Наоми Суэнага - СТОИЕНОВАЯ ПЕВИЧКА, или райский ангел
— Как-нибудь в другой раз. Я сегодня ещё не ложилась и едва держусь на ногах. Можно сказать, у меня кончился бензин. А ты разве не ранняя птичка, Кэн-тян?
— Я-то? Я сейчас направляюсь на три дня в Сэндай, там у меня будут концерты в пивбаре на открытом воздухе. Ужас, как спать хочется! Посмотри, в какой компании я еду. Эй, Дэттян, ты что, вырубился? А ну-ка просыпайся, тебе говорят!
На заднем сидении, укутавшись в одеяло, безмятежно спал Дэвид.
— Не надо его будить, — с укором сказала я. — Оставь беднягу в покое. Он так сладко спит.
— Вот именно, он дрыхнет, а я, любимый, должен его везти. А что, если я усну за рулём? Послушай, Ринка, поехали с нами, ты будешь развлекать меня разговорами.
— Что? С какой это радости я должна срываться с места и ехать с вами в Сэндай?
— Такая уж у тебя сегодня планида. Недаром же я, проезжая мимо твоего дома, решил остановиться.
— Нет, нет. Я хочу спать.
— Ничего, поспишь в машине. В Сэндае я угощу тебя поджаренным на угольках говяжьим языком. Ну же, поехали!
Открыв дверцу, Кэндзиро схватил меня за руку, пытаясь усадить на соседнее сидение. Наше с ним препирательство посреди объятой сном и сумраком улицы кончилось неожиданным образом.
Кэндзиро внезапно побледнел, потому что возникший из темноты богатырского вида мужчина вцепился ему в ворот.
— Что тебе нужно от этой женщины? — вопросил богатырь спокойным басом.
— Дайки!
Как он здесь очутился? Невероятно, но его «паджеро» стоял прямо позади «мерседеса».
— То-то у меня было нехорошее предчувствие.
И действительно — возвращаюсь и застаю премиленькую сценку. Послушай, пижон, ты что же, думаешь, стоит прикатить на «мерсе», и женщина сломя голову ринется за тобой?
— Отстань, папаша. Или тебе тоже захотелось прокатиться? Пожалуйста, садись.
— Как ты сказал?!
Дайки грозно сжал кулаки. Кэндзиро явно струхнул, но, судя по всему, сдаваться не собирался. Ну всё, теперь пиши пропало! В отчаянии я попыталась их остановить.
— Прекратите! Слышите, прекратите немедленно!
— По правде говоря, я едва удержался, чтобы не въехать в зад твоему «мерседесу».
— Премного благодарен, но, к сожалению, я придерживаюсь иной сексуальной ориентации.
— У меня нет времени точить лясы с такой мелюзгой, как ты…
Дайки нарочито громко хрустнул пальцами. Кэндзиро, как видно, собрав всё своё мужество, смерил его злобным взглядом и с издёвкой произнёс:
— Если вы торопитесь на рыбалку, никто вас не задерживает, поезжайте. Ну что же вы, папаша?
— Сперва разберусь с тобой. Ишь, какой мастак цеплять на крючок чужих женщин!
Дайки решительно взмахнул кулаками.
Драку можно предотвратить! Так подсказывало мне чутьё. Слишком уж затянулся этот «обмен любезностями». Можно подумать, что они участвуют в поэтическом турнире, пытаясь перещеголять друг друга в остроумии. Когда мужчины всерьёз схлёстываются между собой, защищая собственную честь, они ведут себя по-другому. А это — спектакль, разыгрываемый ради меня. Если вмешаться, я смогу их остановить.
В следующее мгновение из моего горла исторгся крик самой что ни на есть сверхзвуковой частоты. Как-никак, благодаря энка голос у меня хорошо поставлен. Вопя, я рисовала в своём воображении следующую картину: от моего крика рушатся телеграфные столбы, птицы замертво падают на землю, Уайлд и Аххан теряют сознание, из окон в домах по всей улице вылетают стёкла, у людей лопаются барабанные перепонки… На самом деле телеграфные столбы, конечно, устояли на месте, но, как ни странно, моя затея возымела определённый успех. Оба противника поспешили заткнуть уши, а в окнах близлежащих домов разом вспыхнул свет.
Перепуганные спросонья люди высыпали на балконы и, посмотрев вниз, увидели женщину в кимоно, сидящего в «мерседесе» хлыщеватого молодого человека и одетого для рыбалки верзилу, которые выясняли между собой отношения. Люди юркнули обратно в свои жилища, должно быть, повторяя про себя: «Чур, меня, чур!»
Из глаз у меня в четыре ручья хлынули слёзы, затем потекло из носа, и я зашлась беззвучными рыданиями. Обескураженный этим зрелищем Дайки выпустил из руки ворот Кэндзиро. Затем его рука потянулась к моему вороту.
Кэндзиро затаил дыхание.
Скользнувшая мне за ворот ручища стала проделывать какие-то подозрительные движения.
Дайки торжествующе захохотал.
Кэндзиро раздражённо повёл глазами, громко выдохнул сквозь зубы, словно задувая пламя ссоры, и завёл мотор.
Дайки по-прежнему хохотал, как будто случилось что-то невероятно смешное. В этот миг распахнулась задняя дверца «мерседеса», и оттуда на бешеной скорости, как пробка из бутылки, вылетел Дэвид. Сбитый с ног Дайки шлёпнулся наземь.
Не выпуская из рук огромного чемодана и растерянно озираясь по сторонам, Дэвид спросил:
— Что, уже приехали?
— Дурак! Идиот! Нет, мы ещё не в Сэндае, кретин несчастный!!
Обруганный своим напарником, Дэвид проворно водворился на заднее сидение.
— Садись в машину! — скомандовал мне Дайки, как только «мерседес» отъехал. Неужто он собрался везти меня с собой на рыбалку, не дав даже переодеться? Я запротестовала, но он подхватил меня на руки и, не обращая внимания на мои брыкания, решительно запихнул меня на заднее сидение «паджеро».
Заработал двигатель. Ну и тиран этот Дайки! Видимо, он опасается, как бы Кэндзиро не явился снова. Воздух снаружи стал нагреваться, окрасившееся кобальтом небо было уже готово разрешиться от бремени новым днём. Ещё немного, и на город опустится удушливый зной. Что принесёт нам нынешний день? — размышляла я, чувствуя, как мой мозг постепенно отключается.
До чего же хочется спать! И есть тоже хочется. Ну и жара! На мне кимоно из прозрачного шёлка, но широкий пояс действует как компресс. Надо бы переодеться. Принять душ. Живот подводит от голода. Глаза слипаются. Нужно снять кимоно… А то оно помнётся. Вот бы умыться. Вымыть голову… Нет, спать, спать…
И я проваливаюсь в сон.
Со мной всегда так — я способна уснуть где угодно. И уже не просыпаюсь раньше положенного часа. Но сегодня мне вообще не нужно вставать, я буду спать до упора, не меньше семи часов кряду.
Гата-гото-то, гата-та…
Машину покачивает, и моему уставшему телу приятно ощущать вибрацию мотора. Я лежу, свернувшись клубочком на заднем сидении, и косточки мои пританцовывают в такт движению «паджеро».
Проснулась я в маленькой, незнакомой, но явно жилой комнате. Над головой у меня висело выстиранное бельё, среди которого были и детские вещи.
— Вы уже не спите? — осведомилась незнакомая женщина с младенцем на руках, заглядывая мне в лицо. — Дайки велел мне позаботиться о вас.
Услышав фамильярное «Дайки», я решила, что предо мной его жена, и в испуге выскочила из-под одеяла. Но женщина оказалась его сестрой. Видимо, ей принадлежит бар, расположенный в первом этаже дома. Тогда понятно, почему на ней ярко-красный костюм, столь не вяжущийся с убранством этой комнаты.
Волосы у женщины были зачёсаны кверху и собраны на макушке в небольшой узел, придавая её голове сходство с луковицей. Не смущаясь тем, что это — наше первое знакомство, она протянула ко мне руку с тонкими белыми пальцами и стала приглаживать мои взлохмаченные волосы.
— Дайки велел, когда вы проснётесь, накормить вас чем-нибудь лёгким, — щебетала женщина. — У меня всё готово, сейчас принесу. Да, ваше кимоно я повесила, чтобы оно не мялось. Кроме того, Дайки просил обтереть вас и припудрить, чтобы не было потницы. А ещё он сказал, чтобы я побыла с вами немного, когда вы проснётесь.
Что я им, ребёнок что ли?
Только тут я заметила, что на мне ночная рубашка в цветочек, как видно, принадлежащая сестре Дайки. Кожа моя была гладкой на ощупь, противного ощущения, что я вся липкая от пота, как не бывало. Скорее всего, насчёт пудры и всего остального Дайки пошутил, но его сестрица приняла эти указания всерьёз. Простодушная женщина! Снятое с меня кимоно было аккуратно повешено на распялку и напоминало воздушного змея. Грозно расставив в стороны рукава, оно, казалось, укоряло меня, свою хозяйку, в том, что я так долго спала. Вдобавок ко всему прочему, оно было безнадёжно измято, а возле ворота я заметила несколько пятен. Ужас! Это кимоно я купила в рассрочку в универмаге «Исэтан» и даже не успела толком поносить. Теперь придётся отдавать его в чистку. А это — пять тысяч иен. Зарабатываемые мной деньги быстро тают, их вечно не хватает. Хорошо ещё, что Дайки оплачивает квартиру, коммунальные услуги и питание, иначе я попросту не смогла бы сводить концы с концами.
Эх, сидеть бы тебе, девица,
век на шее у родителей.
(А, ёй-ёй.)
А коль беден твой отец,
заведи себе дружка,
