Роберт Левелин - Внезапное богатство
– Я был во Франции, больше я тебе ничего не могу сообщить, – сказал Майлз, отмахиваясь.
– Зачем, черт возьми, ты был во Франции?
– Я же сказал, что не могу этого рассказать. А ты где был?
– В проклятом офисе, всю ночь, – огрызнулся Калвиндер. Он был сердит, впервые за все время, что Майлз знал его.
– Что случилось?
– Майлз, я проработал всю ночь, пытаясь отладить голосовую синхронизацию, проверяя код. Делая твою работу. Наш единственный клиент прибывает. Сегодня. Сейчас.
– Я знаю. Я ведь тоже приехал.
– Да, но посмотри на себя!
– Что не так?
– Ты выглядишь как… как человек, которого мало что беспокоит.
– Ну, меня действительно мало что заботит.
– Я знаю, что тебе не нужны деньги, но сама работа увлекательна. Вот о чем я думал всю ночь. Это должно приносить нам удовольствие.
– Я знаю. Впрочем, это не так, а?
– Ну, теоретически это должно быть так.
Они неотрывно глядели друг на друга. Затем Калвиндер продолжил наблюдать за плотным потоком тяжело груженных пассажиров, текущим через ворота прибытия.
– Что, в самом деле, происходит с тобой, Майлз?
– Все в порядке, просто я не выспался. Зато ты выглядишь, как сутенер, – ответил Майлз. Калвиндер был в темном костюме, его лицо было гладко выбрито, но со множеством мелких порезов. Со стороны было заметно, что чувствовал парень себя чрезвычайно неуютно.
– Я хотя бы сделал попытку! – взорвался он. – Ради всего святого, Накасоми проделал весь этот долгий путь из Токио только для того, чтобы встретиться с нами. Он собирается заплатить нам несколько миллионов долларов, а наш товар, как бы это помягче выразить, немного неотесан по углам.
– Я провел тысячи часов за работой. Кто проверял все программные коды? В них было бессчетное количество ошибок. Кто отладил программу так, что время реакции стало исчисляться миллисекундами? Кто слепил эту конфетку?
– Лучше помолчи, ведь это ты все испортил! Ты манипулируешь людьми. Мне кажется, я ненавижу тебя, Майлз, понял? Я сильно тебя ненавижу.
– Ты трахаешь мою жену! – решительно заявил Майлз.
– Ничего подобного! Ты, ничтожный маленький глупец, меня ничего не связывает с твоей женой, кроме того, что я являюсь ее другом.
– Если бы я мог испытывать эмоции, то, наверное, был бы сейчас взбешен.
– Ты – бессердечная свинья! – заявил Калвиндер, покрасневший от злости. – Как ты можешь так к ней относиться?
– Как? Я ничего ей не сделал! – сказал Майлз. Он заметил, что люди, стоящие вокруг них, стали оглядываться. – Она – сумасшедшая! Бог мой, она начала разговаривать со своим психотерапевтом, которая находится в Сиэтле, по телефону в то время, как мы занимались сексом.
– Так я тебе поверил! Ах ты, маленький лживый ублюдок! – вскричал Калвиндер. – Я убью тебя, на хрен!
– Перестань называть меня маленьким, – сказал Майлз, сдерживая желание проверить свой пульс. Он подумал, что если бы что-нибудь и могло его расстроить и заставить вновь начать испытывать эмоции, так это слово «маленький», сказанное применительно к нему.
Калвиндер схватил Майлза за волосы. Поскольку он был выше сантиметров на пятнадцать, это не составило труда. Он потянул их вниз с поразительной силой. Майлз попытался схватить его за руку и остановить тем самым боль. Он ясно ощущал ее.
– Добрый день, джентльмены.
Майлз и Калвиндер повернулись. Они увидели очень опрятно одетого японца, стоявшего перед ними. Калвиндер немедленно отпустил волосы Майлза и попытался изобразить улыбку.
– Мистер Накасоми! – приветливо произнес он, протянув руку для приветствия.
– Нет, я не Накасоми-сан, я – мистер Ямаха, переводчик господина Накасоми. Он почти не говорит по-английски. Он стоит вон там.
Опрятный мужчина указал на державшегося с большим достоинством седовласого человека, стоявшего с двумя другими одетыми в костюмы бизнесменами, европейцем и японцем.
Калвиндер одернул на себе перекосившийся костюм и приблизился к ним.
– Добрый день, господин Накасоми, для меня большая честь встречать вас.
– Добрый день, – сказал Накасоми и пробормотал что-то Ямахе по-японски.
– Мистер Накасоми интересуется, не пострадали ли вы? – перевел Ямаха, кивая головой в сторону Майлза. Майлз немного опешил от такого первого знакомства. Голова все еще болела в том месте, где Калвиндер тянул его за волосы. Майлз не брился, не принимал душ и не менял одежду уже более суток, и он сообразил, что вид у него может быть еще тот.
Но он сделал шаг вперед и протянул руку, чтобы поздороваться с японским магнатом банковского дела.
– Это мой партнер по «Фулл Фэйшл», мистер Моррис.
– Очень приятно, – сказал Майлз Накасоми, когда тот пожал наконец его руку. Ямаха перевел то, что сказал Калвиндер, и седые брови Накасоми взметнулись на короткий миг. Больше он ничем не выдал своего удивления.
– Снаружи нас ждет автомобиль. Сейчас мы можем отправиться посмотреть первую презентацию, затем вам нужно будет отдохнуть в отеле. Да? – Калвиндер говорил четко и медленно.
– Это самый подходящий вариант, – ответил Ямаха. Когда группа тронулась на выход, Майлз начал толкать за ними багажную тележку, доверху нагруженную пятью огромными пластиковыми чемоданами желтого цвета.
Он подумал о том, не исчезнуть ли ему вместе с багажом в неизвестном направлении. В них, наверное, были важные банковские документы. Он мог бы сбежать с ними. Он мог бы потом найти Марио и вручить ему чемоданы, чтобы они были возвращены в целости и сохранности. Или, еще один вариант, они могли бы начать шантажировать банк – поскольку должны были вести себя как преступники. Майлз мгновенно остановился. Какое-то чувство мелькнуло молнией в его сознании. Он прислушался к себе. Он ощутил радостное оживление, веселый «мыльный пузырь», который вскоре лопнул в его сумрачном внутреннем мире. Вся компания остановилась и посмотрела на него.
– Все в порядке? – спросил Ямаха.
– Все отлично, извините, просто одна мысль пришла в голову, – сказал Майлз и продолжил движение.
Когда они выбрались из полного людей здания аэропорта, Калвиндер замахал руками огромному белому лимузину, пробиравшемуся к ним сквозь плотное движение. Подъехав, он остановился, дверь багажного отделения открылась, и Майлз помог загрузить огромные тяжелые чемоданы в идиотский автомобиль. Не было ничего, что он ненавидел бы сильнее, чем вытянутые лимузины, верх автомобильной глупости.
Двое европейцев и японец сели в салон автомобиля, Калвиндер придерживал для них дверь. Он смотрел на Майлза.
– Что ты собираешься делать?
– Сяду на поезд. Встречу вас там, – ответил Майлз.
– Ради всех святых, приведи себя в порядок, – прошипел Калвиндер, – надень костюм.
– Да, хорошо, – отмахивался от его советов, как от мух, Майлз.
Он повернулся и чуть не налетел на Ямаху.
– Вы поедете с нами?
– Нет, господин Ямаха, я не езжу в автомобилях. Я считаю их дурацкими.
– Майлз, я тебя прошу, – начал Калвиндер, все еще удерживая дверь открытой.
– Я понимаю, – сказал Ямаха, – много людей в Японии тоже неодобрительно относятся к автомобилям. Мы увидим вас позже?
– Да, я буду там, – ответил Майлз. Может быть, японцы продвинуты в этом плане больше англичан. Кроме того, у них полно скоростных поездов. Очень немногим людям удавалось удержаться от расспросов, услышав о ненависти Майлза к автомобилям. Они вечно поддевали его дилеммами выбора: что, например, он будет делать, если его ребенок пострадает, а единственным способом доставить того в больницу будет поездка на автомобиле? Позволит ли он ребенку умереть? У Майлза не было ответа на этот вопрос, кроме того, что, в первую очередь, от этих самых машин уже пострадало много детей.
Он помахал рукой вслед отъехавшей машине и вернулся в здание аэропорта. Майлз никогда не пользовался службой скоростной доставки пассажиров до Паддингтона раньше. На то, чтобы добраться от аэропорта до центра Лондона, тратилось всего одиннадцать минут. Телевизоры, передающие выпуски новостей, имелись в каждом вагоне. Это был чистый, тихий поезд в европейском стиле, поразительно неуместный в Англии, где общественный транспорт в своем большинстве соответствовал стандартам третьего мира.
Добравшись до Паддингтона, Майлз доехал на метро до станции «Сент-Джонс-Вуд», прошел пешком Грув-Энд-роуд и Эбби-роуд и вошел в свой дом.
Квартира выглядела безлюдной. В гостиной у задней стены виднелась огромная куча разбитых предметов и техники. Он прошел на кухню. Посуда вымыта, все убрано. Беспроводной телефон аккуратно стоял на полке, трубка, покоившись на своем месте, подзаряжалась. Наверное, это Калвиндер оставался здесь. Донна ни за что бы так не сделала.
Майлз принял душ и побрился, надел льняной костюм, в котором он ходил в Сиэтле на совещания. Затем посмотрелся в зеркало. Выглядел он намного лучше.
Он обмотал лодыжки велосипедными обмотками для ног и спустил из-под потолка свой туристский велосипед. Его обеспокоило то, что пришлось оставить велосипед в Люксембурге, тем более что тот остался там в левом зале багажного отделения и не был прикован цепью. Изготовленный по индивидуальному заказу в Америке, этот велосипед оставался самым любимым из всех, какие у него только были, а было их у Майлза сотни.
