Максим Хорсун - Темный дом
Обзор книги Максим Хорсун - Темный дом
Максим Хорсун
Темный дом
© Максим Хорсун, 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Часть первая
Мой папа говорит, что мутантов нет, а они есть. В Зоне есть много погибших сталкеров. Когда я фантазирую, я будто смотрю на Зону их мертвыми глазами. Я вижу много аномалий и разрушенных домов. В Зоне интересно. Многие мутанты похожи на зверей, а некоторые – на очень странных людей. Каждую ночь, когда мы спим, они приходят к Периметру и оттуда смотрят на огни человеческих городов, мечтая, чтобы Зона была повсюду.
Когда-нибудь их мечта осуществится.
«Куда уводят мутанты». Недописанная книга Виталика ШимченкоГлава первая
30 декабря 2014 г.
Искитим
Есть такая народная примета: если черный джип сворачивает с дороги и перегораживает тебе путь, то грядут неприятности. Если же это происходит зимней ночью, когда темнота становится такой, что хоть выколи глаз, и если поблизости – ни одного свидетеля, то неприятности последуют в весьма неотдаленном будущем.
Садовников выронил сигарету и отпрянул, прижавшись спиной к дощатому забору. У него была трость – крепкая дубовая палка, усиленная медными кольцами, она не раз выручала сталкера во время задушевных бесед на заднем дворе «Радианта». Но против ствола палка – не аргумент. А из приоткрытого окна задней двери выглядывал пистолет Макарова.
– Сталкер Костыль? – спросили из царящей в салоне темноты и, не дождавшись ответа, потребовали: – Сюда иди!
Сталкер мысленно ругнулся и подошел, шаркая правой ногой по тротуару, к джипу. От авто шел тяжелый запах горячего железа и бензина. Дверь с костяным щелчком открылась, высунулась лапа, обтянутая черной скрипучей кожей. Лапа вцепилась в куртку Садовникова и втянула его в салон.
Внутри были трое. Похожие друг на друга, словно братья-близнецы. Круглоголовые, мордастые, откормленные как на убой. Все, само собой, при пушках. Садовников постучал тростью по коврику под ногами, сбивая грязь, затем поинтересовался:
– Чем обязан?
– Ты должен Парфюмеру, – прозвучало будто приговор. Говорил тип, развалившийся на заднем сиденье, остальные только строили страшные рожи.
– Я верну, – буркнул сталкер, в очередной раз думая, что его карта крыта. Если Парфюмер обратился за помощью к братве, то договариваться или что-то обещать уже поздно.
Вообще в тот день все шло наперекосяк. Ныла на погоду нога, голова была тяжелой с самого утра, думалось туго, под скрип извилин. И дернул же черт сесть играть с Котом… а тот как будто что-то учуял. Был он слегка навеселе и держался бодрячком, по слухам – раздобыл в Зоне какую-то мелочовку и выгодно загнал. За карты Кот сел, чтобы развлечься, он много балагурил и играл небрежно, ради удовольствия, но масть сама так и шла ему в руки. А вот от Садовникова фарт отвернулся, причем, похоже, давно. Он проиграл Котяре деньги, которые собирался вернуть Парфюмеру в счет предыдущего долга, а следом спустил и остаток пенсии. Затем он занял у Кота и проиграл снова. «Повезет в любви!» – сказал тогда Кот, похлопывая Садовникова по плечу. Парфюмер, который и полслова не проронил, когда два сталкера садились играть, после партии отчитал Садовникова, словно мальчишку. «Я верну», – сухо пообещал держателю притона Садовников, абсолютно не догадываясь, как он это сделает. Разве что продаст почку, хотя кому она, пропитанная миазмами Зоны, может понадобиться?
– Мы поможем разрулить долги, – сказал бандит, поигрывая «макарычем». – Есть работенка.
– Слушаю… – отозвался Садовников. Само собой, работать на бандерлогов у него не было ни малейшего желания. Сталкер понимал, что ничего путного они не предложат. Наверняка это будет что-то связанное с трафиком наркоты, выращенной на «газированной глине». Мол, проведи, отведи, препроводи…
«Они ведь не местные, – лихорадочно соображал Садовников. – Выкосят плантацию „мичуринских“ или „спарты“ и свалят за бугор – с них взятки гладки, а мне расхлебывай…»
Но он был не в том положении, чтобы корчить из себя героя. Поэтому Садовников изобразил на лице предельное внимание.
– Ты знаешь, кто такой Всеволод Леонидович Шимченко?
Перед глазами пронеслось: дождливая весна, биллборд на выезде из Искитима, строгое лицо, очки в золотой оправе, то ли борода, то ли запущенная щетина, припудренные залысины… и надпись красными, как кровь, буквами: «Голосуй за Шимченко! Твой сенатор из Зоны Посещения!»
– Знаю, – ответил Садовников, напряжение внутри стало во сто крат сильнее, хотя, казалось бы – куда уж могло быть сильнее? – Шимченко – сенатор. Представляет Новосибирский округ в верхней палате. Владелец заводов, газет, пароходов.
Бандерлоги прищурились.
– По теме базаришь, – одобрили они.
* * *Той весной он устроился в предвыборный штаб Шимченко. Служил мелкой сошкой: раздавал флаеры, стоял на митингах с флагом, освистывал оппонентов своего кандидата, агитировал в сельской местности. На выборах был наблюдателем и смог сделать три незаметных «вброса», за что начальник штаба выписал ему премию – сто баксов. Помимо премии и неплохого оклада Садовников «поднял» еще почти тысячу «бакинских» на липовых сметах и тотальной экономии выделяемых сенатором средств.
Может, Шимченко решил ему припомнить этот грешок?
С другой стороны, что такое жалкая тысяча «бакинских» для денежного мешка?
* * *– Что я могу сделать для Всеволода Леонидовича? – спросил, стараясь не смотреть на пистолеты, Садовников.
– Вздумаешь прикалываться или распускать язык – замочим, – честно предупредил бандит. – Хоть ты и трехногий, сбежать тоже не рассчитывай.
Сталкер кивнул. Мол, понял, не дурак. Тогда тип с заднего сиденья рассказал из-за чего весь сыр-бор.
Садовников обалдел.
– Но – зачем? – еле-еле выдавил он.
– Новый год на носу, – резонно ответил браток. – С наступающим тебя, кстати! – Он ткнул сталкера в плечо стволом, и Садовников решил больше ничего не спрашивать. – Делов-то – на пять минут. Если все устроишь, будешь в шоколаде.
Мысли копошились внутри черепной коробки беспокойным клубком червей. Садовников думал, что сейчас – не сезон ходить в Зону, что проку от такого хабара не будет никакого, только лишний риск. Впрочем, работа и в самом деле непыльная. Он опасался, что от него потребуют чего-то похлеще.
– Мне нужно собраться. Вещи дома.
– Мы подбросим, – прогундосил водитель, потягиваясь. – Адрес можешь не говорить – угадаем.
Машина завелась с полуоборота. Съехав с тротуара, джип покатил в сторону частного сектора. В салоне Садовников разогрелся и принялся шмыгать носом.
Бандюганы переговаривались короткими, отрывистыми фразами. Сначала они поносили, на чем свет стоит, искитимские дороги и уличное освещение, потом перешли на весь городок и его жителей. К своему невольному пассажиру братки не обращались, но высказывания вроде «бомжатник, мля!», «заповедник для быдла!», «замочить бы тут всех на… реальные люди только спасибо скажут!» – явно адресовались сталкеру, чтобы подергать нервишки.
На нервы Садовников не жаловался. Он мог быть по жизни кем угодно – сталкером, калекой, пройдохой, мелким мошенником, игроком, но никак – не кисейной барышней. Поэтому он молчал, демонстрирую выдержку Штирлица, и мотал на ус.
Типа на заднем сиденье называли то Антохой, то Большим. Впереди на пассажирском ехал Хыча, а за рулем сидел Гопа. Эти трое были из «ленинских» – самой могущественной и дерзкой группировки в Новосибирске. Значит, искитимская шушера либо под ними, либо не посмеет перебегать дорогу. Троица весьма серьезно относилась к поручению Шимченко, и, видимо, все они имели намерение в скором времени легализироваться, чтобы занять тепленькие места при администрации города или округа. Ну, что Шимченко – вась-вась с Резо, главарем «ленинских», после работы на выборах для Садовникова тайной не было.
Окна сталкерского домишки светились бледно-зеленым.
– Хоромы-то не царские, – заметил Гопа, рассматривая неказистое одноэтажное строение, окруженное обледенелыми деревьями. – Топай, Костыль, одна нога – здесь, другая – там. Хотя, блин, с тобой это не проканает: у тебя ведь чисто три ноги.
Его приятели заржали. Сталкер выбрался из салона, прижимая трость к груди.
Морозный воздух пьянил. Садовников с минуту стоял у проржавевших ворот, массируя лицо и виски, и лишь потом толкнул калитку. Залаял соседский барбос, заскрипел под сапогами наст.
В прихожей было темно, пахло квашеной капустой и гуталином. Жена спала под приглушенное бормотание телевизора в комнате, которая приходилась Садовниковым и залом, и спальней. Это была первая удача за сегодня. Если бы Оксанка дождалась его возвращения, то без сцен бы не обошлось. Всыпала бы ему по первое число. Знамо-знамо: где был, что делал, сколько просадил на сей раз. И далее, как по нотам: когда это закончится, да ты же, сволочь, обещал, вот зачем я за тебя замуж вышла и почему до сих пор, дура, не сбежала…
