Степан Чепмэн - Тройка
После снятия бинтов она осталась полностью довольна результатом. Она не узнала саму себя. Эта женщина была совсем не она.
Новое лицо было убедительным, а самой убедительной чертой в нем был маленький шрам, который был похож на порез, оставленный ножом сутенера.
Когда она готовилась покинуть доктора-ската, он попросил ее остаться подольше, для другой операции. Он хотел врезать в ее тело множество маленьких отверстий. Клялся, что такое улучшение принесет ей как проститутке состояние. Она отказалась. Не хотелось привлекать слишком много внимания. Лицо ее было идеальным, а документы никуда не годились.
Вошла пара хорошо одетых марлиней, болтающих на нахуатле. Они заметили падшую женщину и застыли на месте. Молча со значением посмотрели друг на друга и вышли, говоря достаточно громко, чтобы она могла слышать.
— Как таких сюда пускают?
— А ведь это небезопасно, зараза, понимаете?
Она вернулась на свою скамейку. Сняла обувь и села, поставив одну ногу на сиденье. Согласно общественному этикету, обе ноги должны быть на полу, но, если закрыться газетой, можно кое-какие из правил нарушить. Она так и сделала.
Она читала газету и время от времени бросала взгляд на людей, бродящих в ожидании поздних поездов. В основном она изучала мужчин. Мужчин, покупающих билеты, стоящих в очереди. Мужчин из других городов, терпеливо ждущих, когда же они попадут домой. Наблюдение за мужчинами входило в ее профессиональные обязанности. Только после длительного наблюдения становилось ясно, к какому мужчине можно подойти, а от какого лучше держаться подальше. Необходимо было правильно начать разговор и умело направлять его. И верно разгадать их желания, даже если они сами о них не знали.
Она читала газету, выискивая что-то, и никак не могла найти. Она искала отрывки, которые не пошли в печать. Она видела картинки, символы. Чего-то не хватало.
Возведение нового промышленного дольмена. Спутниковые фотографии петроглифов в огромном увеличении. Ее люди равняли горы с землей и заполняли ущелья твердеющей коркой, расширяющейся от прикосновений. Они начиняли пенобетон костями мертворожденных младенцев, чтобы отвести опасность ураганов. Они приближали День Славы, когда весь Тахуантинсуйу будет забетонирован от Уксмаля до Копана, от побережья до побережья.
Зачем это надо было ее народу? Приводились причины. Гидропоника сделала ненужной использование грязи для удобрений. В грязи плодились нематоды. Кроме того, это была проверка их упорства. Превратить целый континент в каменную плиту, с вырезанными на ее поверхности символами. Превратить Землю в Луну.
Прозвучало объявление о посадке на монорельс, из которого женщина не поняла ни слова. Перед закрытой дверью с номером образовалась очередь. Люди стояли неровной линией, пытаясь протиснуться поближе к двери, кидая и вновь хватая свой багаж, младенцы срыгивали, билеты доставались из карманов и снова в них исчезали, люди то и дело жаловались друг другу на долгое ожидание… Она ненавидела их всех.
Может быть, они и понравились бы ей, если бы пели как птицы или даже кричали как обезьяны, но нет — они квакали как жабы или скулили как пудели. Или желали вставить свои рога в ваши трещины и впрыснуть в вас свой любовный сок. В такие дни она хотела только одного — удалиться в пустыню для поста и молитвы. Но пустыни не было, были только пустые бетонные площадки, без травинки и даже крохотной тени.
Она обдумала возможные варианты. Можно было купить билет и сесть на поезд. Можно было найти клиента и заставить его снять комнату. Метнуться в зиккурат и купить новое платье. Сделать новое платье из паутины и старых газет. Поймать лодку и уплыть в ней на Луну.
Она поднялась и прошла в передний вестибюль, где с обеих сторон были стеклянные двери. Справа стоял автомат по продаже жевательной резинки и металлический стул для чистильщика обуви. Слева, в нише, было божество Лунной Девы Иксчель, бамбуковый коврик для преклонения колен и пластиковая полка для подношений. На ней лежали высохшие цветы, ванильные вафли, медные монеты с шестиугольными дырками и несколько записок на голубой рисовой бумаге, свернутой в маленькие трубочки. Молитвы Белой Леди.
Она опустилась коленями на коврик лицом к Божеству. За спиной сновали люди, входя и выходя из дверей. Она порылась в сумочке в поисках какого-нибудь подношения. Косметика. Вырезки из газет. Презервативы. Мятные карамельки. Амфетамин. Снотворное. Ничего. Тогда она положила лоб на прохладный бамбук. Вознесла молитву Иксчели, Повелительнице смерти.
Просила ее положить конец сияющим спутникам и узким тоннелям.
Она закрыла глаза и оказалась далеко от Кскалака. Она плыла по канализационной трубе где-то под медицинским комплексом в Кинтана Ру. У нее было лицо морского ангела-послушницы и больничный халат, превратившийся в лохмотья.
Хирурги собирались ее зарезать, и ей пришлось бежать. Каким-то образом ноги сами вывели ее к этому секретному каналу, где из найденной связки труб ПВХ она построила плот и поплыла на нем вниз по темным наклонным каналам, уносимая вместе со зловонными отбросами быстрым потоком холодной воды. Она сбежала от жестокости, причиной которой она явилась, просто потому, что хотела сбежать от жестокости.
Туннель повернул, и тут плот сильно ударился о каменную стену. Плот треснул, в нем возникла дыра, в которую сразу же провалилась ее нога. Потом она оказалась в воде уже по грудь. Рев потока вытеснил все остальные звуки. Плот стал разваливаться на части.
Вдруг она очутилась на свету — она плыла вдоль длинной пещеры в стене канала, похожей на платформу станции метро. Она попыталась подплыть и взобраться на краешек платформы.
Послышались мужские крики и топот резиновых ботинок по мокрому камню. Подбежали двое работников канализации в резиновых комбинезонах и шахтерских касках, они попытались достать плот крючьями багров. Одному удалось подцепить край трубы, он потянул за нее, и остатки плота перевернулись, взлетели вверх и разбились о стену. Женщина окунулась в мерзкую ледяную жижу. Рукав халата зацепился за крюк, ткань стала расходиться по шву, но ее все-таки вытащили на площадку, где мужчины схватили ее черными резиновыми перчатками.
Они быстро говорили между собой на языке, которого она никогда не слышала. Показывали на ее лицо, руки. Судя по всему, они были поражены и обеспокоены. Разговор, как она узнала впоследствии, шел на испанском. Они нашли обрывки бумаги и попытались оттереть ими грязь с ее глаз и рта. Помогли — ей подняться на ноги, проверили, не сломаны ли кости.
Это были люди — канализационные рыбы. По краям рта у них свисали длинные усы, и у каждого был один добрый глаз. А то, что она приняла за шахтерские фонарики, на самом деле оказалось светящимися кисточками на концах стеблей, растущих у них на головах. Это были парии — самая низшая каста.
Они проводили ее ко входу в гелебетонный туннель правильной круглой формы, который мог вывести ее наружу, а затем вернулись к своей работе. Женщина пошла по туннелю.
Путь был освещен светящимся голубым мхом. Он прилипал к ногам, и они тоже начинали светиться. Она шла там долгие часы. Из разбрызгивателей над головой сочился туман и медленно расползался в голубом воздухе, затрудняя зрение. Капельки влаги, похожие на сапфиры, висели на шероховатых стенах. Потом воздух стал коричневым. Запах спор можно было почувствовать задолго до приближения к грибной ферме.
Туннель вывел в тусклую галерею, заставленную полками с землей, свисающими с потолка резиновыми шлангами и стальными цистернами на ржавых лесах.
В растрескавшейся каменистой почве росли грозди крупных белых грибов. Женщина съела парочку, выпила немного воды, стекавшей из крана, взобралась на полку и заснула.
Проснувшись, она прошла из первой галереи в следующую за ней. Затем последовала еще одна, и еще одна, все точные копии друг друга. Наконец попалась комната без грибов. Там стояли насосы, в которых журчала вода, и сферические баки янтарного цвета, установленные на алюминиевых стойках. Пол был из черной пемзы. Свет единственной голой лампочки отражался в лужах стоячей воды.
Она наклонилась посмотреть, как устроен насос, и ударилась головой о трубу. Выругалась.
Мягкий сладкий голос сказал из сумрака за спиной:
— Осторожно. Не пораньтесь.
Очень толстая старуха с длинными белыми волосами свисала вниз головой и наблюдала за ней добрыми глазами. Руки ее были скрещены под округлым, янтарным животом, а коричневые груди свисали на одном уровне с головой.
Она взглянула наверх. Старуха была накопительным баком. Все баки вокруг были на самом деле женщины. На входе она прошла мимо двух таких же. Теперь падшая женщина видела их всех, и некоторые стали тихо хихикать.
Она почувствовала головокружение и уселась на пол.
