Гарольд Роббинс - Пират
Ужин был чисто формальным обрядом. Самир вызвал из своего бейрутского дома шеф-повара француза, который все и приготовил в лучшем виде. Вместо обычного ливанского меззеха на закуску был паштет из гусиной печенки с трюфелями и зернистая икра из Ирана. Привычные мулукхиех, кролик с рисом, главным блюдом был петух в вине и жаркое из баранины, но десерт был типичным — баклава в более чем двадцати ее медовых вариациях.
Шампанское подавалось на протяжении всей трапезы — единственное исключение из мусульманских правил. Женщины в длинных парижских платьях и мужчины в смокингах вели светскую беседу, обычную при знакомстве домами.
Поскольку ужин близился к концу, господин Риад встал.
— Если мне будет позволено, — начал он в своей чрезвычайно важной манере, — я предложу тост в честь нашего досточтимого хозяина, благородного доктора Аль Фея. Да ниспошлет Аллах ему и всей семье свои милости! — Он поднял бокал и отпил глоток шампанского. — И еще один тост, — быстро добавил он, не ставя бокал на стол улыбнулся Бейдру: — За моего будущего зятя, которого я уже мыслю своим сыном, и за мою дочь. Да благословит Аллах их союз многими сыновьями.
Мариам почувствовала, что краснеет от теплого и доброго смеха за столом. Взглянуть на Бейдра, сидевшего напротив, она не посмела. Ее отец заговорил снова:
— И хотя вопрос о приданом никогда не возникал между нашими семьями, я не хотел бы обойти стороной этот древний и почитаемый обычай. Ибо как еще может родитель выразить свои чувства к дочери и уважение к ее будущему мужу?
Самир протестующе поднялся.
— Нет, Мохаммед, твоя дочь и есть твой самый щедрый дар, твое ценнейшее сокровище.
— Дорогой мой доктор, — улыбнулся банкир, пропуская без внимания возражение Самира. — Неужели ты лишишь меня этого скромного удовольствия?
— Разумеется, нет.
Самир сел на место.
— Сын мой, — сказал Риад, обращаясь к Бейдру, — в день нашей свадьбы в моем банке в Бейруте будет открыт счет на твое имя на миллион ливанских фунтов. Этот капитал твой, поступай с ним по своему усмотрению.
Бейдр взглянул через стол на Мариам, прежде чем встать и поблагодарить тестя. Лицо ее вспыхнуло, она не отрывала глаз от стола. Он повернулся к банкиру.
— Мой досточтимый отец, — заговорил он медленно, — да будет Аллах свидетелем вашей щедрости и доброты. И единственное, о чем я могу просить еще, — не откажите своим мудрым советом наставить меня, как наилучшим образом воспользоваться вашим огромным даром.
— Не откажу, — быстро отозвался Мохаммед.
Он был доволен. Все шло по его плану. Он был уверен, что этот счет будет лишь началом бизнеса, который свяжет его банк с семьей Аль Фея.
Встал Самир: званый ужин завершился. Он посмотрел на Бейдра:
— Было бы замечательно, если бы ты показал невесте сад, — сказал он, — а мы пройдем в библиотеку и отдохнем.
Бейдр кивнул, обошел стол и придержал стул Мариам, пока она вставала. Он улыбнулся ей.
— Похоже, они не прочь отделаться от нас.
Девушка кивнула. Он взял ее под руку, и они направились к двери сада.
Когда они проходили в сад, госпожа Риад повернулась к Набиле.
— Разве ж они не прекрасная пара?
Они дошли до бассейна в дальнем конце сада, прежде чем кто-то из них нарушил молчание. Потом вдруг оба заговорили почти одновременно.
Мариам тотчас осеклась.
— Простите меня…
— Вина моя, — быстро выручил ее Бейдр. — Что ты хотела сказать?
— Ничего важного. А что хотели сказать вы?
Оба рассмеялись, каждый был чуть смущен перед другим.
— Мне интересно узнать, что ты чувствуешь. Я имею в виду — в отношении нашего брака? — Она потупила глаза и молчала. — Тебе не обязательно отвечать на этот вопрос, — быстро сказал он. — Это не честно с моей стороны. У тебя, наверно, не было другого выбора, да?
Она подняла взор.
— А у вас?
Теперь была его очередь промолчать. Он пошарил в кармане и достал пачку сигарет.
— Курите?
Мариам отрицательно покачала головой.
Он закурил, глубоко затянулся один раз. Медленно выпустил дым.
— Верно, это старомодно?
— Да.
— В Америке я почти забыл, как это все делается у нас.
— Мне всегда хотелось поехать за границу, — сказала она. — Но отец не разрешал. Вам там нравится?
— Да, — ответил он. — Люди там проще. По большей части, точно знаешь, что они думают.
Она колебалась.
— У вас там была девушка?
— Такой, чтоб единственная, — нет. Но было много свиданий. А у тебя?
— У меня очень строгий отец. Мне очень мало что дозволяли. Когда я захотела пойти в колледж, был большой скандал дома.
Они опять замолчали. Он смотрел на тлеющий кончик сигареты. На этот раз первой заговорила она:
— У вас синие глаза…
— Да, — согласился он. — Отец говорит, что это восходит ко временам Священных войн. С тех пор синие глаза нет-нет да появляются в нашем роду.
Она отвернулась и стала смотреть на море.
— Должно быть, вы очень разочарованы во мне после западных девушек, которых вы знали.
Голос ее был очень тих.
— Неправда, — быстро отозвался он. — Я никогда не принимал их всерьез. Они совершенные пустышки. Не то что наши.
— Зато очень красивые… Высокие…
— Мариам, — сказал он.
Она повернулась к нему.
— Ты тоже очень красива.
— Я?! — переспросила она. — Вы на самом деле так думаете?
— Я так думаю… — Он взял ее под руку. — Тебе по-прежнему хочется за границу?
— Да.
Он улыбнулся.
— Значит, медовый месяц мы проведем в Европе.
Так они и поступили. Поженившись в конце июля, август они провели в путешествии по континенту. В сентябре, когда Бейдр привез Мариам обратно в Бейрут, а сам уехал в Америку продолжать учение, она была уже беременна.
Глава 10
Продолжение танцев состоялось на верхней палубе, куда гости постепенно стягивались после ужина. Бейдр по обыкновению исчез, как только было подано угощение. Это была его манера устраивать свои свидания; уйти, пока все заняты едой, а когда с ней покончено, вновь присоединиться к гостям. Таким образом его отсутствие могло остаться никем не замеченным.
Джордана села за стол так, чтобы уловить момент, когда он вновь появится в салоне. Бейдр продолжал оставаться загадкой для Джорданы, несмотря на девять лет замужества. Не удавалось ей понять его до конца. Временами казалось, он просто забывает о ее существовании, а то вдруг ни с того ни с сего так подловит, что страшно делается: наверняка он знает о ней все, до последней мелочи.
