Елена Ляпота - Через тернии к свету (СИ)
— Однако если вы дадите мне карту города, я покажу, — Нозоми умоляюще сложила ладони на груди и улыбнулась самой лучезарной улыбкой. Водитель покачал головой, но смилостивился и протянул ей карту.
Нозоми долго не могла найти родительский дом. Город на карте казался ей знакомым и чужим одновременно. Но, в конце концов, она остановилась на одной точке и решительно ткнула в нее пальцем.
— Вот!
— Госпожа уверена? — с сомнением в голосе спросил водитель.
— Да, я хорошо знаю карты.
Она не лгала. Один хороший знакомый Нозоми работал таксистом и много рассказывал ей про город, показывая на карте разные места. В некоторых из них Нозоми была. О некоторых только слышала. И где-то, в одной из маленьких точек на карте — ее с дочерью ждала новая жизнь.
Маленькое такси проворно колесило по улицам ночного Токио, купавшихся в свете фонарей и неоновых вывесок. Минуя один район за другим, водитель наконец-то остановил машину возле одного из местных домов.
— Приехали, госпожа.
— Уже?
— Что, не туда? — хмуро спросил таксист, глядя на Нозоми с укором.
— Погодите!
Нозоми высунулась из окна и пробежала взглядом улицу. Окрестности казались знакомыми. Если она не ошибается, родители живут в паре кварталов отсюда.
— Все правильно! — Нозоми поспешила успокоить водителя, — Нужно проехать еще немного. Всего несколько домов.
Таксист молча завел машину и медленно поехал вверх по улице.
По дороге их обогнало еще одно такси и остановилось через три дома. Проезжая мимо, Нозоми с удивлением увидела в окно, как из такси выходит ее собственный муж. Потом посмотрела на дом. Точно! Родительский. Как же она не заметила?
— Здесь поверните, — попросила Нозоми, — И все. Спасибо. Вот наш дом.
Словно во сне она услышала, как таксист называет какие-то цифры. Плата за проезд. Немалая, учитывая ночной тариф. Нозоми достала деньги, отсчитала нужную сумму и протянула водителю. Ладонь ее мягко коснулась пальцев, обтянутых белой нитью, купюры тихо зашелестели, исчезая в форменном кармане. Боковая дверь распахнулась, впуская в теплый салон дыхание ночной прохлады.
Последний мост, соединявший две половинки нынешней жизни, рухнул…
Выйдя из такси, Нозоми с дочерью пошли вверх по улице в сторону, противоположную от дома, где жили родители. Было темно и страшно, но Нозоми не могла заставить себя вернуться и посмотреть в глаза мужу. Зачем он приехал? Ноа знает: если она ушла, то уже не вернется. Никогда.
Нозоми чувствовала, что не в силах удерживать слезы и уже готова была разрыдаться, как услышала тихие всхлипы.
— Саши!
Дочка плакала — испуганная, уставшая, вынужденная снова тащиться в непонятную даль. Нозоми молча выругала себя самыми крепкими словами, которые только знала, и остановилась.
— Сейчас, моя милая. Мы что-нибудь придумаем…
Нозоми обняла дочь обеими руками, сбросив рюкзак прямо на землю, и рассеянно посмотрела перед собой.
Ровные стены, изогнутые уголки крыш, утопающие в густой листве персиков — наверное, днем тут чудесный вид. Но в темноте повсюду мерещились странные тени.
Неожиданно в окне дома напротив зажегся свет. Нозоми разомкнула объятия и взяла Саши за руку.
— Идем. Я знаю хозяйку. Возможно, нас приютят.
Саши доверчиво кивнула и поспешила вслед за матерью.
Правду говоря, Нозоми довольно смутно помнила, кто живет в этом доме. Кажется, вдова с дочерьми. Может, им откажут. А может, и повезет.
Нозоми подошла к двери и робко постучала.
Позади раздались тихие шаги, заглушаемые легкими порывами ветра. Нозоми обернулась и оказалась лицом к лицу с хозяйкой дома.
— Доброй ночи, госпожа, — поздоровалась Нозоми.
— И вам доброй, — улыбнулась женщина — маленькая, уже немолодая, с седыми прядями в волосах, — Что-то вы поздновато бродите по улицам.
— У нас беда, госпожа: приехали к родителям без предупреждения, а тех дома нет. И обратно ехать нельзя. Вот, ищем, где переночевать. Не пустите к себе? Я заплачу.
Хозяйка задумчиво пожевала губами, затем тряхнула головой и взялась за ручку двери.
— А я ведь уходила уже. На ночную смену. Так что гостеприимства оказать не могу: уж не обижайтесь. Устраиваться придется самим. В гостиной широкий диван. Вдвоем поместитесь. На кухне найдете, чем перекусить.
— Спасибо! — Нозоми не смогла удержаться, и крошечная слезинка, задрожав, скатилась по сухой щеке, — огромное спасибо.
— Да будет тебе, Нозоми. Я ведь помню тебя еще малышкой, — сказала хозяйка, — Будьте как дома. Единственное, о чем попрошу: не закрывайте дверь в комнату Юкки. Она очень боится оставаться одна.
— Юкки? — переспросила Нозоми.
— Моя дочь.
Хозяйка распахнула дверь в дом, однако входить не стала. Очевидно, торопилась. Она жестом пригласила Нозоми с Саши войти, также молча попрощалась и ушла.
Нозоми поставила тяжелый рюкзак на пол и поцеловала дочь в макушку.
— Присядь, отдохни. А я поищу Юкки.
— Зачем? — Саши впервые за весь вечер подала голос. Нозоми щелкнула ее по носу. Дочка рассмеялась, и Нозоми почувствовала себя почти счастливой. Почти.
— Нужно познакомиться.
Нозоми осмотрела гостиную: диван, грубые самодельные циновки, маленький столик, обрисованный карандашами, и двери в остальные комнаты, одна из которых была приоткрыта. Должно быть, это и есть комната Юкки.
Нозоми направилась туда, однако за дверью никого не оказалось. Как и в остальных комнатах. Повсюду пусто. И только куклы, небрежно брошенные на циновках, да полевые цветы в разрисованных вручную вазах, говорили о том, что в доме есть дети. Но где эти дети?
Нозоми нахмурилась и поискала глазами телефон. Правда, тут же спохватилась: как звонить хозяйке, она не знала. Да и беспокоить женщину зазря тоже не хотелось.
Неожиданно за спиной Нозоми раздался смех. Щелкнул выключатель, и детская комната озарилась ярким светом. Нозоми улыбнулась и уже собралась было позвать маленькую проказницу, как вдруг свет погас.
Молодая женщина протянула руку к выключателю, и в комнате снова стало светло. Однако внутри никого не оказалось. Нозоми заглянула в шкафы, под кровать, но хозяйской дочери нигде не было.
— Юкки, — позвала Нозоми, — Юк…
И снова смех — теперь уже очень громкий, как будто девочка подставила скамью и смеется ей прямо в ухо. По телу Нозоми пробежали мурашки. Пошатываясь, она повернулась назад. Никого.
Свет погас. Потом опять включился. В темноте Нозоми разглядела расплывчатый, едва заметный силуэт. Маленькая прозрачная девочка стояла у окна и протягивала руки Цукуеми, диск которого, казалось, раздулся до невероятных размеров.
Нозоми вскрикнула и выскочила из комнаты, захлопнув за собой дверь. В скважине оказался ключ. Молодая женщина повернула его три раза, вытащила и отбросила в сторону.
— Саши, — позвала она дочь.
Саши спала на диване, уютно свернувшись калачиком, и даже не шевельнулась, когда Нозоми позвала ее во второй раз. Женщина бросилась к дочери и стала трясти ее за плечи.
— Просыпайся, ну просыпайся же!
За окном поднялся ветер: Нозоми услышала, как ветки персиков стучат по оконным рамам и царапают стекло. Было в этом звуке что-то еще. Нозоми оставила дочь в покое и прислушалась.
Плач. Тихий, жалобный, горький. Дверь в детскую комнату задрожала, едва не срываясь с петель. Кто-то яростно молотил по ней изнутри.
Нозоми закрыла руками уши, и в этот момент Саши ухватилась за нее маленькими цепкими ладошками.
— Я боюсь, мама.
— Уходим отсюда!
Нозоми сгребла Саши в охапку и подбежала к выходу. Дверь распахнулась, и на пороге показалась хозяйка. Она вытянула вперед руку, преграждая Нозоми путь.
— Выпустите нас! — закричала молодая женщина. Но хозяйка покачала головой. Нозоми попыталась оттолкнуть ее, однако не смогла даже ступить на порог.
Густая пелена дождя ворвалась в дом, отбросив двух женщин — мать и дочь, — на пол и захлопнув дверь. Нозоми приподнялась на локтях, не помня себя от ужаса.
Дождь не прекращался. Нозоми посмотрела вверх и увидела, что крыши у дома больше нет, и отовсюду льет дождь. Капля за каплей комната заполнялась водой, которая уже дошла до колена Нозоми и стремительно поднималась к бедру. Молодая женщина схватила Саши на руки и подбежала к окну. Но рамы оказались заколоченными снаружи крест накрест.
Дом застонал, всхлипывая, и разразился громким плачем. Стук из-за двери Юкки эхом раскатывался из угла в угол, болью отдаваясь в барабанных перепонках. Вода заполнила гостиную и доходила уже до груди Нозоми. Руки болели от холода и тяжести. Саши вцепилась в материнскую шею и почти не дышала, охваченная ужасом.
