Софья Ролдугина - Кофе с привкусом вишни
Эллис вздохнул и отставил пустую тарелку из-под пирога.
— Ответ прост, Виржиния. Это память. Подарок от первого человека, которому я спас жизнь, когда только-только стал детективом. — Он помолчал, затем добавил неохотно: — И, честно признаться, именно из-за того человека я потом отказался брать дела без трупов.
— Вы расскажете? — спросила я взволнованно.
— Позже, — уклончиво ответил он. — Сейчас важнее выяснить, что с ним случилось.
— Так вы не знаете!
— Разумеется, — сказал Эллис абсолютно серьёзно. Я даже рассердиться толком не сумела. — Иначе зачем бы я пришёл к вам? Его зовут Роджер Шелли, ему двадцать семь лет, и он владелец трёх швейных мастерских. Несколько дней назад он закрылся в собственном доме. Слуги молчат, хотя обычно они более чем разговорчивы. Зато доктор едва ли не поселился у него — заходит и утром, и вечером, и опять-таки никак не желает объяснять участившиеся визиты. Вам нужно встретиться с Роджером Шелли и узнать, что случилось. Я по некоторым причинам этого сделать не могу.
Я внимательно посмотрела на него. Эллис безупречно владел собой и, конечно, не выказывал ни малейших признаков волнения. И именно совершенное спокойствие и выдавало его с головой.
— Вы, разумеется, не скажете, почему.
— Нет, — улыбнулся детектив. — Но мне очень важно знать, что случилось у Роджера Шелли. Да, кстати, чуть не забыл упомянуть…
— Я ещё не согласилась.
— …важную деталь, — продолжил он невозмутимо. — Шелли — хороший парень, но любит плести обо мне небылицы. Фантазировать, проще говоря. Сущая ерунда, но с непривычки может смутить. Просто не слушайте и ни в коем случае не верьте.
Отставив чашку из-под кофе, я мысленно извинилась перед дядей Рэйвеном. Похоже, всё же придётся нарушить обещание и совершить нечто безрассудное — иначе мне грозит мучительная смерть от любопытства.
Покончив с кофе и с пирогом, Эллис попрощался и снова выскочил под дождь, обещая зайти через несколько дней и узнать, что мне удалось выяснить.
— Я бы попросил прислать записку, — заметил он уже на пороге. — Однако, боюсь, она попадёт не в те руки.
Тут, признаться, я растерялась.
— Да? И почему же?
— Скажем так, чутьё, — непонятно пояснил детектив и, ни слова не говоря больше, ринулся навстречу пронзительному январскому ветру, точно намеревался добежать до самого Управления, не замёрзнув.
Пустая надежда, в самом деле.
"Надо было рассказать ему об угрозах маркиза", — подумала я с досадой. Конечно, вряд ли мы даже вдвоём сумеем перехитрить дядю, но так Эллис хотя бы сможет подготовиться к неприятностям.
— Леди Виржиния! — заглянула в комнатку Мадлен. Вид у неё был усталый — и расстроенный. — Он ушёл?
Мне стало немного стыдно. Оставила зал почти на полчаса, а ведь ранний вечер в кофейне — самое трудное время! И не потому, что приходится разносить много заказов: с этим, к счастью, справляется и эта новенькая служанка, Джейн Астрид. Но многие гости порою слишком увлекаются спорами или затрагивают опасные темы. Иногда нужно сказать всего несколько слов, чтобы умиротворить зарождающуюся бурю. И заменить здесь хозяйку, искусно направляющую беседу в верное русло, не может никто. В "Старое гнездо" приходят не только за кофе, чаем редких чжанских сортов и пирожными — деликатесов и экзотики, право, с избытком хватает и в других салонах. Но вот такой атмосферы уюта и спокойствия, столь необычного, интересного и в то же время изысканного общества нет нигде.
Мельком взглянув на себя в зеркало, я поспешила в зал.
Ничего непоправимого без меня не произошло, разумеется. Однако Луи ла Рон, сам того не желая, успел изрядно подогреть разговор, потому что упомянул имя Герберта Генри Истона, графа Истона. И не просто так, а в связи с нашумевшим случаем, когда одна известная ширманка, мисс Клоуз, на приёме ударила его веером по лицу и пыталась преградить путь, крича что-то о праве женщин преподавать в университетах. Он же в свою очередь хлопком ладони смял её шляпку и, пользуясь замешательством боевитой девицы, скрылся.
Признаться, я не испытывала симпатии ни к одному из действующих лиц этого трагифарса. Во-первых, джентльмен не должен поднимать руку на леди — разве что для защиты своей жизни. Во-вторых, напрямую никто уже давно не запрещал преподавать — мисс Кэролайн Смит тому пример, на её лекции по математике ходили едва ли не с большим удовольствием, чем к самым старым и уважаемым профессорам Оклендского колледжа. В-третьих, дурное поведение ширманок вредило женщинам куда сильнее весьма умеренных выступлений лорда Истона.
Однако в кофейне нынешним вечером — насмешка судьбы, не иначе — собрались как пылкие сторонницы мисс Клоуз, так и не менее яростные противники. И посетители волей-неволей разделились на две партии, прямо как в парламенте. Ширманок, порицающих лорда Истона, возглавила миссис Скаровски. Их оппонентов — виконт Уэстер, который вообще-то приходил не так часто, исключительно ради "огненного" кофе Георга, и обычно сидел за дальним столиком, не вмешиваясь ни во что, но на сей раз не смог смолчать.
Если для того чтобы пресечь горячую проповедь лорда Уэстера, хватило и моего появления — трудно рассуждать о глупости и несамостоятельности женщин под холодом фамильного взгляда Валтеров, — то миссис Скаровски успокоилась только после настойчивых просьб прочитать новую главу своей поэмы. Луи ла Рон, невольный виновник суматохи, отёр лоб, опасливо поглядывая на стопку черновиков, однако посчитал, что поэзия — меньшее зло и промолчал.
Присаживаясь за общий стол и заводя беседу о лошадях и скачках — о, излюбленная тема лорда Уэстера, возжигающая огонь в глазах и умягчающая сердце! — я заметила за столиком в углу странного молодого джентльмена. Точнее, сперва он показался мне совершенно обычным щёголем — укороченный пиджак по последней моде и брюки-дудочки, всё весьма скучного тёмно-серого цвета. Внимание привлекали разве что два кольца на левой руке незнакомца, крупные, с синими камнями.
"Может, дело в цвете волос? — размышляла я отстранённо, не забывая поддерживать разговор. — Такие светлые, что кажутся прозрачными… Или мне доводилось уже где-то видеть его прежде?"
Тут миссис Скаровски наконец-то закончила разбирать свои черновики и многозначительно прокашлялась. Я невольно отвлеклась от раздумий. Но несколько слов в первых же строчках будто наотмашь ударили:
— Ах, остров мой в далёком океане, ах, беспечальный узник злого солнца…
Цепочка ассоциаций выстроилась быстрее молнии.
Остров в океане, жара, затворник, Ноэль Нинген… конечно же, Сэран!
Я не узнала его сразу, потому что он сидел спиной ко мне, да и модный костюм сбил с толку. Но изящные запястья, безупречную осанку и белые, невесомые, как паутина, волосы невозможно забыть. Правда, на картине это смотрится совершенно иначе… И всё же, неужели правда он?
Улучив момент, я обернулась.
За столиком никого не было. Только полная чашка крепкого кофе источала ароматный дымок.
Показалось? Нет, там точно кто-то сидел совсем недавно — стул отодвинут, на полу мокрые отпечатки от ботинок. Но тогда куда же Сэран делся?
После недолгих сомнений, я решила подумать о странном госте позднее. В конце концов, если ему действительно что-то нужно, то мне не спрятаться. А если нет — искать встречи бессмысленно. Всё равно что ловить дым сачком для бабочек.
Вечер завершился спокойно. Поэма миссис Скаровски, к удивлению и досаде лорда Уэстера, снискала искренние похвалы слушателей. Луи ла Рон, искупая своё неосторожное поведение, был в меру остроумен и щедр на добрые слова. Последние гости разошлись ближе к полуночи. Я наскоро попрощалась с Георгом, миссис Хат и Мэдди, а затем поспешила к автомобилю, который уже стоял у крыльца.
— Леди Виржиния.
Два слова, тихий голос, ровные интонации — но сколько чувств они пробуждают! Раньше любовные романы казались глупым смешением нелепиц, напыщенной ложью в клубничном сиропе. Реплики героев я считала надуманными: право, что это вообще за диалог, если двое только зовут друг друга и вздыхают? Однако мне теперь открылось новое удовольствие. Слушать, как его губы ласкают моё имя; перекатывать его имя на языке, словно перечный леденец, приторный и жгучий.
— Мистер Маноле.
Он распахнул дверцу автомобиля, а затем отвесил безупречный поклон, словно мы были на балу, и за нами неотрывно следовали взгляды всех светских сплетников. Я поблагодарила — кивком и улыбкой.
В салоне пахло вербеной. Едва уловимо, но даже такая малость дарила ощущение покоя и безопасности… Вскоре автомобиль тронулся. Когда мы отъехали на значительное расстояние от кофейни, Лайзо снова заговорил.
— Как прошёл ваш день?
Всё это время я стойко держалась, но сейчас эмоции пробили тонкую преграду холодного расчёта.
