Татьяна Лисицына - Рассказы (СИ)
На следующий же день мы вызвали Дубравного в нашу уютную кафешку рядом с домом. Игорь уговорил меня до разговора со злополучным преступником не сообщать в милицию.
Дубравный выглядел неважно: под глазами синяки, одежда мятая. Оказывается, он еще не был дома и не обнаружил отсутствие ключей, поэтому был немного удивлен моему звонку. Ему и в голову не пришло, что я могла успеть побывать в его квартире.
Я положила ключи на стол.
— Вот твои ключи! Шубу я забрала.
Дубравный съежился на стуле и исподлобья глянул на меня. В маленьких сощуренных глазках была ненависть и страх. Впрочем, он быстро сориентировался.
— Да как вы смели?! Это проникновение в частную собственность.
— А как насчет твоего проникновения? — взорвался Игорь. — Я прямо сейчас следователю позвоню, и с ним будешь разбираться.
Молодежь, как замечал мой муж, не умеет держать оборону. Серега задрожал. Вытащил сигарету из пачки, закурил. Руки мелко-мелко тряслись. Одним щелчком Игорь выбил сигарету у него изо рта.
— Курить здесь никто не разрешал. Мы, к твоему сведению, не курим. Подними сигарету и затуши, чего сидишь?
Серега сполз со стула на пол, взял двумя пальцами сигарету с пола, поднимаясь, стукнулся головой об стол. Жалостливо посмотрел на Игоря, потом на меня.
— Пожалуйста, не надо никуда звонить. Они же меня посадят. Я боюсь, я жить хочу. Я все верну.
— Неужели?! — голос Игоря звучал скептически. — А кто тут у нас свадьбу оплачивал, кольца покупал. Выгодное дело ему подвернулось!
— Да я не хотел жениться! Это все Настька. Достала меня с этой свадьбой. Мне она на хрен не нужна, эта свадьба. Да и…
— А ну-ка рот закрой! — не выдержала я. — Думаю, им тоже в семье такой урод, как ты, не нужен! Так что давай лучше думай, как деньги будешь возвращать?!
— Ну, машину продам, банкет отменю, — начал подсчитывать Серега. — Ну, а драгоценности… — он жалостливо посмотрел на меня. — Я их скупщику отнес. Не знаю, как теперь быть. Но я постараюсь вернуть. Работать буду. Пожалуйста, не заявляйте. — к моему удивлению, он сполз на пол и припал к моим ногам.
Официант удивленно замер в отдалении с нашим заказом.
— Встань! — не выдержала я и посмотрела на Игоря. В его глазах было такое презрение, что слова замерли у меня в горле. — Я… это, выйду, подумаю.
В туалете я смотрела на себя в зеркало. Ну что, следователь, поймала преступника? И каково это: вердикт выносить?! И что ты теперь делать собираешься?
Пока я размышляла, подкрашивая губы, в сумке зазвонил телефон. Я схватила трубку, не глядя на определитель.
— Привет, Маргошенька! — голос Веры явился для меня такой неожиданностью, что я чуть не выронила телефон на пол. Вот только ее мне сейчас не хватало. — Слушай, я на минутку, радостью поделиться. Ты помнишь, как мы переживали, когда Настьке все врачи говорили, что у нее никогда не будет детей? Помнишь?
— Ну да, помню. — да как можно было это забыть, когда Верка рыдала на моих руках, что ей никогда не стать бабушкой. Как потом пришла Настя, и как мы все вместе пили вино и глотали слезы. И как потом решили, что, если все-таки не получится, то Настя усыновит кого-нибудь из детского дома.
— Так вот, случилось чудо. Она забеременела от этого Сережки. Слушай, я почти уже люблю своего зятя. Любовь творит чудеса.
— Но как ты узнала? Ведь еще вчера… — мой голос почти срывался.
— Настя вчера на дискотеке в обморок упала, и мы сегодня пошли к врачу. Бедная девочка расплакалась от счастья. Пока она умывается, я тебе решила позвонить. Как ты думаешь, все хорошо будет? Врач сказала, что ей нельзя волноваться, потому что второй раз забеременеть не получится. Слушай, а вдруг этот Дубравный будет плохо к ней относиться, ну и… Ты говорила, что он — подозрительный тип.
Я медленно сползала вниз по стене, пока не оказалась на корточках. Мое сердце билось где-то возле подбородка. Что я собираюсь сказать своей подруге? Что теперь я вообще собираюсь делать? Какого черта меня понесло в дом Дубравного? Зачем я, вообще, купила эту шубу, от которой столько проблем? О Господи! Что же мне делать? Как же сказать лучшей подруге правду?
— Марго, ты меня слушаешь?
— Да, Вер, слушаю. — я сделала над собой колоссальное усилие, чтобы мой голос не дрожал. — Я это… рада за вас. Давай я тебе попозже перезвоню. У меня сейчас важная встреча с клиентом.
Я бросила мобильный в сумку. Мне срочно нужно принять какое-то решение. Я подошла к зеркалу и заметила, что глаза у меня красные, как у кролика. Мне хотелось взвыть во весь голос и убежать из проклятого кафе.
В дверь туалета осторожно постучали. Я приоткрыла дверь. На пороге стоял Игорь.
— Ты, что так долго? Я уже испугался.
— Где он?
— Сидит на своем месте и продолжает лить крокодильи слезы. Надо сдать его ментам. Пусть с ним сами разбираются.
«Ей нельзя волноваться», — вспомнила я слова врача. Решение пришло сразу. Что бы ни случилось потом, Настя не должна узнать правду. Ей нужно беречь себя.
Мы вернулись за столик. Подсудимый вертелся на месте, ожидая приговора, с жадностью поглядывая на пачку сигарет, но не решаясь закурить.
— Тебе повезло, — медленно сказала я, глядя в его маленькие рыбьи глазки неопределенного цвета. — Мы не будем заявлять в милицию.
На его лице появилась гримаска, некое подобие улыбки, но очень настороженной. Он явно чувствовал подвох. Я сделала паузу, наслаждаясь его нетерпением.
— Мы не будем делать этого из-за Насти. Так уж получилось, что она ждет ребенка от тебя…
— Ребенка? — взвизгнул Дубравный. — Но я не хочу никаких детей! Я вообще тогда не буду на ней жениться. Она же говорила, что не может иметь детей. Какого черта?
В этот момент мне захотелось его ударить. Сильно, наотмашь. Чтобы он слетел со стула, а потом долго бить ногами.
— Я не буду заявлять в милицию только при одном условии, — снова начала я, тщательно выговаривая каждое слово, — Если ты пообещаешь мне жениться на Насте и дождаться, пока она не родит ребенка. Все эти девять месяцев ты должен постараться сыграть роль преданного мужа и счастливого будущего отца. И чтобы все было по правилам: цветы, конфеты и выполнение всех ее капризов. После этого можешь убираться.
— Но я не смогу. Я не смогу, — хныкал Дубравный. — Я не хочу на ней жениться. Я не хочу детей.
Игорь смотрел на меня, словно я сошла с ума, но к счастью, не делал попыток вмешаться.
— Всего девять месяцев, и если я узнаю, что ты хотя бы раз обидел Настю…
— Но я…
— Выбирай. Девять месяцев рядом с человеком, который непонятно за что тебя любит, или срок в тюрьме.
— Ну, хорошо, а если я соглашусь. Что потом?
Я задумалась. О том, что будет потом, я не думала.
— Ничего не будет. Ты продашь машину и вернешь нам деньги. Остальное можешь считать подарком к свадьбе.
* * *Когда настала зима, я достала из шкафа свою шубу. Надела ее, покрутилась перед зеркалом. Не женщина, богиня. Мне хотелось выйти на улицу и наблюдать, как на меня будут смотреть окружающие. С завистью, с восхищением. Люди будут называть меня дамой в норковой шубе.
Я стояла в очереди в супермаркете, когда отчетливо услышала приятный мужской голос.
— Я занимал очередь за этой девушкой в норковой шубе.
Я повернулась и посмотрела на него. Лет тридцать пять, сорок. Одет в новенькую дубленку, на пальце сверкнул перстень. Он не занимал за мной, я бы запомнила такого мужчину, но он сказал именно то, что я хотела услышать, даже лучше. Он назвал меня девушкой.
— Да, этот мужчина действительно здесь стоял, — сказала я сердитой женщине в пуховике, пытающейся оттолкнуть его.
Он догнал меня, когда я с пакетами выходила из магазина.
— Спасибо, что выручили. Опаздываю к другу в больницу.
Я пожала плечами.
— Пожалуйста.
— Послушайте, я хочу вам сказать, что вы очень красивая и вам идет эта шуба.
Я грустно улыбнулась. Не могла же я сказать ему, что каждый раз, надевая шубу, я вспоминаю свою подругу, которую не видела с того самого дня, как мы с Дубравным заключили соглашение. Я знаю, что Вера никогда не простила бы мне, что я скрыла от нее правду и еще я знаю, что никогда не смогла бы приходить в дом, где жил Дубравный.
Мужчина продолжал смотреть на меня.
— Вы что-то сказали?
— Я сказал, что у вас очень красивая шуба. Вы в ней просто… — он замялся, не сводя с меня восхищенных глаз.
— Богиня, — подсказала я.
— Ну да, богиня. Голубая норка, цельные шкурки, прекрасный покрой. Я хорошо в этом разбираюсь. Наверно, выложили за нее целое состояние?
Я вспомнила Верку. Их уютную маленькую квартирку, в которой постоянно делался ремонт, потому что не хватало денег. Наши посиделки на кухне. Из-за этой шубы я потеряла свою единственную подругу. Я скучала по ней и знала, что к прошлому нет возврата.
