Герман Кох - Летний домик с бассейном
— Добро пожаловать, — сказал он.
Рукопожатие его было нарочито энергичным, и он явно изо всех сил старался смотреть на меня как можно более открыто и бодро, однако я подметил в его глазах следы хронического недосыпа. Красные сосудики на белках, несомненный результат бессонных ночных раздумий о долгах и о недоставленных или доставленных с опозданием заказах. Я дал ему максимум еще год. К следующему лету он избавится от домашней скотины и уедет в Нидерланды.
В сторожке он сначала долго листал альбом с планами кемпинга. Качал головой, несколько раз тяжело вздохнул, ведя пальцем по чертежу, но актер из него был скверный.
— Как вы нас разыскали, если не секрет? — осведомился он, когда после еще нескольких вздохов и потираний подбородка наконец указал нам место для палатки. — Мы существуем только два года и включены еще не во все путеводители.
Два года. Я не сумел подавить усмешку. Моя догадка оказалась правильной. За протестом следует покорность. Отсчет дней.
— А у нас нюх, — сказал я. — На кемпинги, где настоящая палаточная жизнь еще в цене. Палаточная жизнь среди вольной природы, без ненужных прибамбасов вроде бильярда, игральных автоматов и плавательных бассейнов с водяными горками.
14
Иногда события развиваются слишком быстро. Слишком быстро, чтобы сойти за случайность. Я настроил себя на несколько спокойных деньков. Деньков без крупных происшествий. Книжка. Партия в бадминтон. Прогулка. Необходимо создать вакуум. Пустоту начальных дней отпуска. После такой пустоты принимаешь с благодарностью все, что бы ни случилось. Открываешься новым встречам. Переменам. Новым людям. В первый вечер мы собирались посидеть на воздухе, в прибрежном ресторанчике, заказать креветки и колечки каракатицы. С дороги мы устали и рассчитывали лечь пораньше. Хотя я все равно не засну. Буду прислушиваться к ровному дыханию спящего семейства. Но получилось иначе. А главное, слишком уж быстро.
С согласия Каролины («Иди-иди. Ты только путаешься под ногами») я пошел прогуляться по кемпингу, меж тем как она вместе с Юлией и Лизой ставила палатку. Я зашагал наугад по тропинке среди деревьев. Палаток немного. Ни одного «каравана». Тропинка привела меня к деревянной сараюшке, где располагался «экологический туалет». По-моему, самое кошмарное в кемпинге — необходимость выходить ночью из палатки по малой нужде. Я всегда тянул с этим до последнего. Пока не становилось совсем уж невмоготу. Тогда я совал ноги в отсыревшие кроссовки. Но даже мысли не допускал тащиться среди ночи к туалету, где ночные мотыльки, трепеща крылышками, бились о лампочку над дверью, а на все неприкрытые части твоего тела набрасывались вечно бодрствующие кусачие насекомые. Я открывал молнию на палатке и делал максимум шаг-другой. Иногда светили звезды. Иногда полная луна. Признаться, порой я переживал счастливые мгновения, стоя среди деревьев и слушая, как моча журчит по траве и стеблям жгучей крапивы. Тогда я смотрел в небо. На тысячи звезд. И думал: вот оно. Вот оно, настоящее. Все прочее — полная чепуха. Ничто подобным мгновениям не предшествовало. И ничто за ними не следовало. Свою палатку мы купили во время первого отпуска, в Америке. Четырехместную. В ту пору нас было только двое — Каролина и я. Мы тесно прижимались друг к другу в общем спальнике. Вокруг оставалось полно места. Незанятого места. Припасенного на будущее. Справив нужду, я не спешил возвращаться в палатку. Смотрел на луну над головой, на залитую лунным светом траву. В палатке, кроме жены, спали между тем и две мои дочки. Я стоял на воздухе. И только когда по спине пробегали первые мурашки, снова забирался в тепло спальника.
«Экологический туалет» являл собой всего-навсего дощатый настил с прорезанным в нем очком. В дыре было темно, ничего не видно, только вонь чуешь. Как внутри, так и снаружи на двери сидели жирные синие мухи, не разлетелись, даже когда я помахал рукой. Я снова закрыл дверь, пошел дальше. И в конце концов добрался до огражденного участка, где помещалась «домашняя скотина». Это оказались лама, несколько кур и ослик. Ни травинки кругом, одна лишь грязь. Повсюду помет. На темно-коричневой шерсти ламы тоже налипли испражнения и комья грязи. Ослик, совсем тощий, стоял близко к ограде. Я мог пересчитать его ребра, он дрожал всем телом и махал хвостом, отгоняя мух. Куры неподвижно сгрудились в углу.
Я почувствовал, как во мне закипает холодная злость. Впору бегом бежать назад к тому месту, где Каролина с дочерьми ставила палатку, и объявить, что мы сию же минуту уезжаем, но тут вдруг кто-то тронул мою руку:
— Папа…
— Лиза?
Кулачок дочери обхватил мои пальцы. Минуту-другую мы молча смотрели на животных за оградой.
— Папа?
— Да?
— Ослик болеет?
Я глубоко вздохнул, потом ответил:
— Не знаю, детка. Просто здесь полно мух. Они его донимают, видишь?
Я смотрел на дрожащего ослика, который сделал два неуверенных шажка вперед и высунул голову поверх забора; на глаза у меня навернулись слезы.
— Можно, я его поглажу, папа?
Я не ответил. Сглотнул. Ком в горле. Так принято говорить в подобных ситуациях. Но это помягче кома. Помягче и пожиже.
Лиза положила руку на голову ослика. Туча мух взмыла в воздух. Ослик заморгал глазами. Я отвел взгляд и крепко прикусил губу.
— Папа?
— Да, детка?
— Может, купим ему поесть, прямо сейчас? Морковки или еще чего-нибудь?
Я взял дочку за плечи, притянул к себе. Сперва откашлялся. Не хотел, чтобы звук моего голоса без нужды тревожил ее.
— А что, неплохая идея, милая, — сказал я. — Морковки, салата, помидоров. Посмотришь, как он обрадуется.
На берегу был один-единственный ресторан, где столики и стулья стояли прямо в песке. Народ там кишмя кишел, но нам повезло, и мы успели занять последний свободный столик. Заказали пиво для меня и Каролины, фанту для Лизы и диетическую колу для Юлии. Хотя солнце уже опустилось за скалы, воздух дышал приятным теплом.
— Можно нам сбегать к морю? — спросила Лиза.
— Можно, — ответила Каролина. — Только сперва выберите в меню, что будете есть. Мы вас позовем, когда принесут заказ.
Девочки быстро просмотрели меню. Лиза остановилась на макаронах с томатным соусом, Юлия выбрала только салат.
— Юлия, тебе надо поесть как следует. Возьми хотя бы гамбургер или макароны, как Лиза.
— Вот еще, — сказала Юлия, вставая, и повернулась к сестренке: — Идем?
— Осторожно там, — сказала Каролина. — И без нас в воду не заходите. Оставайтесь на берегу.
Юлия со вздохом закатила глаза. А Лиза уже мчалась по пляжу, лавируя между столиками. И Юлия с босоножками в руке побежала следом. На ней была только маечка с коротким рукавом и красные трусики от бикини, купленного перед самым отъездом в отпуск, и я заметил, как двое мужчин за столиком чуть впереди обернулись, провожая ее взглядом.
