KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Игорь Сахновский - Острое чувство субботы. Восемь историй от первого лица

Игорь Сахновский - Острое чувство субботы. Восемь историй от первого лица

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Игорь Сахновский, "Острое чувство субботы. Восемь историй от первого лица" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Сижу в гостинице. Поздно уже, темно. Всё жду, когда вернётся. Его нет и нет. На улице липкий снег, дождь. Наконец, пришёл, выпивший немного, весь мокрый и обескураженный. И, как ни странно, пешком.

Потом уже рассказал с самого начала, что там было.

Привезли, посадили в какую-то комнату с накрытым столом. Сидели, долго ждали. Наскоро перекусывали. Торги начали точно в указанное время.

Когда Валера объявил стартовую цену, получилось как-то странно: заявители, которые первыми подняли карточку, сразу назвали цену гораздо выше первоначальной. Если не путаю, они к заявленной цене добавили ни много ни мало четырнадцать миллиардов. И те же восемнадцать копеек остались…

Затем комиссия принимает решение. Аукционист озвучивает. Пообсуждали, пошли писать протокол. Это делается небыстро, уточняют всякие тонкости. Вся процедура длилась минут 40–45.

Ожидание было довольно тягостное. А там большой зал Госстандарта — помещение примерно 70-х годов, где всё советское торчит из каждой щели. Сверху навесные потолки, а под этими потолками, видимо, система электроснабжения и прочего.

И вдруг минут через 20 слышится такой хлопок неприятный, и прямо с потолка пошёл едкий, вонючий дым. Представляю, какое там было напряжение, если даже электричество перемкнуло!.. Дыма навалило столько, что вынуждены были куда-то в другую комнату перейти. Сработала сигнализация, тут же отключили…

А потом напряжение спало, подписали бумаги и стали ждать реакции: кто-то уехал с докладом. Закуски стояли, выпивка. Сначала никто не притрагивался, молча сидели и ждали, потом приехал председатель Фонда, всех поблагодарил. Говорит: «Теперь можете выпить». Налили по рюмке, выпили, и как-то сразу расслабились. У Валеры было чувство, что он сделал нечто большое, даже необыкновенное, причём со скандальным привкусом.

И вот, когда дело закончилось, выпили, надо расходиться — время позднее, погода отвратительная, слякоть, ветер со снегом.

Валера, говорит:

— Давайте поедем уже. Кто меня повезёт?

А ему кто-то из сотрудников отвечает:

— Сейчас-то уже нет никого. Сам дойдёшь!

Вот так, значит. Сюда везли чуть ли не на танке, с охраной и почестями. Обратно — сам дойдёшь.

А там ещё на Ленинском проспекте в переходах в это время наркотическая шпана вечно тусуется, обколотые, пьяные. Идти мимо них тоже небольшое удовольствие.

— Да я шапку забыл, и зонта нет.

— Ну, возьми, вот тебе зонт!..

И он вдруг понял. Знаете, это как будто кувалдой по голове: мавр сделал своё дело, мавр может уходить. А Валера в тот момент чувствовал себя если не героем, то, по крайней мере, значительной фигурой, настолько вырос в собственных глазах.

И вот обратно этот человек, на которого только что камеры со всего мира были направлены, поддатый, мокрый, под чужим зонтом пешком вернулся в гостиницу.

Где-то в первом часу ночи раздался звонок, позвонили ему в гостиничный номер и сказали: «Всё, можешь спать спокойно. Мы только что оттуда. Всё доложили, получено добро».


А после аукциона остался протокол, где только две подписи — председателя комиссии и Валерина. Это важно стало, когда вернулись к ситуации уже с другой стороны, и Валеру предупреждали: будьте готовы, можете быть вызваны в суд по делу Ходорковского как свидетель. И мы довольно долго находились в нервном напряжении, потому что всего две подписи на документе о том, как всё произошло.

Ну, и что дальше? После такого события мой муж стал человеком, который продал «ЮКОС». Сама эта формулировка ему нравилась, её печатали в заголовках статей, в интервью. Короче говоря, начались пресловутые медные трубы.

Мы в жизни ни с чем подобным не сталкивались: слухи, сплетни, какие-то беспочвенные догадки.

Естественно, самая больная тема, которая нас даже разлучила с несколькими друзьями, — это тема денег. Официально же считается, что аукционисту положен какой-то процент от сделки. Если посчитать даже очень скромную долю процента, Валера должен был получить вознаграждение в размере девяти миллионов долларов. И все, понятное дело, решили, что из Москвы он вернулся с мешком денег.

Как-то сидим на даче со старыми приятелями, выпиваем, я на что-то пожаловалась. А Наталья мне заявляет: «Ой, да брось ты! Вы же теперь у нас богатые». — «С чего ты взяла?» — «Так вы девять миллионов долларов получили». И я не могла доказать, что это не так.

Стали звонить незнакомые люди, где-то узнавали номер телефона, говорили, что у них ребёночек больной и так далее, пожалуйста, помогите! Кто-то ещё потом сказал, что Валера, сволочь, от денег пухнет, вместо того чтобы помогать…

Сергей, наш зять, попросил на работе прибавку к зарплате. Ему начальник отвечает: «Фиг ли ты просишь денег? У тебя тесть долларовый миллионер».

С какой стороны ни посмотри, у всех полная уверенность, что мы страшно разбогатели. Это сначала напрягало, потом веселило. Потом совсем уже замордовали, а потом забыли, и слава богу.


А что на самом деле? Поскольку Валера был штатным сотрудником Фонда федерального имущества, а не приглашённым со стороны человеком, он просто съездил в командировку и провёл нормальный аукцион.

Ну, если откровенно, он всё равно надеялся, что будет как-то материально вознаграждён, каких-то денег мы ждали. Их не хватает всегда — что есть, тем и живём.

Проходит день-два, я звоню ему на работу, спрашиваю: «Валер, ну что? Премию-то тебе выписали?» Он таким упавшим голосом говорит: «Выписали». Я говорю: «А в чём дело? Сколько?» Он говорит: «Ты не поверишь, один процент от зарплаты». А зарплата, официальный оклад, у него была три с половиной тысячи рублей. Он потом позвонил в Москву, там сказали: «Ой, извините, мы ошиблись, нечётко написано было — не один процент, а семь процентов».

В конце концов, насчитали ему всё-таки двадцать одну тысячу рублей, но местный начальник из этой суммы ещё убрал половину, в результате получилось тысяч одиннадцать. Вот и всё наше миллионерское богатство.

Валера был потрясён ничтожностью этой суммы: довольно стыдная оценка его стараний и страхов. Она явно не соответствовала той славе, которую он приобрёл. Когда мы из Москвы вернулись, по всем каналам и во всех газетах сообщали о прошедших торгах. Валеру даже стали слегка демонизировать, и в некоторых журналах аукцион сравнивали с поворотными историческими событиями, после которых в стране что-то глобально изменилось. Писали: самая крупная сделка в экономической истории России. И, само собой, вершина его карьеры.

Было ещё и другое русло для слухов: «человек Путина», «серый кардинал», «неизвестно откуда взялся» и тому подобное. На самом деле его кандидатуру предложили бывшие сотрудники Фонда, уехавшие в Москву.

У Сергея родственница работала в ФСБ, и она сказала Валере: «Если вы туда попали, значит, вас так досконально проверили по всем статьям и параметрам, что теперь можете жить спокойно!»

Сейчас я, конечно, понимаю, что это были политические игры, от которых мы всю жизнь далеки, и с Валерой получилось, как говорится, «без меня меня женили», а ко всем этим подводным течениям он не относился никак.


Вообще, я человек суеверный, обращаю внимание на любые знаки, прислушиваюсь к разным сигналам. И близких заставляю прислушиваться к ним.

Мы с Машенькой зашли в часовню напротив Почтамта. Там тесно, места мало, на мне шуба из серебристой лисы. Свечи горят. Подходит ко мне мальчик. Убогий, ну видно, что ненормальный. И сразу начинает просить денег. А я ещё так раздражилась, грешница. У меня были только крупные деньги, ну, допустим, тысяча рублей. Я говорю: «Мальчик, да подожди, подожди!» А он прямо за руку меня хватает. «Ну, подожди. Сейчас я разменяю и тебе дам. Отойди, Господь с тобой!»

Он отошёл. Я сделала каких-то несколько движений. Мальчик стоит напротив меня, глаза у него округляются, и он говорит: «Культка голит! У тебя культка голит!»

Что за куртка? Я вообще не могу понять. И вдруг вижу: у меня из-за плеча дым и пламя! И тут Машенька — я уже не помню, сколько ей тогда лет было, девочке моей, — голой рукой давай с меня этот огонь сбивать… Представляете, какой кошмар?

Народу было немного, все оглянулись. Дочка с меня пламя сбила, мы вышли, вонища невозможная от этого горелого меха… Я вот вроде не люблю людей, но, такая щепетильная, даже в транспорт не села, пошла домой пешком, чтобы не пахло в трамвае этой шубой.

Да, если шуба загорелась в церкви, я знаю, это плохая примета. Мне, правда, потом говорили, что при венчании у свидетельниц волосы часто вспыхивают от свечей, когда они в храме с распущенными волосами стоят.


Я пришла домой, первым делом к телефону: «Валера, привет! У тебя всё в порядке?» — «Да, всё в порядке, всё хорошо».

Через час приходит домой, расстроенный и бледный: «Ты как в воду глядела!..» Оказывается, прислали ему анонимное письмо: ты такой-сякой, мы про тебя всё знаем, выкладывай вот такую сумму или готовь похороны себе.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*