Донна Тартт - Щегол
– Что случилось? – хрипло выдохнул я пару раз, хватая ртом воздух, глядя то на одного, то на другого, но они и внимания на меня не обращали, трещали между собой все четверо и Ширли Темпл тоже, несся гулкий микс русского с украинским. – Angliyski!
Борис, утирая слезы, повернулся ко мне, обхватил рукой за шею:
– План поменялся, – сказал он, – мы это все по наитию – сымпровизировали. Лучше и быть не могло. У них третий не пришел.
– Застали врасплох!
– С раскрытым клювом!
– С голой жопой на толчке!
– Ты, – я быстро задышал, чтоб вытолкнуть слова наружу, – ты сказал, никакого оружия.
– Ну так никто и не пострадал, правда? Какая тогда разница?
– Почему нельзя было просто заплатить?
– Потому что нам подфартило! – Он вскинул руки. – Такой шанс раз в жизни дается! Такая возможность! Что бы они нам сделали? Их двое – нас четверо. Надо было головой думать и вообще нас не пускать. Ну да, я знаю, всего сорок штук, но с чего бы мне им даже один цент отдавать, если можно этого и не делать? Платить за то, что они у меня же и украли? – фыркнул Борис. – Видел, какое у него лицо было? У бабайки из склепа? Когда Вишня его огрел по кумполу?
– А знаешь, чего он разнылся-то, старый козлина? – торжествующе сообщил мне Виктор. – Он евро хотел! “Это чееее, доллары? – забрюзжал он, передразнивая деда. – Вы мне доллары предлагаете?”
– Жалеет, небось, теперь, что не взял эти доллары.
– Жалеет, что вообще пасть раскрыл.
– Хотел бы я послушать, как он Саше звонить будет.
– Знать бы, кто был тот третий. Тот, кто их прокинул. Я б ему выпивкой проставился.
– Интересно, где он?
– Дома, в душе намывается.
– Библию читает!
– Смотрит по телику “Рождественскую историю”!
– Да просто адрес перепутал и ждет где-то в другом месте!
– Я… – горло у меня так сжималось, что я постоянно сглатывал, когда говорил. – А тот мальчишка?
– А? – Пошел дождь, тоненькие струйки шуршали по лобовому стеклу. Черные, блестящие улицы.
– Какой мальчишка?
– Ну, мальчик. Девочка. Поваренок. Кто-то в общем.
– Чего? – Вишня обернулся – угар еще не сошел, дышит тяжело. – Я никого не видел.
– И я не видел.
– А я видел.
– И что за девочка?
– Молоденькая. – У меня перед глазами до сих пор стояло юное, призрачное личико, полуоткрытый рот. – Белый халат. На японку похожа.
– Правда? – с любопытством спросил Борис. – Ты их по лицам различаешь? Понимаешь, откуда они? Из Японии, Китая или Вьетнама?
– Ну, как следует я не разглядел. Азиат.
– Так мальчик или девочка?
– Мне кажется, у них на кухне только девочки работают, – сказал Юрий. – Макробиотика ведь. Бурый рис и все такое.
– Я… – Вот теперь я уже сам запутался.
– Ну, – Вишня провел рукой по волосам, остриженным в плотный ежик, – мальчик, девочка, а молодец, что она смылась, потому что я, знаете, что еще там нашел? Пятисотый “моссберг” с отпиленным дулом.
Хохот, присвистывание.
– Твою ж мать.
– Где он был? Гроздан ведь не?..
– Нет. В… – он поводил рукой в воздухе, обрисовывая петлю, – как это называется? Висел под столом, в какой-то тряпке. Я на пол опустился, только тогда его и заметил. Поднимаю голову – оп-па. Висит прямо у меня над головой.
– Но ты ж его там не оставил?
– Нет! Я б с радостью его забрал, только он такой здоровый, а у меня и так уже все руки были заняты. Я его развинтил, вытащил предохранитель и выкинул его на улицу. И кстати, – он вытащил из кармана серебряный тупоносый пистолетик и протянул его Борису, – еще вот что!
Борис поднес его к свету, стал разглядывать.
– Симпатичный карманный “смит-вессон”. У него под клешами кобура была спрятана, на лодыжке. Но, к сожалению, двигался он вяловато.
– Наручники. – Юрий чуть наклонил ко мне голову. – Витя все продумывает.
– Короче, – Вишня вытер пот с широкого лба, – они маленькие, легкие, удобно при себе держать, много раз меня выручали, если стрелять надо было. Я особо не люблю никого ранить без надобности.
Средневековый город: кривые улочки, свисают с мостков огоньки, отражаются в присыпанных дождиком каналах, расплываются под легкой изморосью. Бесконечные безымянные магазины, переливающиеся витрины, белье и пояса с подвязками, кухонные приборы разложены, будто хирургические инструменты, повсюду – непонятные слова, Snel bestellen, Retro-stijl, Showgirl-Sexboetiek[73].
– С черного хода дверь была открыта, – сказал Вишня, выпутываясь из спортивной куртки, прикладываясь к бутылке водки, которую Ширли Т вытащил из-под переднего сиденья, руки у него слегка тряслись, а лицо – и сильнее всего нос, как у олененка Рудольфа – пылало ясной, горячечной краснотой. – Наверное, для него открыли – для третьего, чтоб он сзади зашел. Я закрыл дверь, запер то есть, велел Гроздану закрыть ее и запереть, приставил пушку ему к голове, он пускал сопли, хныкал как маленький…
– “Моссберг” этот, – сказал мне Борис, взяв бутылку, которую ему передали с переднего сиденья. – Это очень плохо, очень нехорошо было. Если ствол отпилен – пули отсюда до Гамбурга полетят. Даже, блядь, если ни в кого не целиться, все равно кругом каждый второй поляжет.
– А неплохо придумано, да? – философски заметил Виктор-Вишня. – Сказать, значит, что третий их человек задерживается. “Подождите-ка, пять минут!” “Простите, заминочка вышла…” “Он сейчас будет, щас-щас”. А этот третий, значит, уже сидит себе в подсобке с ружьем. Нормально подстраховались, если такая у них была задумка…
– Может, так оно и было. С чего бы им тогда там ружье прятать?
– Похоже, мы чудом не вляпались, вот что я вам скажу…
– Там подъезжала тачка, остановилась у входа, мы с Ширли напугались, – сказал Юрий, – вы там все еще были, выходят двое парней, мы думаем – ну все, мы в говне по уши, но нет, просто два француза каких-то ресторан искали…
– …там никого не было, слава богу, я уложил Гроздана на пол, приковал его наручниками к батарее, – говорил Вишня. – А, кстати!.. – Он вытащил сверток. – Самое-то важное. Вот. Это тебе.
Он передал сверток Юрию, а тот – осторожно, одними кончиками пальцев, будто держал поднос, который боялся опрокинуть – передал его мне. Борис сглотнул водку, вытер рот рукой и весело постучал меня бутылкой по руке, напевая счастливого Рождества-а, счастливого Рождества…
И вот сверток у меня на коленях. Я провел пальцами по краям. Войлок был такой тонкий, что я сразу – кончиками пальцев – почувствовал: да, оно, то самое, и вес, и плотность – все, как и должно быть.
