Моника Фагерхольм - Американка
Когда Рита добежала до скалы Лоре, Дорис уже была мертва как камень. Она лежала ничком, а голова и волосы свешивались над темной водой. В крови. У Риты на миг помутился рассудок. Она стала трясти мертвое, но еще теплое тело. Рита пыталась поднять Дорис и, хоть это и не имело смысла, отнести ее прочь от края.
Перенести Дорис через темные воды.
Сольвейг старалась как могла унять сестру. А потом лес вдруг наполнился другими людьми. Врач, полицейские, «скорая помощь».
Но. Дорис Ночь и Сандра День.
Одна из их игр.
Так что их было двое. Сандра и Дорис, двое.
Дорис День и Сандра Ночь. Та другая девушка, у нее тоже было много имен, они возникли в их играх; играх, в которые играют с лучшим другом, единственным другом, единственным-преединственным, Дорис Флинкенберг, на дне плавательного бассейна, куда не налита вода, пока. Сандра несколько недель не вставала с постели после смерти Дорис, лежала в кровати с балдахином в доме в самой болотистой части леса, где она жила. Она лежала, отвернувшись к стене, поджав колени к животу, ее била лихорадка.
Изношенный заляпанный пуловер. «Одиночество & Страх»: второй экземпляр из тех двух единичных, существовавших в мировой истории, под большой подушкой. Сандра сжала его так, что пальцы побелели.
Стоило ей закрыть глаза, и все вокруг заливала кровь. Она оказывалась в кровавом лесу, блуждала там, словно слепая.
Сандра и Дорис: их было двое; лучшие подруги: Сестра Ночь и Сестра День. Про это знала лишь Сандра Вэрн, больше никто. Это была игра, в которую они играли. Именно в этой игре она была той девушкой, которая утонула в озере Буле много-много лет назад. Той, которую звали Эдди де Вир. Американкой.
У игры тоже было свое название. Она называлась «Таинственная история американки».
У нее была своя собственная песня. Песня Эдди.
Посмотри, мама, они испортили мою песню.
Так там пелось.
И все слова, странные фразы, они тоже относились к игре.
— Я чужеземная пташка, ты тоже?
— Сердце — бессердечный охотник.
— Никто в мире не знает моей розы, кроме меня.
Но тень встречается с тенью. Там, в темноте, пока Сандра не выходила из своей комнаты, она все же вылезла из постели и стояла у окна, смотрела на улицу. Смотрела на болотистый пейзаж за окном, на знакомое плоское озеро, на заросли камышей, но прежде всего на рощицы по берегам. Именно они притягивали ее взгляд. Именно там всегда стоял он.
Он был там теперь и смотрел на нее. А она — за занавеской в комнате, где потушен свет. Он снаружи. Они стояли каждый на своем месте.
Это был тот парень, Бенгт. Теперь он был намного старше. Сандре Вэрн, как и Дорис, было шестнадцать.
2008 год. Зимний сад. Юханна входит в Зимний сад. Там все по-прежнему, как много лет назад.
В Зимнем саду Риты, в парке, в замкнутом мире уединения, развлечений, колдовства.
Замкнутый мир, для игр, в том числе и взрослых.
А также сложная система территорий, официальные и неофициальные территории, запрещенные и обычные общедоступные.
Потому что в Зимнем саду было и то, о чем не говорили, что только чувствовалось. Под землей и на небе. Потайные комнаты, лабиринт.
И туда можно было спуститься и пережить все, что угодно.
Потому что в Зимнем саду было все минувшее, весь Поселок и его история, на свой лад. Как рисунки на стене, имена и слова, музыка.
Перенеси Дорис через темные воды.
Зачарованность смертью в юности.
Никто в мире не знает моей розы, кроме меня.
Я вышел разок на зеленый лужок.
Выстрел, мне кажется, я слышала выстрел.
Посмотри, мама, они испортили мою песню.
Посреди Зимнего сада есть Капу Кай — запретное море.
Одиночество & Страх.
Дорис Ночь. И Сандра День.
2008 год. Зимний сад. Юханна входит в Зимний сад. Она теперь тут подрабатывает, после занятий в школе и по выходным.
Когда все в округе закрывается, все идут сюда. Здесь она может побыть одна, ей нравится здесь.
Ей нравится бродить по Зимнему саду и чувствовать, как в уши вливается музыка. Музыка Королевы Озера.
Ей семнадцать, это ее пленяет.
А еще она ищет здесь нечто особенное. Ту комнату, ту красную комнату. Это случилось у озера Буле; это часть Капу Кай, запретного моря.
Все то, что произошло у озера Буле, оно все там.
Как-то раз она забрела туда по ошибке. Потом искала это место, но так и не нашла. И теперь ей надо снова попасть туда.
…Это было так, давным-давно, Зимний сад торжественно открыли на Новый год в 2000 году. В ту ночь восемь лет назад они с братом пошли туда, хотя их мама Сольвейг им это запретила.
Но они все равно прошли лесом, вдвоем, ночью, и пришли в Зимний сад.
Дети пришли в Зимний сад, который открылся в лесу — там, где начинался Второй мыс. Причудливые старинные буквы над воротами отсылали воспоминания к старинному саду в какой-то другой стране, сфинксы по обе стороны от входа и свет, прежде всего свет. Яркий серебристо-металлический свет слепил глаза детям, вышедшим из темноты.
Все было так красиво, так величественно.
И пробудило чувства, которых дети прежде не знали.
Они шли на этот ясный резкий свет, к людям и празднику, ко всему, что там было.
Поселок
Барон фон Б. любил играть в покер. Ему не всегда везло, но он встречал поражение как подобает мужчине. Иными словами — не подавая виду, так он говорил.
Итак, в самом начале был Поселок. Второй мыс и Первый мыс, большие леса и еще кое-что. Вначале была война, война, которую проиграли.
Победившая держава, огромное государство на востоке, положило глаз на определенные территории, где решено было устроить военные базы и все такое прочее; но страна все же сохраняла свою независимость.
Территории отдали победителю, на время. Именно там и был Поселок. Население быстренько эвакуировали, всех заставили переехать, и в последующие годы территория была отрезана от внешнего мира.
Именно в эти неспокойные годы барон фон Б., который оказался владельцем почти всего Второго мыса, большой части леса и всего прочего, уселся за карточный стол. Играл. И проигрывал. Играл. И проигрывал.
Папе кузин и Танцору; они все выиграли.
Весь Второй мыс, большую часть леса и все прочее.
А еще несколько лет спустя оккупированные территории возвратили, и тогда уже не барон, а папа кузин и Танцор с женой и тремя детьми приехали в Поселок. И поселились здесь. Как настоящий клан.
Такими они и были поначалу. Но вскоре Танцор и его жена погибли в автомобильной катастрофе, и трое детей остались сиротами.
Эти трое детей — это были Бенгт и близнецы Рита и Сольвейг.
I.
Бенгт и американка
(История Бенгта)
Бенгт и дома, 1969. В детстве Бенгта завораживали дома на Втором мысе. Их строили на земле, которую папа кузин продал за большие денежки; Второй мыс был самой красивой морской косой в Поселке. Землю разделили на небольшие участки, на которых строили дома — современные коттеджи для строительной выставки домов для отдыха, одной из первых подобных выставок в стране. Когда выставка завершилась летом в конце шестидесятых годов, дома один за другим распродали, в основном под дачи состоятельным людям, дома были отнюдь не дешевы; часто покупателями оказывались совсем посторонние люди, никак не связанные с Поселком.
Это были особенные дома, утопические. Образцы новой дерзкой архитектуры. А Бенку, он разбирался в архитектуре, понимал в этом толк. Он изучал чертежи и обсуждал их с архитекторами, слонялся возле строек. Так что дома возникали у него в голове еще до того, как их успевали построить.
Он считал себя экспертом; ведь он знал о домах больше, чем новоявленные владельцы, больше, чем архитекторы, которые делали проект. Он же был местный и единственный представлял себе, как впишутся дома в окрестный ландшафт.
Окрестности, Поселок — это был его мир: Второй мыс, Первый мыс, четыре озера и большой густой лес, переходивший на востоке в болото — там, где вскоре построят тот дом на болоте. Бенку удивительным образом хранил в голове всю округу. Ее-то он и рисовал на своих картах. Такими картами он собирался заниматься и когда вырастет.
Бенку и карты. Они не были особой тайной. Он сам о них рассказывал, по крайней мере тем, кого хорошо знал. Но мало кто их видел, почти никто, поэтому многие считали, что это просто болтовня. Что Бенку просто выпендривается, как обычно.
