Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Нечистика.
– Все равно. Дышла и Маркин мужики здоровые, мастера спорта.
Раньше Хаки не говорил мне, что он, кроме Ситки и меня, знает со стороны и других моих братьев.
Как там Зяма? Что с ним? Хаки говорит, что от институтских на похоронах был Муля. Толян мужик бывалый. Но такое и не всякий бывалый снесет. О том, что стряслось в его семье не то что говорить не хочется – думать нельзя. .
Гидролизный спирт не только сушит рот, он, как и предупреждал
Зяма, чреват поперечными напряжениями. Пробовал перебить вином, стало еще хуже. Шастри и Даулет на завод ездят без меня. Обливаюсь холодным, липким потом, и мерзну под теплым одеялом. Не сплю вторые сутки. Сверлят думки, плавно перетекающие в кошмарики.
Вспомнил о папе. Надо позвонить домой. Дрожащими руками натянул на себя одежду и побрел на переговорный пункт.
– Как папа?
– Ничего. На следующей неделе выписывается.
– Язык не заплетается?
– Вроде нет.
Хорошо если так. В башке ухнул репродуктор: "Внимание…!".
Во как меня кидает. Надо бросать пить! Все. Завязываю.
Скоро Новый год. Что я здесь делаю? Шастри и Даулет обойдутся без меня. Надо сваливать. На самолет перед праздниками билет не достать, да и после туманов о самолете слышать не хочу.
Покачу-ка я на автобусе.
… В салоне "Икаруса" темно и тепло. Скорость по заснеженной трассе сняла остатки гидролизно-поперечных напряжений во лбу.
Пассажиры спят. Мне бы тоже не мешало поспать. Успеется. Потянуло сигаретным дымком. Курил водитель. Я прошел вперед, встал рядом с шофером.
– Можно и мне покурить? Я аккуратно.
Водитель кивнул головой. Справа от него работающий транзисторный приемник. Маяк передавал концерт по заявкам. Дорога до первой остановки в Уч-Арале прямая как стрела. Автобусные фары кроме снежных сугробов из темноты ничего не выхватывают. "Фергиссмайннихт, незабудки…". Что со мной? Откуда незабудки с фергиссмайннихт? Не могу вспомнить. С чего полезли незабудки?
Негромко пело радио. "Не знал, как это хорошо ехать глубокой ночью под музыку", – думал я. Отходить от водителя не хотелось.
Погода – это ты…
Туманы в Алма-Ате рассеялись, снега по-прежнему нет. Прилетел из
Москвы Саян Ташенев. В Москве, рассказывал он, месяц стоят холода, стены домов промерзли насквозь, жители обогреваются у газовых плит и электрообогревателей. Колотун установился в конце ноября, обогреватели в итоге дали прыжок нагрузки, как результат, – полетели предохранители, один за одним пошли каскадные отключения электричества, встали насосы, вода в теплосетях обратилась в лед.
Мощность всех теплоэлектроцентралей Мосэнерго равна совокупной мощности всех электростанций Казахстана. Месячные холода разбили в пух и прах управляемость энергосистемой. Несколько десятков ТЭЦ теперь сами нуждаются в помощи извне. Холодно и в соседних с
Московской областях. Электроэнергетика Союза закольцована, но подстраховать переброской свободных мощностей Москву удалось только на первых порах. Расчетная надежность электроснабжения при первой же устойчивой непогоде оказалась ни к черту не годной.
Министр энергетики и электрификации СССР Непорожний объясняется в
ЦК. Говорит, что авария ликвидируется, но Новый год жители столицы все равно будут встречать с электрообогревателями. Синоптики обещают в январе потепление, скорее всего, с его приходом и удастся наладить теплоснабжение жилья.
Ссылки на усиливающуюся напряженность топливно-энергетического баланса в стране и мире не имеют практического смысла, они тема для дискуссий, но никоим образом не дают повода как-то повлиять на надежность энергоснабжения, всей энергетики.
Словом, значение имеет только температура воздуха за окном.
Сапожник без сапог. Муля говорит, что дом Чокина не подключен к центральному теплоснабжению. Домочадцы директора института зимой обогреваются печкой на газе.
Ты падший ангел мой…
Как бабочка огня тебя я не миную…
30 декабря. Лаборатория отмечает Новый год. Разговор за столом вокруг задач на предстоящий период. Каспаков вновь избран парторгом института, говорит о перспективах и не забывает отметить, кто как пьет и закусывает.
– Ты что завязал? – обратился он ко мне.
– Ну так… – неопределенно хмыкнул я.
– Правильно сделал. А то я слышал, как вы там на спирт налегали.
Ха-ха… Дорвались до бесплатного.
Я прошептал на ухо Шастри: "Все знает, все умеет. Он такой же, как и мы…".
– "…Только без хвоста", – в мотив закончил Шастри.
– Вчера наши вошли в Афганистан, – сказал Каспаков.
– Как?
– ТАСС сообщил, по просьбе афганских товарищей туда введен ограниченный воинский контингент…
– Афганистан неприсоединившаяся страна, – сказал я. – Нам туда нельзя.
– Не знаю. – Жаркен откинулся на спинку стула. – Говорю, что слышал. Еще передали, убили Амина.
– Пойдешь со мной к Умке? – спросил Шастри.
– Для науки?
– Ага.
– Для науки к ней и без меня можешь сходить.
– Братишка, выручай.
– Берешь амбалом для отмазки?
– Ну.
– Сходим. Силы есть?
– Есть.
Силами Шастри называет деньги. На женщин силы у него всегда есть.
Шастри тоже не знает кто ему нужен. Марьяш доступна, Кэт в декрете, Барбара Брыльски в Польше. Осталась Умка. Если раньше к ней он только подкрадывался, то сейчас ни от кого не скрывает, как серьезны его намерения.
Он не прочь и жениться на ней.
Осенью с ним мы проходили мимо дома Умки. У подъезда с подружками играла Анарка. При виде Шастри она бросила скакалку и бросилась на шею фюреру. Любит она доброго, как Дедушка Мороз, Лала Бахадура Шастри.
– Дядя Нурхан, вы хороший! Будьте моим папой!
– Возражений нет, – деловито ответил Шастри и вбросил целеуказание: "С мамой согласуй".
Шастри хоть опрометчиво и тороплив, но, по его понятиям, с Умкой следует поступать красиво. От чего, скорее всего, и затянулось согласование. Неопределенность тревожит, давит на Шастри. Чудеса случаются не только в Новый год, но и накануне праздника. Вот почему сегодня он с хорошим запасом сил притащил меня к объекту согласования.
Дверь открыла Анара.
– Мама болеет.
В зале на диване лежала Умка с полотенцем на лбу.
Шастри бросил портфель на пол.
– Сейчас я ее вылечу.
Шалунишка, не прибегая к рукам, двумя движениями, – нога об ногу
– скиданул сапоги, и в чем был – в шляпе, плащ-пальто – в одну секунду оказался у дивана и без слов припал к Умке.
– Отпусти! – закричала Умка. – Бектас! На помощь!
– Не кричи! Сейчас… разденусь.
– Что там раздеваться?! Скорей!
Я с трудом отодрал от нее шалунишку. С красным мордом Шастри прерывисто и глубоко дышал: "Какая ты!".
Умка поднялась с дивана.
– А ты что?! – набросилась она на меня.
– Что я?
– Специально ждал? – Умка прошла на кухню.- Любишь поиздеваться.
– Я думал…, – я пошел за ней.
– Что думал?
– Думал, ты кокетничаешь…
– Я же говорю: любишь ты поиздеваться над людьми.
– Маненько есть.
На кухню зашел Шастри с портфелем.
– Мы тебе лекарство принесли, – сказал он и достал бутылку русской водки.
– Я пить не буду, – она передвигала на плите кастрюли.
Повернулась ко мне. – Если хотите, пейте сами.
– Я тоже не буду пить.
– Правда? Молодец. А то на тебя пьяного смотреть не хочется.
Какой-то жалкий становишься.
Шастри уломал Умку. Она выпила и взгрустнула: "Анарка вырастет, выйдет замуж… Я останусь одна". Шастри, гладил ее по спине и с дрожанием в голосе приплывал: "Не переживай. Я с тобой. Ты мне только свистни…" и, подмигивал мне: "Сваливай".
Я сходил в ванную. На трубе-сушилке белые трусики Умки. Почему я должен уходить? Я вернулся на кухню и присел с торца стола. Шастри за каких-то полчаса окончательно поглупел. Он не переставал ерзать на стуле, жмурился и продолжал сигналить испорченным светофором:
"Уходи! Уходи!".
Я откинулся на стуле и увидел раздвинутые под задравшейся юбкой ноги Умки, синие трусики. Уходить не хотелось, но уходить надо – наблюдать и далее со стороны за ласками Шастри не по-товарищески.
Умка опьянела, Шастри не преминет воспользоваться, присутствие ребенка, пожалуй, его не остановит.
Я одевался в прихожей. Анарка крикнула: "Мама, дядя Бектас уходит".
Умка сбросила руку Шастри: "Нурхан, ты тоже уходи".
– Не мог незаметно уйти? – Мы вышли из подъезда.
Шастри уныло махал портфелем.
– Ты это серьезно?
– Серьезно.
– Хорошо тебе.
У Шастри все всерьез. .
Утром разбудила мама: "Хаким звонит".
– Из роддома жену выписываю. Поможешь забрать?
У Хаки родился второй сын. Жену с ребенком мы привезли, разместили в комнате, сами уселись на кухне. Мясо Хаки сварил ночью.
