Дэниэл Хэндлер - Наречия
— Конечно, заказывал! — сказал водитель. — Каждую неделю я привожу тебе продукты. Нет, ты только посмотри — томаты, манго, дикий мед, сельдерей, фенхель, картофель и еще экологически чистый биойогурт с фермы, что расположена чуть дальше по шоссе. Ты только посмотри на все эти вкусности! Я привожу тебе их, потому что хочу, чтобы ты все это ел. Да ты, Джо, мой главный заказчик!
— А я ежедневно доставляю вам почту, — вставил слово почтальон, — за исключением воскресных и праздничных дней. Так почему я не имею права влюбиться в вас и заглянуть к вам в дом, чтобы сказать об этом?
— А я хочу сделать вас героем моего сочинения, — добавил Майк. — Нам задали его написать.
— Но это же не одно и то же, — ответил хозяин дома.
— Какая разница! — не выдержала Мюриэль. — Я люблю тебя как своего собственного сына, а ты, видишь ли, не желаешь видеть меня у себя дома!
— Потому что это мой дом, — ответил его хозяин. — Вы все милые, славные люди, однако я должен просить вас уйти отсюда. Немедленно ступайте вон из моего дома!
— Не говори глупостей, — произнес водитель грузовичка, доставивший фрукты и овощи. — Сейчас я сделаю для тебя манговое ласси.
— Уж если взялся, то делай не стакан, а целый кувшин, — сказал почтальон, вытягивая шею, чтобы выглянуть в окно. — Потому что сюда идет кто-то еще. Уже поднимается на крыльцо.
— Какого дья… — начал было хозяин дома, но тут в дверь позвонили, и он пошел посмотреть, кто к нему на сей раз пожаловал. И опять-таки это любовь: она звонит, и вы открываете ей дверь, если, конечно, тот, кто за дверью, не похож на убийцу.
— Может, это его жена, — высказала предположение Мюриэль. — Я бы с удовольствием с ней познакомилась.
— А кто нет? — буркнул водитель грузовичка. — Я бы тоже с удовольствием с ней познакомился. Да что там, она мне наверняка понравится. Кстати, получается очень даже вкусно. Там у них, в Индии, ужасно любят этот напиток, с удовольствием пьют его на свадьбах или по другим праздникам. Манго, йогурт, немного лимонного сока, если, конечно, есть под рукой. Я что-то никак не найду… Ой, нет, кажется, нашел.
— О боже! — произнесла первая женщина из трех, что вошли в комнату. Нет, это не была жена хозяина дома. Ни она, ни две другие. Потому что все они были уже не первой молодости женщинами и жили по соседству. — Какая симпатичная комната! Какая прелесть! Вы только посмотрите, как кухня плавно перетекает в гостиную! Нет, просто прелесть!
— Я давно знала, что этот дом просто прелесть! — добавила та, что постарше. — Потому что в нем живет тот, кто само очарование.
— Заходите, не стесняйтесь, — произнес почтальон. — Водитель грузовичка, который доставляет экологически чистые овощи и фрукты, сейчас делает для нас индийский напиток. Побудьте с нами минутку-другую, и мы выпьем за здоровье… нашего Джо!
— Что вы добавляете в ваш напиток, клеверный мед? — поинтересовалась одна из вошедших женщин, глядя на блендер. — У меня такое предчувствие, будто вы готовите что-то необычное.
— Я бы сказала, что и сама ситуация тоже необычная, — заметила Мюриэль.
— Я лично этому только рада, — сказала та из женщин, что постарше, и, наверное, из уважения к ее возрасту водитель грузовичка, который развозит экологически чистые овощи и фрукты, отключил блендер, чтобы все услышали, что она говорит.
— Я хочу рассказать вам одну историю, — продолжила она. — Я собиралась сказать, что у меня одна редкая болезнь, и я нуждаюсь в утешении. Или что я всегда с нетерпением ждала, когда принесут почту, и поэтому, когда увидела, как почтальон вошел в этот дом, но так и не вышел назад, я уже больше не могла ждать, и мне захотелось проверить, не случилось ли чего. Но на самом деле мне все равно, принесут мне почту или нет, и вообще я здорова как ишак, и никто мне не пишет, только все эти охочие до денег компании, которые норовят выманить у вас последний цент. Дорогой обожаемый клиент!.. — лицемерят они, но мы-то знаем, что у них на уме. Согласитесь, в наши дни настоящее письмо — большая редкость.
— Не как ишак, — поправил ее хозяин дома номер 1602. — Как лошадь.
— А вот Джо получает настоящие письма, — заявила Мюриэль и подняла со стола свое собственное послание. — Я написала ему настоящее письмо.
— Тогда прочтите его, — сказала женщина. — Или пусть его прочтет сам Джо. Расскажите мне историю, чтобы было не так скучно и одиноко. Знаете, Джо, я нахожу вас интересным. Я люблю вас. Я могла бы сказать, что меня замучило одиночество, но дело не только в этом. Сколько дней вы проходили мимо, а у меня в глазах стояли слезы. Но вы ни разу не остановились, вам и в голову не пришло отправить мне письмо или, на худой конец, открытку. Почтальон, почтальон, пожалуйста, проверьте, есть ли в вашей сумке письмо и для меня.
— Терпеть не могу эту песню, — сказал хозяин дома номер 1602. Давайте не будем кривить душой, эта песня пользуется потрясающей популярностью. Она неизменно занимает верхние строчки в хит-парадах, а ведь народ обожает парады. Джо, к своему искреннему удивлению, поймал себя на том, что насвистывает мелодию популярной песенки про любовь, которая прямо-таки витала в воздухе.
— Я бы попросил вас всех уйти, — сказал он. Однако гости все до единого пожирали его полными обожания взглядами. — Это частная собственность. Своим вторжением вы нарушаете ее неприкосновенность.
— Неприкосновенность! Вы только послушайте!.. — усмехнулась Мюриэль. — Я как мать кое-что тебе скажу, Джо.
— Не надо мне ничего говорить, — парировал Джо. — Я не… я не тот всеми обожаемый душка, о котором вы тут толкуете. Я не белый и пушистый, я сделан не из конфет и пирожных и сластей всевозможных, а из крыс и ракушек и зеленых лягушек. Я лжец. Я не раз разбивал сердца. Признаюсь, мне тоже хочется любви, но, сдается мне, сейчас ее здесь с избытком. Мне бы не хотелось брать на себя никаких обязательств, и поэтому я прошу вас оставить меня в покое.
— Крыс там нет, — поправил его Майк и прикусил губу.
— Нет, только посмотрите, что вы наделали, — возмутился почтальон. — Вы обидели моего сына.
— А что вы, собственно, здесь забыли? — парировал обитатель дома номер 1602.
Почтальон бросил ему на стол кипу корреспонденции.
— Постараюсь объяснить, — произнес он, после чего постарался объяснить, что он тут, собственно, забыл. А именно — любовь. Разве любить — не значит всем и во всем делиться с тем, кого любишь? Разве любовь не в том, чтобы открыть пакетик с конфетами и угостить тех, кто рядом? Или приготовить что-нибудь вкусное из принесенных в дом продуктов? И если любить — это необходимость делиться, значит, надо делиться. Любовь — вот что движет миром, как говорят нам все хиты всех хит-парадов вместе взятых. А мир полон людей, которых вы даже не знаете, и вам приходится быть с ними вежливым, потому что они не желают уходить. Некоторые из них вам не понравятся, но каждый день мы ждем, что придет почтальон, хотя он, как правило, и не приносит нам хороших известий. Так что позвольте нам любить вас, пытался сказать почтальон, позвольте всем нам любить вас. Однако истины ради скажем, что подобного рода пространные речи были не в его привычках, так что он ограничился короткой фразой.
— Слушай, парень, мы все тебя любим. Твои глаза, твою улыбку, твой галстук и даже твои ботинки. Ты просто потрясающий чувак, классный парень. Так что будь классным парнем. Вот манговое ласси, давай выпьем.
Пока хозяин дома препирался с гостями, водитель грузовичка, что развозит экологически чистые овощи и фрукты, нашел бокалы на шесть человек. Дорогие бокалы, такими пользуются в самых исключительных случаях — чтобы, не дай бог, не разбить. Но почему бы не воспользоваться ими сегодня, даже если они и разобьются? Почему бы не наполнить их содержимым, пока они целы?
— Я люблю тебя, — произнес почтальон и поднял бокал так, как держат пакет с чем-то таким, что выброшено на берег морем. Мы все хотим получить то, что в этом пакете. А если вы не хотите, значит, у вас не все в порядке с головой. Вы когда-нибудь пробовали манговое ласси? Такое густое, такое безумно-оранжевое, такое потрясающе вкусное — если вы, конечно, любитель подобных вещей.
Что еще оставалось хозяину дома номер 1602, как не отдаться в объятия манго, и йогурта, и фруктов, перемешанных и взбитых в нечто подобное любви. Это и есть любовь. По крайней мере ее часть.
— Ну, давай, Джо, — сказал Майк.
И Джо протянул руку, и его пальцы сомкнулись вокруг чего-то сладкого.
Символично
После катастрофы я перебрался за город, желая закончить работу над новым романом. С того места, из той глуши, куда я переехал, открывался потрясающий вид. «Потрясающий вид» — это не мои слова. «Глушь» — мои. Собственно говоря, это все мои слова.
Как вам известно, потому что вы наверняка читали мой роман, какое-то время ситуация была прямо-таки зловещей. Несколько знаменитых зданий взлетели на воздух стараниями сердитых людей из другой страны. В отдельных случаях погибло много народу. В других — не так много, а еще ходили слухи о том, будто под нами действующий вулкан. Нет, мы действительно жили как на вулкане, и вопрос был лишь в том, что же будет дальше. Вернее, когда наступит очередь еще одного знаменитого здания взлететь на воздух. Чего нам еще ожидать. «Потрясающий вид», какой я имел счастье лицезреть, — это вид на одно из знаменитых зданий Сан-Франциско, однако нет смысла уточнять, какое именно. Вот почему на самом деле это никакое не захолустье, а всего лишь место по другую сторону залива, откуда город, включая знаменитое здание, был виден как на ладони — открытый, поросший травой пустырь, раскинувшийся перед крошечным домиком. Но если вы родились в Сан-Франциско, если именно здесь пьете «кампари», если именно здесь покупаете Стивена Спендера, если именно здесь гуляете с друзьями, выслушивая их бесконечные жалобы, а сами тем временем втихаря делаете заметки для будущего романа, то для вас любое место за пределами этого города покажется настоящим захолустьем. Сан-Франциско — город, зацикленный на самом себе, потому я и решил временно перебраться в глушь, чтобы ничто не мешало словам переселяться из моей головы на бумагу.
