Александр Попов - 54 метра
Ему почти сразу присвоили капитан-лейтенанта и дали взвод. После того, как дети-курсанты с ним поиграли, связав и закопав в снежный сугроб с кляпом во рту, где на него помочились дворовые собачки, от этой затеи отказались. Взвод забрали, а взамен дали какую-то должность, специально для него придуманную. Звучала она красиво и лаконично: «Посейдон — повелитель морей и океанов». Ну, или что-то в этом духе. Расшифровывалась она так: «Ответственный специалист по ничегонеделанью и лафыгонству». Фактически на нем ни материальной, ни какой другой ответственности не было. И, дабы занимать его хоть чем-нибудь для видимости, заступал Коля только в одно дежурство. Заступал на сутки раз в неделю на КПП, где заикающимся судорожным голосом отвечал на телефонные звонки. Приезжала вечно беременная жена. Удостоверившись, что пистолет Николаю не выдали, засовывала бутерброд в его розовую ротовую полость и исчезала.
Здесь Коля занимался любимым делом — охранял Родину. С рыбьим выражением лица качался на стуле, иногда падая, чем приводил в неописуемый восторг остальных членов наряда (третий курс). Ковырялся в недрах носа в поисках козявок, которых обтирал об обивку стула и косяк двери либо плотоядно слизывал. Все, кто находился рядом, при этом громко ржали и отворачивались. Звонил куда-то по телефону и, заикаясь, спрашивал: «А в-в-во что ты с-с-сейчас о-о-одета? О, с-с-серьезно. А т-т-тебе не х-х-холодно?»
Потом, когда пришел счет за оказание интимных телефонных услуг, многое прояснилось. Но это было немного позже. А пока он усердно выполнял свой долг перед Отчизной, уткнувшись лбом в оргстекло, пачкая его ротовыми выделениями. С завтрака ждал обеда. С обеда ждал ужина. С ужина снова ждал завтрака. Чесал голову и некогда справедливо выпоротую пятую точку. Жевал спички, гоняя их из одного уголка рта в другой. Своеобразный символ крутизны со времен сталонновской «Кобры».
Еще Коля, в перерывах между защитой Родины любил жаловаться. Ему казалось, что судьба несправедливо отнеслась к нему, сделав его военным. А ведь могла бы сделать нефтяным магнатом или, на крайний случай, средненьким европейским миллионером. Он очень хотел (цитирую) «всяческих богачеств и крутизны, так, чтобы — БАХ — и респект, и уважуха, ВОТ». В общем, канал MTV окончательно растлил Николая и размыл его понятия о реальной жизни. Однажды отец подарил ему хорошую машину и права (лучше бы пистолет). Но кто-то другой, буквально через месяц, ее угнал. И тут в жизнь молодого перспективного офицера ворвался, словно ураган, Парамон.
С томным выражением лица он сидел в рубке Коли и быстро уничтожал запасы провизии последнего. Последний пытался было возразить и отнять пакет печенья, но получил по рукам проворной пухлой ладошкой. Затем Парамон с удивленным видом ткнул пальцем в китель старлея и с набитым ртом, приподнимая брови, произнес: «Что это у тебя?» Коля опустил голову вниз и был схвачен за нос. Мгновенно открыв рот и, гнусаво загундев, как пожарная сирена: «А-А-У-А-У-А-УА!» — он попытался вырваться из захвата. Но, поскольку качался на стуле, то, немного помельтешив конечностями, грохнулся вместе с ним на спину, как только Парамон отпустил его нос. А КОМБИНАТОР, жуя, невозмутимо продолжил переговоры: «Кроме, шуток. Я… хрум-хрум-хрум… знаю… хрум-хрум-ням-мням-хрум… о вашем горе… хрум-хрум-хрум».
— Откуда? — поинтересовался, приподнимаясь с пола и потирая нос, Николай.
— Это неважно! Хрум-хрум-хрум. У нас и так мало… хрум-хрум… мало времени. Буквально каждая секунда на счету… хрум-хрум-хрум, — говорил Парамон, нашаривая рукой очередной пакет с печеньями, одновременно гипнотизируя рыбьи глаза собеседника таинственным прищуром.
Коля опять попытался отнять рывком следующий исчезающий в необъятном Парамоне пакет с выпечкой, но промазал и, так до конца и не поднявшись, снова упал, но уже куда-то под стол.
— Я могу… хрум-хрум-хрум… помочь… мням-мням-ням, — с интересом наблюдая неуклюжие манипуляции капитана, сказал Парамон, пытаясь сохранить серьезное лицо и не подавиться печеньем.
— Ну понятно, что не бесплатно… хрум-хрум-хрум… Вашу машину смогут вернуть уже… хрум-хрум… через неделю.
Николай, наконец, смирившись с потерей провианта, сел на стул и начал снова на нем раскачиваться, балансируя на задних ножках. Он спросил:
— Сколько?
— Пять тысяч долларов… хрум-хрум-хрум, — ответил Ваня.
— Много! — решил проявить экономическую осведомленность собеседник.
— Как знаете, — спокойно произнес Комбинатор, выкинув пустой пакет в мусорное ведро, и направился к выходу. Почти у двери он, как бы невзначай, обронил:
— Мое дело было предложить помощь. Сколько стоит новый джип? Сорок или пятьдесят тысяч долларов? Жалко просто, совсем новая была машина.
Коля качался на стуле, обдумывая и вычисляя выгодность сделки. Наконец, он спросил у как бы случайно замешкавшегося на выходе Парамона:
— А как ты это сделаешь?
Парамон, поглядывая по сторонам, приблизился к уху капитана и шепотом ответил:
— У меня все друзья бандиты. Только тихо.
Глаза Коли загорелись:
— Как бригада?! Настоящие? А можно к ним присоединиться?
— Да тихо ты! — закрыл Комбинатор рукой рот восторженного Николы.
Все. Мышеловка захлопнулась. Рыбка проглотила наживку вместе с крючком. Парамона понесло. Он целый час живописно рассказывал о драках, погонях, хождениях на дело, больших деньгах, горах кокаина и золота, красивых дорогих путанах-моделях и бриллиантах. Лапша слой за слоем покрывала Колю, пока не похоронила его под толщей романтической чепухи «парней с большой дороги». Как окончание вышеперечисленного было дано обещание взять его на серьезное дело.
Когда Парамон ушел, капитан, в очередной раз свалившись со стула, принялся обзванивать знакомых с целью занять денег…
Через неделю Комбинатор попросил еще полторы тысячи. Потом еще пятьсот долларов. Каждый раз он называл выдуманные адреса, где стоит машина. Когда Коля не находил ее на месте, Парамон ссылался на несогласованность бандитских группировок и на их плохое знание местности.
— Пойми, многие из Подмосковья приехали. Запутались в питерских дворах-колодцах. Понимаешь, да? Не дрейфь, все будет тип-топ…
Примерно через месяц Коля что-то начал подозревать и захотел деньги вернуть. На что КОМБИНАТОР прямо заявил:
— Братан, какие деньги? Все было потрачено на утряски по поводу твоей машины. Или ты думаешь, что я эти деньги себе забрал? Да как ты смеешь?! Я же не виноват, что человека, с которым я сотрудничал и отдал деньги, убили в перестрелке? Форс-мажор, понимаешь? Если хочешь, могу дать тебе адрес, куда прийти можно на сходку авторитетов. Но тебя только из подозрения, что ты мент-информатор, попытают и убьют. Или сделают вид, что не понимают, о чем ты говоришь. Я не собираюсь рисковать собой ради твоей личной выгоды. Пойми, друг, нас всех подвела судьба… — и так далее.
Вот такой был наш КОМБИНАТОР Бендер, или Остап Парамонович.
Но я хочу рассказать о том, как мы с ним ходили на балет.
Тихо падал снег. Оставалось две недели до Нового года и чуть меньше до нашего отпуска. Все были охвачены предновогодним настроением. Вся страна. И мы не были исключением. В нашей стране такой масштабный праздник, как встреча нового календарного года, подобен стихийному бедствию, о котором люди заранее знают и готовятся. Люди за несколько месяцев до «конца света» начинают все планировать и расписывать на время «Ч». А в последний месяц лихорадочно скупать продукты, чтобы хватило пережить катастрофу под названием «ПРАЗДНИК». В последний месяц, декабрь, многие, чуть тронувшись умом от обилия других праздников, таких как 12 декабря, Ханука, Рамазан и католическое Рождество, начинают пить из солидарности со всем миром. Не выпивать, а именно пить. Безудержное веселье, взрывы петард, драки, масштабные корпоративы, люди, лежащие лицом в сугробах, шатающиеся и еле стоящие на ногах пешеходы, удушливый перегар в вагонах метрополитена по утрам и вечерам, обблеванные подъезды, обоссанные парадные, отравленные некачественным алкоголем люди с желтым оттенком лица. Все это напоминало одну бесконечную пятницу и вносило в и без того экстремальную жизнь адреналин.
Нам очень хотелось куда-нибудь свалить из «системы». И о, чудо! Получилось. У меня и Парамона на руках оказались билеты во «Дворец», на премьеру балетной постановки. Ни во «Дворце», ни в балете мы ни разу не были, и было очень интересно. Придя в сам «Дворец» и сняв шинели, мы принялись осматриваться. Комбинатор сразу заметил большие плитки шоколада в буфете и, радуясь их дешевизне, принялся запасаться, готовясь к просмотру зрелища. Я же свой взор метал по холлу в поисках интересной особи женского пола. И уже начал вести с кем-то светскую беседу, как зазвенели звонки. Пора найти свои места, что мы и сделали. Парамон с охапкой шоколада сел рядом со мной, на галерке, и, не дожидаясь начала выступления, принялся улепетывать сладкое, активно шурша фольгой. Если и существовал прототип знаменитого Карлсона, то он сидел рядом, перепачканный «глазурью».
