Софья Ролдугина - Кофе с привкусом вишни
— О, разумеется. Думаю, это был хороший урок — и для меня, и для вас, — согласился дядя Рэйвен. — Кстати, вы так осматриваетесь, словно кого-то ищете. Я угадал?
— Да, Мадлен куда-то пропала, — призналась я, невольно вновь оборачиваясь — не мелькнут ли в толпе рыжие кудряшки? — Наверное, отдыхает. Столько гостей! Хорошо, что мы наняли на сегодня ещё пять служанок кроме мисс Астрид!
Выражение лица у дяди Рэйвена стало… сложным.
— Если вы потеряли мисс Рич, то вам стоит поискать там, — произнёс он, указывая на отгороженный от зала столик, где обычно сидел Эллис, дожидаясь меня.
Протиснувшись сквозь толпу так быстро, как только было возможно, я заглянула за расписную ширму — и сделала шаг назад.
Лучший детектив Бромли всё-таки пришёл; однако теперь он был не один. Рядом сидела Мадлен, непривычно тихая и строгая, и держала его за руки. А Эллис рассказывал что-то очень тихо, но торопливо, взахлёб, уставившись в одну точку.
Пожалуй, сегодня им было не до меня; но это даже к лучшему.
К вечеру окрестности кофейни стали похожи на городскую площадь во время праздника. Мальчишки и девчонки из приюта святого Кира Эйвонского немыслимым образом превращали чопорных гостей в своих беспечных ровесников, вовлекая в игры то братьев Дагворт, то истосковавшегося по детскому смеху полковника Арча… Моё присутствие словно бы и не требовалось. В какой-то момент я заметила за одним из столиков Элейн Перро; она сидела бок о бок с миссис Прюн, и они раскладывали на скатерти две колоды, сравнивая картинки. Рядом стоял Клод Перро, положив супруге руку на плечо.
— Если вы устали, — раздался у меня над ухом вкрадчивый шёпот, — я готов отвезти вас домой.
Губы мои тронула улыбка.
— Мистер Маноле, — сказала я, не оборачиваясь. — Вам не кажется, что вы позволяете себе слишком много? Мы не одни.
— Я позволяю себе слишком мало, — возразил он с усмешкой. — Вы хотите остаться или вернуться?
Я обвела взглядом кофейню, полную шумного веселья, и оживлённые улицы, и пологие скаты крыш, и небо…
— Вернуться.
Мы проехали по городу, тёмному и притихшему — долго, куда дольше, чем обычно занимает дорога. Мне было хорошо. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась и сулила много радостей — и бед, конечно, но сейчас они не пугали. Несчастья проверяют людей на прочность и порою открывают двери, которые в добрые времена заперты на засов.
Особняк на Спэрроу-плейс выглядел одиноким и опустелым. Почти всю прислугу я отпустила, а Паола Мариани с мальчиками и Юджи отбыли в кофейню вместе с Клэром. Мимолётная тень грусти накрыла меня… а потом издали долетел удивительный тонкий аромат.
— Что это? — нахмурилась я, оглядываясь на Лайзо. Он стоял, опираясь спиною на дверной косяк, и искоса посматривал на меня. — Цветы? Откуда?
— А ты поднимись и проверь, — посоветовал он с улыбкой.
Я шла на аромат, как зачарованная королевская дочь из сказки — вверх по лестнице, затем направо и вперёд, вперёд, пока не оказалась перед дверями собственной спальни. Распахнула их — и дыхание перехватило.
Эмильские фиалки… Они были везде — на полу, на стенах, на подоконнике, на балдахине кровати, на столике и на полках. Живые, в корзинах, и лепестки россыпью, и венки, и крошечные букеты. Аромат кружил голову, пропитывал кожу и волосы, не оставляя места ничему, кроме бесконечного, колдовского счастья.
— С днём рождения, Виржиния, — прошептал Лайзо, обнимая меня со спины, и поцеловал в висок.
"Я люблю тебя" — он не сказал, но я слышала это в аромате фиалок, видела среди тонких, нежных лепестков.
— Спасибо…
Где-то внизу хлопнула дверь; послышались голоса мальчиков Андервуд-Черри, и Клэр ответил неразборчиво, но бесконечно терпеливо.
…Да, жизнь шла своим чередом. Волнующая, как кофе; сладкая, как вишня; терпкая, как вишнёвая косточка.
END
