компьютер. Выхожу в Интернет. Натыкаюсь на блоги.
Прежде, чем вы выложите свои записи в блог, надо заполнить маленькую анкету. Например, настроение — суицидальное. Хочется — высказаться. Слушаю — голос смерти.
Выкладываю свои заметки. Выкладываю самого себя. Как собственные куски мяса на рыночном лотке. И жду, когда кто-то прокомментирует. Нервничаю. Есть люди, не отрывающиеся от собственных электронных страниц, блогов и дневников неделями. Они ждут заветного комментария.
Название моей первой записи в блоге «Прививка Богом».
«Мне пытались привить веру. Мне привили Бога. Я молюсь. Я плачу. Но я не хочу принять Его. Я постоянно чувствую за собой вину. Мне надоело жить… Апостол Павел сказал, — знать что есть грех и творить его — это самое страшное зло. Я гипертрофированное искупление греха».
Это мои записи. Моя боль. Это я сам.
Первый комментарий к моей записи. От некого Dennis 1911. Текст:
«Re: Прививка Богом:
u'r fuckin crazy. what u've been smokin???»
Второй комментарий. От Наllороор. Текст:
«Re: Прививка Богом:
Вы хотите жить в мире, где нет грязи и гадости? Тогда вы ошиблись планетой».
Два ответа на мой затяжной крик. Всего два ответа. Словно ты выхаркал с кровью своё сердце на чей-то праздничный стол, а его съели и раскритиковали за вкус.
Но если эта запись, блог — прощальный крик о помощи? Если это просто страх написать: «Я хочу умереть и сейчас приделываю верёвку под потолком»? Думаю, что и такой крик не найдёт понимания. Дело не в равнодушии других людей. Дело в массовости страданий.
