Максим Хорсун - Темный дом
Садовников огляделся, натянул перчатки и снова взялся за пилу.
* * *…По обледеневшему склону съехала сначала сосна, а затем – сталкер. В салоне джипа стоял дым коромыслом. Три пары осоловевших красных глаз уставились на Садовникова, словно не ожидали увидеть его живым. Он-то и сам еще с трудом верил, что удалось проскользнуть буквально перед бампером подъезжающей патрульной машины. Да еще – с объемистым хабаром.
– Это что? – спросил Большой.
– Сосна, – буркнул сталкер.
– А заказывали елку, – резонно заметил Гопа.
– Могу отнести обратно, – флегматично пригрозил Садовников, он настолько устал и перенервничал, что пулю в лоб принял бы как избавление.
– Ладно, не гоношись. – Хыча выбрался из салона и принялся громоздить добычу Садовникова на крышу машины. Он даже не надел перчатки: наркота притупила его инстинкт самосохранения.
Гопа достал из кармана дубленки свернутую валиком пачку денег, бросил Садовникову. Сталкер поймал гонорар двумя руками, а потом попытался втиснуться на заднее сиденье, но Большой с силой пихнул его в бок, вытолкнув из салона.
– Слышишь, на! Мы тебе не такси! – похохатывая, огласил Гопа.
– Петухи поют – проснулись, мужики идут – согнулись! – невпопад бросил Большой и захлопнул дверцу.
Долгая ночь подходила к концу, безумный заказ выполнен, и Садовников мысленно был уже дома, под теплым пледом рядом со сладко спящей женой. Осталось всего ничего: пройти на трех ногах километров пять до Искитима, потом еще почти столько же до своей избушки на окраине. И прав был, падла, Большой: к первым петухам он успеет, если, конечно, не замерзнет по дороге.
И все, что произойдет с нелепым хабаром дальше и, самое главное – с тем, к кому сосна из Зоны попадет в руки, – не его ума дело.
* * *31 декабря 2014 г.
Особняк сенатора Шимченко,
неподалеку от ботанического сада РАО
Когда вечеринка была в самом разгаре, Большой и Хыча вышли покурить на лестницу. Сквозь приоткрытую дверь просматривался подсвеченный новогодними гирляндами Паркетный зал. Музыка била по ушам, играла какая-то приторная попса, которую реальным пацанам на трезвую голову нельзя было слушать без оскомины. В центре зала возвышалась сосна из Зоны, возле нее отплясывали с десяток малолеток и столько же людей постарше. Одежда участников вечеринки не соответствовала окружавшей их роскоши. Кое-кто из плясунов был в камуфляже и шлемах – особенной популярностью пользовалась экипировка для страйкбола, а кое-кто – вообще в рванье, словно бомжи. Паркет топтали подошвы берцев, кроссовок и кед.
А ведь в этом зале Всеволод Леонидович Шимченко не один раз устраивал благотворительные балы, и здесь танцевали вальс блестящие пары. Дамы в бальных платьях, солидные господа во фраках…
Теперь же всем верховодил мальчишка четырнадцати лет. Был он толстозад, криклив и взъерошен. Майка цвета хаки обтягивала брюшко, домашние штаны с многочисленными карманами пузырились на коленях. Лицо мальчишки было пунцовым, глаза – горящими, исступленными.
– Виталик чисто отрывается. – прокомментировал Большой, распечатывая пачку «Мальборо».
– Отец типа не знает, – пробубнил Хыча, угощаясь из пачки Большого.
Этим четким пацанам тоже пришлось вырядиться невесть во что. Большой был в провонявшей тиной одежде, которую он надевал обычно на рыбалку, безразмерная брезентовая куртка делала его не просто большим, а гигантским. На шее у него болтался противогаз-слоник с прохудившимся шлангом. Хыча же заявился в старом спортивном костюме, толстовке с капюшоном и респиратором на прыщавой морде.
– Это все Ангелина придумала, – Хыча кивнул в сторону красотки, свернувшейся клубочком в кресле, что стояло в дальнем углу паркетного зала. Смазливое личико озарял светящийся экран айфона. Заметив или, скорее, почувствовав, что за ней наблюдают, красотка вытянула длинные, отливающие глянцем ноги.
Большой сглотнул, затем проговорил с неодобрением:
– Ангелина балует мелкого.
– Та он ее достал. – Хыча махнул сигаретой. – Папик скинул шнурка на бабу, сам в Москве, домой не спешит. А бабе-то что, она ведь не мать… ей здесь жить, вот и вертится на пупе, лишь бы Веталь попустился чуток и не выносил больше мозг своей Зоной.
– В натуре. – Большой осмотрелся. – Я с Виталиком побазарил малеха перед тусовкой, он тупо долбанулся на Зоне. Прет его эта тема: тыры-пыры, хочу быть сталкером, и меня не колышет!
– Зато у него – это… – Хыча постучал пятерней по груди. – Доброе сердце!
– Да иди ты! – оскалился Большой. – О, кажись, нас спалили!
Виталик бежал к ним, поджав пухлые ручонки. Пневматическая винтовка, точь-в-точь – карабин СКС, хлопала его по боку. Вблизи мальчишка выглядел гораздо старше своих лет, и Большой подумал, что он и в самом деле может скоро упорхнуть из уютного родового гнездышко, от мачехи, которая его едва терпит, и от отца, который постоянно в Москве, чтобы податься на сталкерские хлеба… В Искитиме, правда, его сразу же найдут, но в мире ведь есть и другие Зоны Посещения!
– Большой! Хыча! – Мальчишка говорил уже басом, в его интонациях легко было расслышать искренность и тепло, таким голосом обращаются к друзьям, а не к прожженным негодяям. Виталик не знал, чем именно занимаются рослые, плечистые сотрудники отца, но они то и дело попадались ему на глаза, потому что были при доме и выполняли какие-то поручения. Это именно они привезли сосну из самой Зоны, на них можно было положиться! Вообще-то, Виталику хотелось настоящий артефакт, но его он выпросит позднее – на день рождения. А сейчас – Новый год, и сосна, прибывшая из запретных земель, как говорится – в тему.
– Скоро объявлю конкурс с метанием гаек! – сказал мальчишка, сверкая глазами. – Вы идете или нет? Посмотрим, кто из нас самый крутой сталкер!
– Дык, это… – Хыча ощерился. – Известно – кто! Ты, Виталюня!
Виталик брезгливо поморщился.
– Так! Бросайте дымить и не заговаривайте мне зубы. Я хочу, чтоб все соревновались. Не надо называть меня лучшим по умолчанию – так нечестно.
Сказав это, Виталик отправился к гостям. Большой и Хыча без особого энтузиазма поплелись следом.
– Надеюсь, он не настучал гостям, откуда елка, – сказал Хыча, с опаской поглядывая на украшенное стеклянными побрякушками дерево. Расставившее широкие лапы, ощетинившееся иглами, оно показалось Хыче косматым чудовищем, притаившимся за маскировкой из мишуры.
– Сосна, – машинально поправил приятеля Большой. – Не надейся: он уже всем по секрету нашушукал. Только кто ж ему поверит?
* * *Почему от подростков всегда так плохо пахнет?
Ангелина опустила телефон и, морщась, поглядела на тусовку. Само собой, у Виталика не было друзей. Откуда им взяться, у эдакого балбеса? На тематическую «сталкерскую» вечеринку пришлось в приказном порядке созвать детей горничных, кухарок, водителей, садовников и прочей прислуги. Штат «лакеев» в загородном особняке господина Шимченко был приличным. Заявилась орава личинок, жадная на халяву, но не наученная еще брить подмышки и лобки, менять каждый день носки, регулярно чистить зубы и посещать стоматолога.
Она бы совсем с ними спятила, если бы не преданные люди. Антоха Большой всегда готов прийти на помощь, и спиногрыз с ним ладит.
Сама же Ангелина планировала улизнуть из этого бедлама, сославшись на недомогание, но, как назло, ее решили «кинуть».
«Зая, а ты опасная. Я не приеду».
Это был старинный дружок, симпатичный и умный научный сотрудник из Института. Ангелина полагала, что он не откажется от интрижки с замужней дамой. Но, похоже, на большее, чем виртуальный флирт, рассчитывать не приходилось. Как бы она не шифровалась, очкарик выяснил, кто ее муж. И, прозрев, поспешил спустить многообещающее общение на тормозах.
«Уехал с семьей в горы. Извини. С наступающим!»
А это – инструктор по фитнесу. Улыбчивый, смуглый качок без особых моральных принципов. Гарантированный секс в любое время суток.
Выходит, не такой уж и гарантированный… Ничего, вот спустится, скотина, с гор, а он уже уволен.
Последний вариант – свалить к подруге. Не самый лучший в плане экстрима и плотских удовольствий, зато удобный и особых подозрений не вызовет.
Мелодичный перезвон. Новая эсэмэска.
«Имеется самбука и отличная компания. Ждем!»
Глазки Ангелины заблестели. Она поднялась. С неудовольствием отметила, что шорты защитного цвета, которые она носила еще в девичестве, сильно врезаются в раздобревший зад и мешают ходить. Пропасть бы Виталику пропадом с его сталкерским дресс-кодом!
Ангелина посмотрела на сосну. Она не верила в Зону. Для нее чудеса и тайны запретной территории были таким же темным лесом, как алгебра, химия и физика в старших классах.
Не верила, не понимала, не боялась.
Но в глубине души надеялась, что дерево, доставленное из проклятых земель, прикончит осточертевшего Виталика, который станет – не нужна кофейная гуща, чтобы предвидеть, – и дневать, и ночевать в паркетном зале, под празднично украшенной сосной.
