Кирилл Сафонов - День счастья – сегодня!
– В первую очередь вернуть мать, потом ребенка с женой, потом…
– Стоп, стоп, стоп! Разогнался, – крикнул первый. – Тогда объясни, почему ты не мог быть счастлив раньше, когда все это у тебя было? Почему? Что мешало тебе? Кто мешал тебе? Кто заставлял тебя лежать на диване и желать единственного – скорее уснуть, чтобы не видеть всего этого кошмара, что тебя окружает? А? Ответь? Где ты? Куда подевался? Э… Эй!
– Отстань! – завизжал второй. – Убирайся отсюда! Я не хочу тебя слышать, понял?! Я не знаю, понимаешь, не знаю! И мне не нужны подобные вопросы, потому что я не в состоянии дать ответ! Не в СО-СТО-Я-НИ-И! Понял? Убирайся!
43Я дернулся и открыл глаза. Эта проклятая дрема меня сведет с ума. Господи, прямо театр одного актера. Уф… Какое противное ощущение. Я, помню, подобное уже ощущал. Бывало, едешь в метро. Ага, еще в студенческие годы. Не выспавшийся, ясное дело. Так вот, едешь, дремлешь, считаешь остановки, потому что услышать сквозь эту пелену сна металлический голос диктора просто невозможно. И вот все тихо, мерный стук колес, привычный скрежет вагонов, на который уже никто не обращает внимание, как на громко тикающий в темноте родного дома будильник; все заняты своим делом – читают, разговаривают, тихо что-то напевают или, как вы, предались утренней вязкой и приторно-сладкой дремоте. И вот вы сидите, увязая в ней все глубже и глубже, и тут, непонятно по какой причине, ваш сонный мозг решил показать себя и посылает сильный, но очень короткий импульс и…
И вы резко дергаете ногой!
Раз! Все. Вы еще сидите с закрытыми глазами, но сна уже нет, даже намека на то, что он когда-нибудь присутствовал в вашей голове. Вы абсолютно ясно мыслите и сразу же представляете, как все сейчас там, за тонюсенькой кожей век, смотрят на вас и думают, какой же вы кретин ненормальный. Страшно открыть глаза, и чтобы хоть как-то реабилитироваться, а точнее, дать понять всем вокруг, а смотрят они или нет – все равно, вы еще раз дергаете ногой, но уже более осторожно и продуманно. Ну вроде бы вы специально по какой-то причине так делаете. Мало ли что. Все, после этого нужно полностью обрести контроль над собой и спокойно открыть глаза. Что, мол, смотрите, я сам прекрасно знаю, что пару раз сейчас дергал ногой. Ну и что? Мне это было необходимо. Да. Два раза. Абсолютно сознательно. Итак, вы открываете глаза, но никто не смотрит. Нет, ну может, кто-нибудь и взглянет мельком – улыбнется и снова вернется к своим занятиям. Все, не больше. А чувство все равно остается. Все равно как-то мерзко на душе, как будто ты сделал что-то предосудительное, мерзкое, непристойное. Фу!
Вот и сейчас я сидел один в своей машине и мне было стыдно. Стыдно перед самим собой и перед всем человечеством сразу. Глупо, но факт. Мне было как-то мерзко и неприятно. Что за дискуссии я веду в своей голове? Кто там прав? Кто реальнее? Кто важнее? Кто сильнее? Что за бред? У всех так, или я один такой красивый? Может, вот именно теперь пора обратиться за помощью к специалистам? Раньше придумывал, а теперь вот, пожалуйста, проходите, милости просим! Ужас! Кошмар! Как мне это все надоело! Все против меня – всё и все! Мне страшно, теперь мне становится страшно по-настоящему. Или и на этот раз не по-настоящему? А как тогда по-настоящему? Раньше я боялся и думал, что ничего страшнее не бывает, теперь я боюсь и вполне допускаю, что это только начало… И это пугает еще больше. Что происходит? Передо мной снова встал этот вопрос. Что происходит, Господи, прошу, ответь мне?
Раньше я думал, что все уже произошло. На самом же деле все только-только начинает происходить, с каждой минутой все сильнее и сильнее набирая обороты. Мне открыли счет, но я совершенно не хочу его увеличивать. В нем и так уже слишком много записей. Я боюсь, я устал. Я сильно устал, нечеловечески. Абсолютно.
44Через десять минут я ехал к отцу – нужно было его проведать, посмотреть, как и что. Может, все-таки удастся уговорить его пожить у меня недельку. Человеку после такой трагедии, полностью изменившей привычное течение жизни, когда кажется, земля уходит из-под ног, нельзя оставаться одному в четырех стенах. Ни к чему хорошему это не приведет. Да и не может привести.
А что случилось? Ты ведь раньше не очень жаловал родителей своими посещениями? Ты ведь больше хотел побыть один? Или не так?
Тебя все раздражали, все обременяли проблемами твою и без того трудную жизнь. У тебя ни на кого не было времени, хотя не понятно, совершенно не понятно, на что оно у тебя уходило. У тебя постоянно разрывались все телефоны – и домашний, и мобильный, – и ты не знал, куда деться от всех этих трелей, а теперь смотри – все молчат. За несколько дней ни одного звонка, да ты должен быть счастлив, дружище! Ну что, ты счастлив? Одиночество, беззаботность – твои мечты, так с каждым днем ты все ближе к ним. Все складывается на редкость удачно, все само в руки плывет, если так пойдет и дальше, то еще чуть-чуть, и твоим мечтам суждено сбыться. Так что давай начинай быть счастливым!
«Можно ли быть счастливым и одиноким?» – всплыло в моей памяти. «Ты все еще хочешь это узнать?»
В очередной раз я послал все свои мысли куда подальше и свернул к супермаркету.
45Походив с полчаса мимо ярких рядов со всевозможной снедью, я наконец доверху забросал здоровенную тележку и, еле-еле катя ее, добрался до очереди.
Это самое ужасное. Стоять в очереди. С детства ненавижу. А тогда магазины были полны лишь ими – очередями. Причем независимо от того, чем торговали, а главное, в каком количестве. То есть в магазине могло не быть ничего, а очереди все равно были.
И приходилось по полтора часа стоять в очереди к грязному прилавку со счетами и старым кассовым аппаратом, таким серым ящиком с разноцветными кнопками, издающим громкие звуки. Особенно мне нравилось, когда открывали денежный лоток. Сначала раздавался лязг, очень похожий на тот, что слышишь в метро, когда поезд набирает максимальную скорость; потом, когда лоток полностью выдвигался, раздавался удар, означающий его полное раскрытие, а затем, когда каждая монетка в этом лотке перевернулась с «орла» на «решку» и наоборот – раздавался звонок. И все это за секунду. Ши-и-их – бум – дзинь! Ши-и-их – бум – дзинь! Здорово. И вот ты стоишь. Ждешь, когда ты предстанешь перед этой здоровенной теткой в белом халате с грязными рукавами и она длинным-длинным серым, в еще более серую крапинку ножом отрежет тебе заветный лакомый кусок колбасы, после чего ты, счастливый, будешь протискиваться через плотные ряды к выходу. И какой-нибудь мальчишка, такого же, как ты, возраста, стоящий в самом конце очереди, одновременно с грустью и завистью посмотрит на тебя и глубоко вздохнет, потому что ему еще стоять и стоять, и может так случиться, что еще и не хватит, а тогда попадет от матери, потому что еще два часа назад он должен был быть здесь, а не шататься по улице. А может, все это было вовсе не ужасно, может, наоборот, прекрасно? Не знаю, одно могу сказать – очереди были не как сейчас, они были «живые». Люди что-то обсуждали, вели споры, ругались – даже в этом была своя прелесть.
А сейчас очереди «мертвые» – каждый спрятался за своей телегой, уткнулся в описание ингредиентов на какой-нибудь цветной коробке и стоит так, пока не придет время лезть за кошельком.
А что лучше? Кто ж его знает. Но колбаса та елась отлично. До сих пор вспоминаю ее вкус.
Расплатившись, я покатил тележку на улицу и долго укладывал все в багажник. После чего осторожно вырулил с места на стоянке перед магазином, занять которое тут же попытались сразу две машины, и поехал к отцу. Так, а бутылку-то я взял? Взял, взял – посидим.
46Звонить я не стал, а просто открыл дверь собственным ключом и вошел.
В нос сразу ударил сильный запах табака и перегара. Не знаю, возможно, не стоило ехать, а с другой стороны, что стоило сделать? Просто я очень боялся этого, и именно это и происходило. Наверно, настало наконец время, когда всем моим страхам суждено было сбыться. Как говорится, бойтесь своей мечты – она может исполниться, а так как последние несколько лет моя жизнь состояла из страха за эту самую жизнь, то и мечты расположились где-то под этой же самой крышей. Что ж, принимай!
А с другой стороны, что можно было ждать от всей этой ситуации? Отец потерял то единственное, чем жил всю жизнь. И теперь этого не было. Я думаю, что отца тоже уже не было…
Если приходит время умирать мужчине, то женщина находит утешение в детях, дай Бог, чтобы они были, потому как для женщины главное – дети, а для мужчины, как это ни печально, – женщина, его женщина, его самка. Женщина живет ради детей, мужчина ради женщины. Парадокс? Нет. Это природа и ее законы. Именно поэтому инициаторами большинства разводов являются мужчины. Как только самец теряет интерес к самке, он автоматически теряет его и к детям. Вот такая вот стерва наша мать-природа. И все киндер-сюрпризы на Новый год и дни рождения оказываются в итоге обычным куском шоколада с пластмассовым сердцем внутри. Любви там нет, а души – тем более.
