Крас Алин - Проклятое Пророчество. Книга третья.
Я захватила с собой Данирэля и, продемонстрировав брачные браслеты, объяснила всем присутствующим, что я его Дармия и сегодня приняла от него брачный браслет. На Орестонэля я даже посмотреть побоялась.
После того, как мы с Данирэлем выслушали искренние, радостные поздравления, все направились на нашу с Орестонэлем тренировочную поляну. Расселись в круг на траве. Еваниэль между ног Эдмунизэля, прислонившись к его груди. Ивануэль точно в такой же позе с Горусом. Я хотела сесть рядом с Данирэлем, но он решительно занял такую же позицию, как и другие пары, бережно прижал меня к себе скрещенными на моем животе руками. Взглянув виновато на сидящего в одиночестве Орестонэля, поймала в ответ его взгляд полный тоски. Стараясь, чтобы никто не заметил накатившее на меня острое чувство сожаления, сочувствия, жалости и вины я закрыла глаза. Но Данирэль все-таки что-то почувствовал и, прижавшись к моему уху губами, чуть слышно спросил:
- Что случилось, Сердце мое?
- Все в порядке, - неискренне ответила я.
Он напряженно стиснул руки на моем животе и снова спросил:
- Ты сожалеешь, что взяла мой браслет?
- Нет. Я хочу быть с тобой, - ответила я, посылая ему ментальную волну тепла и любви.
Руки Данирэля расслабились, и он уткнулся носом в мою макушку.
Опять мне пришлось пересказать основные события, произошедшие со мной. Данирэль и Орестонэль дополнили мой рассказ подробным описанием той части, где каждый из них спас мою жизнь.
После бурных, возмущенных обсуждений случившегося Эдмунизэль подводя итог, сказал:
- Давайте скоординируем наши действия. Как мы уже решили, в Асмерон возвращаемся вместе: я, Еваниэль, Ивануэль, Горус, дети и часть отряда приближенных воинов Горуса. Всем надо быть бдительными и в дороге, и в Асмероне. Я, вернувшись в Асмерон, буду настаивать на ментальном допросе Лазарэля, если это дело его рук, в чем я практически не сомневаюсь, надо выяснить, кто его сообщники, каков масштаб возникшей проблемы. Буду добиваться адекватного наказания за попытки убийства Алинаэль и разжигание межрасовой розни. Ты, Горус, должен внимательно присматривать за лесными орками, полукровками и объяснить им, что они не должны поддаваться ни на какие провокации. Самую большую озабоченность вызывает безопасность Алинаэли. Поэтому свой отряд воинов я оставлю здесь, для ее негласной охраны. Подчиняться они будут тебе, Орестонэль. И, детка, помни, что самое опасное это передвижение по дорогам. Если обстоятельства заставят тебя тронуться в путь, ты возьмешь с собой всех моих воинов. Вот тебе новый амулет связи со мной, - сказал он, протягивая мне его. - Даже если у тебя все хорошо и нет новостей, ты должна регулярно связываться со мной. Все поняли и согласны? - Когда мы заверили его, что со всем согласны, он добавил: - Мы уйдем завтра, и, в этот раз, не будет традиционного концерта Ивануэли. Нельзя терять время. К сожалению, карет у нас нет, а путь не близкий.
Я, вспомнив свой мучительный пеший путь, сказала:
- Знаю, что в Степи, Горус поставил на главных дорогах придорожные трактиры, где путник может в нормальных условиях попить и поесть, привести себя в порядок, с относительным комфортом переночевать и взять в дальнейшую дорогу запас воды и еды. А что, если и нам организовать такие придорожные гостиницы на дорогах, да еще и предоставить возможность сменить уставшего ездового ящера на свежего, тем самым давая возможность продолжить путь и ночью, тем кто спешит? Тогда, например, от Асмерона до Эльгномора, можно будет добраться всего за три дня.
- Отличное предложение, - одобрил Эдмунизэль. - Я поговорю об этом с Королевой и подумаю, кому можно предложить его реализовать.
Все собравшиеся еще продолжали что-то обсуждать, но я, из-за бессонной ночи, стала задремывать, теряя нить разговора, и Данирэль, подхватив меня на руки, понес спать. Он хотел занести меня к себе в жилище, но я сквозь сон пробормотала:
- Пожалуйста, давай я переберусь к тебе завтра, а сегодня, последний раз, останусь у себя. Все равно я сейчас отключусь. Сил нет даже на то, чтобы принять душ, - с трудом держа глаза открытыми и еле ворочая языком, попросила я Данирэля, и его ответ уже не услышала, провалившись в сон.
Утром я проснулась одна, на своей кровати, в одежде, но почему-то была уверена, что Данирэль был рядом всю ночь. Во время быстрого завтрака в кругу близких, мы договорились, что через месяц Эдмунизэль все-таки пришлет за мной карету, чтобы я не была здесь навечно привязана, как пленница. Чтобы могла побывать дома, в Асмероне, повидаться со всеми, отдохнуть, получить из Королевской Сокровищницы несколько, заранее мне обещанных, кристаллов-накопителей и забрать кое-какие свои вещи и книги. А если к этому времени вернется с востока Александрэль, то, возможно, он согласится поехать вместе со мной в Эльгномор и помочь при строительстве города своей необъятной магической Силой.
С грустью смотря вслед отряду, уходившему по дороге Древних в Асмерон, я думала о том, что вот и наступила взрослая, самостоятельная жизнь, и я почему-то, этому не рада. Тяжело и страшно быть ответственной не только за себя, но и за тех, кто рядом, и не чувствовать постоянной поддержки родителей.
Данирэль, ни на секунду не отпускавший мою руку из своей теплой ладони, демонстрируя чудеса чуткости, тихим голосом произнес:
- Не печалься, Сердце мое, я всегда буду с тобой.
Я благодарно прижалась к нему. От него исходила надежность, уверенность, сила, вселяя и в меня успокоение.
День пролетел незаметно. Данирэль с кем-то из гномов что-то переделывал в своем жилище, устанавливал новую широкую кровать, в общем, готовился к моему переселению.
Бор увел меня на Гномью улицу, хвастливо демонстрируя уже готовые каменные подземные этажи, для первых сорока домов. И уточнил, какой высоты делать цоколь для надземного этажа.
После сиесты, Орестонэль, выразив мне недовольство, что я опаздываю, погнал меня на тренировку. Он делал вид, что с ним все в порядке, но я чувствовала, как он ревнует, страдает, становится опять замкнутым. Но мне нечем было утешить его.
Когда наступил вечер, я, в нерешительности, спросила Данирэля:
- Мы с Орестонэлем привыкли, что завтрак готовит он, а ужин я или мы вместе. Как же быть теперь? Будем есть втроем?
- Нет, Сердце мое, он и так проводит около тебя целый день. Я пытаюсь относиться к этому с пониманием и терпением, но хотелось бы иметь возможность побыть с тобой, хоть какое-то время, только вдвоем. Хочешь, я сам поговорю с ним об этом? - напряженно спросил он.
- Нет-нет. Я сама, - поспешно заверила я Данирэля, направляясь в сторону Орестонэля, стоящего от нас на некотором удалении и не спускающего с меня взгляда.
Подойдя к нему, я уже знала, что не смогу сказать Орестонэлю то, что хочет Данирэль. Не могу его обижать даже в малом, он этого не заслуживает.
- Учитель, пора ужинать. Ты присоединишься ко мне и Данирэлем? - спросила я.
- Нет, детка. Сегодня, как я понял, ты выходишь замуж?
- Да, - смущенно ответила я.
- Не буду вам мешать, - решительно сказал он, стиснув зубы, и, повернувшись ко мне спиной, направился к своему жилищу.
А я застыла на месте, борясь со слезами сочувствия. Но это продлилось не долго. Сильные руки Данирэля подхватили меня, и он быстрым шагом понес меня к своему жилищу.
- Алинаэль, ты согласна быть хозяйкой в моем доме? - произнес он традиционную брачную фразу, хриплым от волнения голосом и судорожно перевел дыхание.
- Согласна, - ответила я, ласково улыбнувшись ему.
Он занес меня в комнату и уложив на кровать, устроился рядом.
- Я люблю тебя с первого взгляда и, нет слов, чтобы передать, как я счастлив, что ты со мной. Моя!
С восхищением, какой-то затаенной нежностью он изучал меня так внимательно, как будто видел в первый раз. Его взгляд скользнул по моим волосам, глазам, лицу, шее, груди, животу, ногам. Потом тот же путь проделали кончики его пальцев, от чего у меня побежали мурашки по коже. Затем этот путь повторил его нос одновременно с раздевающими меня руками. Когда он разделся сам, его нос и руки сменили горячее дыхание, влажные поцелуи, осторожные укусы, искусный язык. Все поглощающий, чувственный жар охватил меня. Отзываясь на его ласки стонами, я и сама испытывала неистовую потребность прикасаться к нему. Завораживающий ритм повлек за собой упоительное блаженство, подводя меня к взрыву удовольствия. Нестерпимый жаркий, страстный пароксизм наслаждения вызвал неконтролируемый крик восторга. Вернувшимся сознанием я отметила, что лежу стиснутая крепкими объятьями Данирэля, блаженно прикрыв глаза, наполненная сладкой истомой, счастливая от осознания, что я встретила потрясающего мужчину, способного ввергнуть меня в такую эйфорию.
- Скажи мне, - настойчиво прошептал он.
- Я люблю тебя, - прошептала я в ответ.
- Скажи, что моя.
- Твоя.
Он удовлетворенно перевел дыхание:
- Я до сих пор боюсь поверить в это, Сердце мое.
