Торнтон Уайлдер - Теофил Норт
— Ужас! — сказала миссис Крэнстон, качая головой.
— Они пускают строем своих врачей и адвокатов. Да мы знаем Моголя в этом городе, который не выходит на улицу десять лет…
— Восемь, Генри.
— Вы правы, как всегда, миссис Крэнстон.
— Без фамилий, Генри.
— Он здоров, как мы с вами. Они его уговорили, что у него рак диванной подушки. Из Нью-Йорка приезжают именитые специалисты — без специалистов такого не провернешь; специалисты — лучшие друзья Почетных Караульщиков. Из Нью-Йорка приезжает доктор Иголка-с-Ниткой и говорит ему, что пора сделать еще одну маленькую операцию. Моголя увозят и срезают ему маленький кусочек кожи с одного места. Сестры помирают со смеху. «Десять тысяч долларов, будьте любезны».
— Генри, я бы сказала, что вас немного заносит.
— Меня простят, если я преувеличу. Тедди в городе недавно. Кто его знает, когда он может налететь на такую историю.
— Поговорим о чем-нибудь веселом, Генри. Тедди, кому вы в последнее время читали?
— По большей части, я готовлю детей к возвращению в школу, миссис Крэнстон. Пришлось отказаться от нескольких предложений. По-моему, тут началось легкое помешательство: проследить свою генеалогию до Вильгельма Завоевателя.
— Оно всегда было.
Беседа текла плавно.
Я вернулся к себе в задумчивости.
Очередные занятия в «Девяти фронтонах» должны были состояться в воскресенье утром. Доктор Макферсон внезапно решил, что поздние чтения противопоказаны. К моему удивлению, доктор Босворт был одет по-уличному. Он спорил со своей сиделкой:
— Мы не нуждаемся в вашем обществе, миссис Тэрнер.
— Но я должна выполнять распоряжения доктора Макферсона. Я должна быть все время около вас, доктор Босворт.
— Будьте добры, покиньте комнату и закройте дверь, миссис Тэрнер.
— Боже мой! Что мне делать! — воскликнула она и ушла.
Он прошептал:
— Подслушивает! Все время подслушивает! — Его глаза шарили по потолку. — Мистер Норт, будьте добры, встаньте на этот стул и посмотрите, нет ли там какого-нибудь граммофона, который слушает, о чем здесь говорят.
— Нет, доктор Босворт, — сказал я громким голосом, — я нанялся читать вслух. Я не электрик.
Он приложил ухо к двери в спальню.
— Она звонит по всем домашним телефонам… Ну-ка, пойдемте со мной.
Мы направились через большой холл к выходу. Пока мы шли, по лестнице плавно спустилась миссис Леффингвелл.
— Доброе утро, милый папа. Доброе утро, мистер Норт. Мы все собираемся ко второму завтраку. Я пришла пораньше — узнать, поедет ли Салли в церковь. Она никак не решит. А мне больше хочется послушать чтение. Мистер Норт, уговорите, пожалуйста, папу, чтобы он мне разрешил. Я буду сидеть тихо как мышь.
Что-то в ее голосе удивило и огорчило отца. Он пристально посмотрел на нее и сказал:
— И ты, Мэри? — Потом резко добавил: — Наши разговоры тебе не интересны. Беги лучше в церковь… Мы идем в прибрежную рощу, мистер Норт.
Утро было великолепное. Он не взял с собой никакой книги. Мы посидели молча на скамье под большими деревьями. Вдруг я заметил, что глаза доктора Босворта устремлены на меня со страдальческим выражением — с отчаяньем.
— Мистер Норт, я, наверно, должен объяснить вам, в чем мое несчастье. Я страдаю от почечного расстройства, которое, по словам врачей, может быть вызвано гораздо более серьезной болезнью — смертельным заболеванием. Мне это кажется очень странным, потому что — не считая некоторых местных раздражений — я не испытываю никакой боли. Но я не медик; я должен полагаться на суждение специалистов. — Он впился в меня глазами. — Одно из побочных последствий этой несчастной болезни — то, что каждые десять — пятнадцать минут я испытываю потребность помочиться — или попытаться помочиться.
Я отвечал ему взглядом настолько серьезным, насколько это в человеческих силах.
— Но как же, доктор Босворт, мы с вами сидим в вашем кабинете часами, и вы ни разу не выходите из комнаты.
— В том-то и нелепость. Возможно, все идет от сознания — как постоянно доказывает епископ Беркли! Пока я у себя дома — так сказать, сижу тихо, — я не испытываю никаких неудобств. Я убежден, что это — не обычный старческий недуг: не предстательная железа.
(Вот дьявол! Вот нелегкая! Сейчас же уволиться!.. Притом каждые две недели я посылал счет миссис Босворт, моему официальному нанимателю, и она никак не откликалась. Я здесь пятую неделю. Она должна мне шестьдесят с лишним долларов!) Старик продолжал:
— Я много лет служил нашей стране на дипломатическом поприще. Торжественные церемонии часто затягиваются. Похороны государственных деятелей, бракосочетания, крестины, открытия парламентов, национальные праздники. Непредвиденные задержки! Метели в Финляндии, ураганы в Бирме!.. Ожидание на вокзалах, ожидание на трибунах. Я возглавлял делегации… Я всегда был здоровым человеком, мистер Норт, но я стал страшиться этой… этой маленькой нужды. Теперь я понимаю, что все идет от сознания. Епископ Беркли! Я понимаю, врачи смеются надо мной за глаза. Один врач снабдил меня чем-то вроде козьего вымени. — Тут он закрыл лицо руками, бормоча: — Я умру в этом доме или в их несчастной больнице.
Наступило молчание. Он опустил руки и прошептал:
— Самое худшее, что вокруг начинают думать, будто я не в своем уме. По-вашему — я не в своем уме?
Я поднял руку, призывая к молчанию, и он подчинился. Я был безапелляционен, как судья, и важен, как филин.
— Доктор Босворт, для меня оно не новость — ваше почечное расстройство. Я знаю о нем все.
— Что вы сказали? — Он схватил меня за рукав. — Что вы сказали, юноша?
— Однажды летом я уехал из Йейла во Флориду и на одном курорте устроился инструктором по плаванию и другим видам спорта. Налетел ураган — они там не редкость. Туристы разъехались. Я остался без работы. И тогда я стал водителем грузовика. Дальние рейсы: Майами — Уинстон-Салем, Санкт-Петербург — Даллас. Так вот, на уме у водителя грузовика три вещи: премия за скорость, не уснуть за рулем и почечные нарушения. От того, что целый день сидишь и трясешься в кабине, в этих каналах начинаются неполадки — раздражения. Водить грузовик — беда для почек. У некоторых возникает боязнь задержки: боятся, что больше не смогут пописать. У других — то же, что у вас: постоянный позыв. Конечно, они могут выйти, когда им надо, но ничего не получается. У меня есть идея.
— Идея? Какая… какая идея?
— Завтра у меня совсем мало занятий. Можно их отменить. Я поеду в Провиденс на стоянку грузовиков. Там продают таблетки от сонливости и одно приспособление. Называется оно очень неприлично, не буду говорить как. Я вам его привезу, и как-нибудь мы с вами съездим в «Уайтхолл», испытаем его.
По щекам старика текли слезы.
— Если вы это сделаете, мистер Норт, если вы это сделаете, я поверю, что Бог есть. Поверю. Поверю.
Я ни разу не был во Флориде с восьмилетнего возраста. Я ни разу не водил грузовик дальше чем на двадцать миль — у нас была подсобная машина в школьном лагере. Но в казармах набираешься самых разных сведений, в том числе — скатологических.
— Утром у меня три ученика. Я попрошу вас оплатить отмененные уроки, а также поездку в Провиденс и само приспособление, которое надеюсь там достать. Я живу на строгом бюджете, доктор Босворт. Думаю, что мы уложимся в двадцать долларов. Может быть, приспособление обойдется дороже. Я представлю вам подробный отчет. Послать его вам или миссис Босворт?
— Что?
Я твердо продолжал:
— Я посылаю миссис Босворт счета за чтение каждые две недели, но до сих пор ничего не получил. Счета у нее.
— Что? Я не понимаю!
— Для поездки в Провиденс мне понадобятся деньги.
— Идемте в дом. Сейчас же идемте в дом. Я потрясен. Я убит, мистер Норт.
Он помчался к дому, как напуганная лошадь. В дверях ему попался Виллис.
— Виллис, скажите миссис Босворт, чтобы она принесла ко мне в кабинет мою чековую книжку вместе со счетами мистера Норта!
Долгое ожидание. Он загремел колокольчиком. Входит Персис:
— Что такое, дедушка?
— Я хочу поговорить с твоей тетей Сарой.
— Кажется, она в церкви.
— Разыщи ее. Если ее нет дома, пойди к ее письменному столу и принеси мне мою или ее чековую книжку. Она не заплатила мистеру Норту.
— Дедушка, она строго приказала, чтобы никто не открывал ее письменного стола. Можно я напишу чек?
— Это моя чековая книжка. Я открою ее стол.
— Я поищу, дедушка.
Пока мы ждали, я занимал его, продолжая живописать невзгоды водителей грузовиков. Наконец раздался стук в дверь, и вошел Виллис, величественно неся бронзовый поднос с чековой книжкой и двумя моими конвертами — распечатанными. Доктор Босворт попросил меня назвать сумму, причитавшуюся мне за прошлые и будущие услуги. Он вспомнил мое полное имя и выписал чек. Я расписался на счетах.
