Пол Хенди - Дневник заштатной звезды
Но почему все это происходит лишь во сне? Почему мы с Пиппой не можем быть вместе? У нас ведь так много общего: у нас один и тот же агент и мы оба прошли через пантомиму в Гримсби. Если это не узы, то тогда я просто не знаю – что. Все остальное в моей жизни складывается очень и очень неплохо, так почему бы заодно не получить и девушку своей мечты? Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это само собой разумеется.
Пусть только она мне перезвонит.
29 мая
Набираю ее номер.
Уже знакомый механический голос привычно предлагает оставить сообщение. Однако на сей раз я настроен весьма решительно: я всего лишь оставлю короткое послание, напомнив о благотворительном бале «ЕБД», скоренько извинюсь за свои последние сообщения и сразу повешу трубку. Таков был план, но есть в автоответчике Пиппы нечто такое, что притягивает меня словно магнит. Я будто попадаю под его волшебные чары. Начинаю говорить и уже не в силах остановиться.
Я нес какую-то несуразицу, точно комик, забывший главную шутку. Я перескакивал с одной темы на другую, без какой-либо общей идеи. Это был монолог без содержания, разговор с самим собой без всякого смысла. Взглянув на часы, я вдруг понял, что говорю с железякой уже целых тринадцать минут. Пора было закругляться.
В лучших традициях шоу-бизнеса я решил закончить песней.
Мое исполнение классической вещи Нормана Уиздома[32] «Не смейся надо мной, глупцом несчастным» было в самом разгаре, когда в трубке пискнул звуковой сигнал, сменившийся злобным мужским рыком:
– Да заткнешься ты наконец, мать твою!
Человек был явно рассержен. Первой мыслью было, что я нарвался на Манки-Манчини. Неужели он переехал к Пиппе?
– Кто это? – спросил я раздраженно, страшно недовольный сорванным финалом.
– Неважно, кто я, – проорал он. – Ты что за хрен?
Его голос был совсем не похож на Манки. Парень говорил с сильным акцентом кокни, а на заднем плане раздавались звуки, очень похожие на лай здоровенной псины. Может, Пиппа теперь живет с одним из тех, кого называют «отморозками»?
– Неважно, кто я. – Я постарался, чтобы мой голос прозвучал не менее жестко. – Ты что за хрен?
Мой «хрен» прозвучал гораздо менее убедительно.
– Послушай, ты, – сказал он. – Уже четыре недели подряд я терплю твои гнусавые завывания на своем автоответчике. Я слышал, как ты давишься, храпишь, свистишь, а теперь еще и поешь, и вот что я скажу тебе, козел: ТЫ МЕНЯ ПРОСТО ДОСТАЛ!
– Послушайте. – Я решил покончить с тоном крутого парня и перейти на властные нотки. – Могу я поговорить с Пиппой?
– Нет! – закричал он, издеваясь над моим северным акцентом. – Пиппы здесь нет.
– Это 0208-107-3410?
– Да, это 0208-107-3410.
Повисла пауза.
– Так, э-э… я могу поговорить с Пиппой?
– Нет!!! – проорал он, срывая глотку. – Ты не можешь поговорить с Пиппой. Никакой Пиппы здесь нет. И никогда не было. Я понятия не имею, кто такая Пиппа. Я тебе в сотый раз повторяю: ВСЕ ПОСЛЕДНИЕ ЧЕТЫРЕ НЕДЕЛИ ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, ЗВОНИШЬ НЕ ПО ТОМУ ГРЕБАНОМУ НОМЕРУ.
Я вытащил уже весь измятый и местами порванный листок бумаги, на котором несколько недель назад Пиппа написала свой номер в конторе Макса. Приглядевшись повнимательнее, я вдруг сообразил, что первая «1» на самом деле могла быть и «7».
Внезапно мне не составило большого труда повесить трубку.
1:30Начинаю чувствовать себя виноватым из-за того, что надоедал этому парню столько времени.
1:45Перезвонил ему, чтобы извиниться. Он обругал меня последними словами, сказав, что только-только уснул после того, как я разбудил его в первый раз. Я стал говорить, что готов загладить вину, устроив ему пропуск в телестудию на запись следующей передачи. В этот момент он пригрозил, что доберется до меня и вырвет мне ноги.
– Как, кстати, тебя зовут? – спросил он. – Что-то мне твой голос очень знаком.
Я назвался без всяких колебаний:
– Рикардо Манчини. – И повесил трубку.
30 мая
Мой «ИмпульсТонер» до сих пор не прибыл.
Больше всего на свете я обожаю предъявлять претензии, а потому, приведя себя в соответствующее расположение духа, я набрал номер коммутатора «Раз, два, три – продано».
– К сожалению, все наши операторы в настоящий момент заняты. Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии. Вам ответит первый же освободившийся оператор.
А потом зазвучала музыка. Мейя подвергли изощренной пытке в виде искаженной до неузнаваемости кавер-версии песни «Блонди» – «Повиси на трубке», исполненной на чем-то, сильно напоминавшем один из тех «стилофонов», что Роберт Харрис рекламировал в начале семидесятых. Музыка прерывалась каждые двадцать две секунды – я знаю точно, потому что считал, – одним и тем же записанным на пленку сообщением:
– К сожалению, все наши операторы в настоящий момент заняты. Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии. Вам ответит первый же освободившийся оператор.
Спустя тридцать пять минут я начал думать, что мой звонок для них не так уж и важен и что никакой оператор мне не ответит. Я чувствовал, что впадаю в паранойю. Люди из центра обработки звонков прекрасно знают, что звоню им именно я. И преспокойно сидят себе там, задрав ноги на стол, и надрывают животы от смеха, глядя на мигающую лампочку. И чем дольше я жду, тем прикольнее. Каждую неделю они заключают между собой пари: кто дольше продержит на линии несчастного абонента. Побеждает самый терпеливый. Но я был настроен решительно. Я ни за что не опущу трубку. Им придется ответить.
Через сорок семь минут и восемнадцать секунд я буквально кипел от злости, готовый взорваться в любой момент.
– К сожалению, все наши операторы в настоящий момент заняты. Ваш звонок…
Магнитофонная запись неожиданно прервалась, и в трубке послышались звуки деятельного офиса.
– Простите, что заставили ждать.
Такого эротичного голоса в моей жизни еще не было.
– Вы дозвонились в службу по работе с клиентами телеаукциона «Раз, два, три – продано». Чем мы можем вам помочь?
Голос был шепчущим и сексуально сипловатым. Но самое главное – это был голос уроженки Уэльса. Женский валлийский акцент меня всегда жутко заводит. И чем больше хрипотцы, тем лучше. Я был настолько обескуражен, что тут же позабыл, как еще полминуты назад находился на грани апоплексического удара.
Я сказал, что мой «ИмпульсТонер» до сих пор не прибыл, и она принялась объяснять что-то про сбой в компьютерной системе, обрабатывающей заказы клиентов. Она говорила, а я буквально тонул в ее голосе. От его гортанного тембра по спине побежали мурашки. Она сообщила, что компьютер починили только сегодня утром и что заказанный «ИмпульсТонер» доставят в течение трех рабочих дней.
– Эти «ИмпульсТонеры» – настоящее чудо, – добавила она. – Один из них прямо сейчас на мне.
Я отметил легкие нотки кокетства и решил поддержать тон беседы.
– И где же конкретно он прямо сейчас на вас? – спросил я с намеком.
– В Южном Уэльсе.
Пауза.
– Да, но… я хотел спросить, где конкретно на теле вы его носите?
– Вам правда интересно?
– Очень.
– Ну еще бы.
Она хихикнула.
Это было просто потрясающе. Обычно за подобные разговоры выкладывают по фунту в минуту. И этот голос… Боже, что за голос! В том, как она сказала «Вам правда интересно?», было нечто такое, что вселило в меня надежду. Похоже, у меня появился шанс. Может, она согласится пойти со мной на завтрашний бал? С Пиппой связаться так и не удалось, а других кандидатур на данный момент у меня все равно нет. «Свидание вслепую»? А что, может, это даже и весело.
– Значит, вы из Южного Уэльса. – Я аккуратно повернул руль в нужном направлении. – А откуда конкретно?
– Из Суонси. – Она прекрасно понимала, что с ней флиртуют. – Слышали о таком?
– А как же. Там, где живут все красавицы страны.
Черт, как со мной приятно!
– И как же вас зовут?
В трубке послышался нервный смешок.
– Нам нельзя сообщать свою фамилию.
– О, мне-то вы можете сказать. Не бойтесь, я вас не выдам.
– Это против политики компании – выдавать клиентам личную информацию.
Девчонка явно набивала себе цену. Но у меня в рукаве имелся главный козырь, и я сыграл им просто блестяще.
– Доверьтесь мне. Я – телеведущий.
– Да что вы?
Она была явно поражена.
– А в какой программе?
– О, я веду телевикторину «Саймон говорит», и еще я один из постоянных ведущих ма-а-аленького шоу… «Утренний кофе с Майком и Сью».
– Боже! – вскрикнула она. – Саймон Питерс! Я вас знаю.
– Вот видите. Теперь вы знаете, кто я. Вопрос: кто вы?
