Джон ван де Рюит - Малёк
Весь день смотрел крикет по телеку. К сожалению, из-за апартеида мы не играем в крикет с командами из других стран (иногда отдельные отщепенцы приезжают, чтобы сразиться с нами, но это все равно не то[21]). Сегодня Трансвааль играет против Вестерн-Кейп, но этот матч длится четыре дня, поэтому все происходит очень медленно. Ко мне подсел папа, выглядевший на удивление нормально. Он извинился за свое поведение и промямлил что-то насчет стресса.
Мы всей семьей идем в ресторан. (Спорим, это папа пытается доказать нам, что не окончательно сошел с ума.) Мама выглядела намного счастливее и даже поцеловала папу перед нашим уходом.
Мы приехали в стейк-хаус «На кухне у Майка». Папа заявил, что отныне не будет считать всех чернокожих по определению негодяями, и попытался заговорить с нашим официантом на ломаном зулусском. К сожалению, тот оказался индийцем, просто темнокожим, злобно буркнул что-то себе под нос и унесся. Больше мы его не видели.
Я попытался заговорить о Русалке как бы невзначай, но стоило мне это сделать, как предки начали подмигивать друг другу, а мама сказала: «Кажется, у нашего маленького Джонни появилась невеста!» Я залился краской и хотел сменить тему, как вдруг с ужасом заметил своего злейшего врага Щуку, который сидел в другом углу ресторана с родителями и младшим братом (таким же уродом). Я сделал вид, что не замечаю это чудовище, и спрятался за меню.
В середине ужина я поднял голову и увидел Щуку, стоявшего у нашего столика со злобной ухмылкой на лице. Вот последовавший диалог:
Щука: Джонни, дружище, какой сюрприз!
Я: (неразборчиво). Привет, Щука.
Щука: А это, видать, твои родители! Здравствуйте, мистер и миссис Мильтон. Леонард Пайк, школьный друг Джонни. (Пожимают руки.)
Папа: (опрокинув бокал с вином). Всегда рад познакомиться с друзьями Джонни.
Щука: О, да Джонни у нас легенда. Его все обожают. (Проводит по моей спине ножом для мяса.) В понедельник вечером загляну к вам поболтать, Джонни. Ну, пора мне бежать. Мы с братцем идем рыбачить, может удастся поймать (Малышку.) До свидания, мистер и миссис Мильтон, было так приятно с вами познакомиться.
С этими словами он вернулся к своему столику. Предки заметили, что им понравился мой друг. Я закусил губу и ничего не сказал — в школу только через два дня, а два дня — это же целая вечность.
20 февраля, воскресенье
Инносенс вернулась. По приезде она смачно поцеловала меня в губы и приказала папе отнести ее чемодан в комнату. Папа издал странный звук и повиновался. Видимо, теперь, когда закон на ее стороне, Инносенс пользуется в доме определенной властью. Мама с папой решили затаиться и застать ее за ее бордельными штучками, а потом уж уволить навсегда. Я рад, что она вернулась, и надеюсь, что она ничего такого противозаконного делать не будет — в конце концов, кто как не она носил меня на спине первые четыре года моей жизни.
12.30. Обед с Вомбат, мамой моей мамы и злейшим папиным врагом. По какой-то неясной причине она все время называла папу Роем, а меня — Дэвидом. Примерно каждые десять минут она показывала на меня и говорила маме, какой я симпатичненький и как хорошо, что я ни капельки не похож на отца. Папа, который уже час никак не мог зажечь браай,[22] все это время громко свистел.
12.38. Папа поджег себя, залив парафином дымящиеся угли. Я слышал лишь вопль, от которого кровь свернулась в жилах, а потом всплеск — это он прыгнул в бассейн. Прямо как в фильме «Смертельное оружие». Я вскочил из-за стола, чтобы помочь папе на случай, если тот покалечился, но с ним, кажется, все было в порядке, и он даже смог выплыть с глубины в мелкую часть бассейна. Мама даже не спросила, жив ли он, а попросту приказала перестать дурачиться и переодеть обугленную рубашку.
Жуя очень жесткий, воняющий парафином стейк, Вомбат доложила, что кто-то вломился в ее квартиру и оставил на обеденном столе купюру в десять рандов. Как ни пытались мы убедить бабулю, что никакой уважающий себя вор не станет оставлять деньги на месте преступления, старая клюшка ничего не пожелала слушать и заявила, что подозревает Бастера Крэкнелла (вахтера ее дома).
После обеда разговор зашел о политике. Со дня речи де Клерка и освобождения Манделы в доме Мильтонов это главная тема. Вомбат заявила, что надеется умереть прежде, чем настанет тот день, когда черные придут к власти. Папа сказал, что тоже лучше умрет. Готов поклясться, я слышал, как мамина челюсть с треском упала. Папа вернулся туда, где ему место — в собачью будку.
Был странный звонок: какой-то писк, — и тут же повесили трубку. Клянусь, голос был как у Геккона, но может, кто-то просто пошутил или хуже — это был Щука.
21 февраля, понедельник
Проснулся в депрессии. Сегодня вечером обратно в школу, и при мысли об этом мне плохо. Папа пошел на работу впервые за много дней, а мама потащила меня в торговый центр. Когда она сказала, что встречается с Мардж на чаепитии, мое сердце завертелось, как брейк-дансер, но потом я вспомнил, что Русалка ходит в обычную школу и сейчас у них, наверное, урок географии в самом разгаре. Убил время в спортивном магазине, тестируя крикетные биты, пока мама чаевничала с Мардж.
По пути домой, забыв о гордости, спросил у мамы, не говорила ли чего Мардж о Русалке и мне. Мама замялась, а потом ответила, что, по словам Мардж, я очень понравился Русалке. Мое сердце упало — врать мама совсем не умеет.
17.30. Жиртрест попросил маленького мальчика, который сидел рядом со мной в автобусе, поменяться с ним местами, чтобы мы могли поболтать. К счастью, на этот раз от толстяка не пахло тухлой рыбой. Он рассказал, что нарыл еще кое-какую информацию о Макартуре в газетных архивах в Дурбане, но поделится с нами лишь через несколько дней.
Автобус пыхтел в горку, двигаясь в сторону провинции Натал,[23] тусклые фонари на дороге то вспыхивали, то гасли, и с каждой милей на сердце становилось все тяжелее. Я вспомнил Русалку и как мама мне соврала. Может, Русалка подумала, что я идиот, урод или ей вообще до лампочки? Сидевший передо мной старшеклассник рассказывал друзьям о том, как занимался сексом с подругой сестры. В рассказе было многое подозрительно, и вскоре друзья раскрыли обман и обвинили парня в том, что он спал со своей сестрой.
Автобус подъезжал все ближе к школе, а во мне все росло беспокойство о том, что же меня ждет. Неужели Щука и вправду сегодня придет за мной? Буду ли я спать на той же кровати в нашей спальне? Что с остальными? Я закрыл глаза и подумал о Русалочке, отчего лишь еще больше затосковал по дому. Подкатили слезы. Я сжал зубы и кулаки и приказал себе не быть размазней-малолеткой. К счастью, к тому времени наступила темнота и никто не увидел моей минутной слабости.
