Франц Фюман - Избранное
— Поклянись, что ты не причинишь мне зла, и я тебя освобожу, — отвечал человек.
Змей поклялся торжественной клятвой не причинять вреда человеку, и тогда тот раздвинул доски забора и освободил его. Какое-то время они шли вместе по дороге в Брюгге. Однако змей, долго проторчавший в заборе, страдал от голода и заявил человеку:
— Если я не проглочу тебя, то умру с голоду. — И уже разинул пасть.
— Но ведь ты поклялся меня не трогать, — сказал человек.
— Я не могу сдержать свою клятву, нужда закон ломает. Голод вынуждает меня съесть тебя, не то я сам умру.
— Давай попросим кого-нибудь нас рассудить, а ты хотя бы до тех пор меня не трогай, — сказал человек, и змей согласился.
Вскоре им повстречался ворон Подбирала и его сын Сквалыга. Они подозвали ворона и попросили разрешить их спор. Ворон решил, что змей прав и может съесть человека.
— Ты сам разбойник, — сказал человек, — потому и оправдываешь разбойника. Мы попросим кого-нибудь другого нас рассудить.
Тут как раз появились медведь и волк с сыновьями Ненасытом и Пустобрюхом, теперь эти четверо должны были вершить суд.
Браун и Изегрим выслушали, в чем дело, и, не раздумывая, сказали:
— Конечно, змей прав — собственное благо всегда выше чужого!
Услышав такой приговор, змей, брызжа ядом, ринулся к человеку, но тот, умудренный опасностью, вскричал:
— Король Нобель, лев, вот кто должен быть нам судьей! Его приговору я подчинюсь!
Звери с ним согласились и пошли с этим делом к вам, государь. Вы приказали изложить суть спора, но не знали, как его разрешить. Вам, справедливейшему на свете мужу, представлялось несправедливым, чтобы змей съел человека, который его освободил. С другой стороны, вы не могли оспорить и старинное изречение: «Нужда закон ломает!»
Тогда вы послали за Рейнеке-лисом, чтобы он, как уже часто бывало, дал вам верный совет. Приговор лиса должен был иметь силу, будто ваш собственный.
— Нет ничего проще! — заявил Рейнеке. — Надо вернуться на то место, где все началось!
Все пошли к тому забору, и по приказу Рейнеке змей снова вполз в щель, а Рейнеке поставил доски на прежнее место, так что змей опять оказался зажатым.
— Так обстояли дела, — сказал Рейнеке, — до того, как начался спор. Покамест никто ничего не выиграл и не проиграл. Итак, пусть все еще раз начнется сначала: хочет человек освободить змея — пусть сделает это; не хочет — пусть идет своей дорогой!
Конечно, второй раз освобождать дракона человек не захотел. Он поблагодарил вас, государь, и с тех пор не перестает превозносить вас перед людьми за мудрость и доброту. Этот замечательный совет дал вам не кто иной, как Рейнеке. И подобного советчика вы хотите отправить на виселицу?
Король стоял в нерешительности и качал головой.
— Дражайший супруг! — сказала королева. — Я бы ничего не имела против Изегрима и Брауна, будь они хотя бы храбрыми воинами! Но ведь они столь же трусливые, сколь жирные, и столь же ненадежные, сколь алчные. Кто хвалится громче всех перед началом битвы и кто первым удирает с поля боя, когда начинают сыпаться колотушки? Не кто иной, как господа Изегрим и Браун, а уж про Хинце-кота и говорить нечего.
— Я это обдумаю, — сказал король и заглянул в зал. Он увидел, что на одной стороне стоят Изегрим и Браун, на другой — Рейнеке и Гримбарт, и вокруг каждой пары толпится множество придворных, возле одной столько же, сколько возле другой. Двор разделился на две партии.
46Лев Нобель возвратился в тронный зал и приказал Рейнеке объяснить, почему он сговорился с Беллином убить зайца, — ведь тот хотел проводить короля в Крекельпюц и Хюстерло! Рейнеке повторил то, что сказал раньше, но чего король в гневе не расслышал, а именно: что баран умертвил зайца из-за драгоценностей, находившихся в ранце.
— Что за драгоценности? — спросил лев, и Рейнеке сказал:
— Три вещи, государь, такой поразительной красоты, какой свет давно не видывал! Первая — кольцо, выточенное из чистейшего золота, с египетскими письменами, по всей окружности усаженное синими лазуритовыми камешками. Кто носит это кольцо на пальце, живет, сколько ему вздумается, и никакое зло ему не страшно: молния его не поражает, болезни не берут, всякое колдовство против него бессильно и ни зной, ни холод не могут ему повредить. Но самое чудесное в этом кольце — карбункул, исцеляющий любого больного, который до него дотронется, делающий все тайное явным, а главное: тот, кто его носит, становится неуязвимым для огня и для воды, для меча и для яда, кольцо помогает ему уйти от всех врагов, сколько бы их ни было! Это кольцо из сокровищ короля Эрманариха, и оно предназначалось вам, король Нобель!
47— А мне вы ничего не посылали? — спросила королева.
— Вам, государыня, — отвечал Рейнеке, — я послал гребень и зеркало, подобных коим нет на земле. Гребень вырезан из кости индийской пантеры, он благоухает и блестит, как серебро, украшен вкраплениями золота, киновари и лазури и прекраснейшими картинками. Кто причесывается этим гребнем, остается вечно юным и здоровым, а его волосы всегда чудесно благоухают. Но еще драгоценнее гребня было зеркало. Сделанное из хрустально-прозрачного берилла, оно обладало способностью наделять каждого, кто в него смотрится, ослепительной красотой, кроме того, оно отражало все, что происходит на милю вокруг. Рама его вырезана из ценнейшей породы дерева — черного эбена, растущего в лесах у индийцев. Это дерево не точит червь, не разрушает гниль, и так же, как на гребне, на этой раме были вырезаны чудеснейшие картины. Таковы были подарки, что я вам послал: кольцо для короля и зеркало с гребнем — для королевы, но, оказывается, Беллин, этот коварный баран, их присвоил! Как тяжело было мне и особенно моей жене расстаться с этими сокровищами, и вот они пропали и потеряны навсегда… Единственное утешение для меня, государь, что этого Беллина по крайней мере настигла справедливая кара.
А может быть, — продолжал лис и медленно обвел глазами круг придворных, — может быть, Беллин действовал по чьему-то наущению и настоящий виновник, еще не узнанный, стоит в этом зале! — С этими словами он вперил взгляд в Изегрима-волка и уже не спускал с него глаз.
48Король задумчиво внимал речам Рейнеке, и когда лис заметил, что Нобель верит его рассказу, он разошелся вовсю, не спуская при этом глаз с волка.
— Соблаговолите вспомнить, государь, прошу вас, — обратился Рейнеке к королю, — об услугах, которые мой отец сумел оказать вашему батюшке. Мой отец был, как всем известно, искуснейший хирург во всей Фландрии, а уж рвать зубы, вскрывать нарывы, срезать шишки он умел, как никто другой. Однажды ваш батюшка лежал тяжело больной, все врачи от Рима до Гента уже его осмотрели, но никто не сумел помочь. К счастью, напоследок у его одра оказался мой отец. Он пощупал у вашего батюшки пульс, велел показать язык, посмотрел его мочу и простукал грудь — между прочим, вся эта история была тоже запечатлена на раме зеркала. И вот, когда мой отец тщательнейшим образом обследовал вашего отца, он сказал: «Вы должны съесть печень взрослого волка, и вы тотчас же поправитесь!»
Поглядели бы вы тогда на Изегримова папашу! Думаете, он с радостью отдал свою печень ради спасения короля? Да он об этом и не помышлял. Громко хныкал, что он-де еще не взрослый, и пытался скрыться. Однако мой отец его поймал и принес волчью печень на обед вашему батюшке. Король ее съел, и его жизнь была спасена. Так поступил мой отец из преданности вашему роду, волки же во все времена думали только о собственном брюхе. Так было, так есть и так, наверно, пребудет вовеки, государь.
49Тут волк уже не мог устоять на месте. Выскочив вперед, он закричал:
— Государь, неужели вы в самом деле верите этому архиплуту-лису, который всего несколько дней назад дважды, трижды налгал вам про Крекельпюц и Хюстерло? Клянусь богом, лис врет, он вор и убийца, и так как я вижу, что перед вашим судом он опять очистится, я вызываю его на поединок! Тут уж ему от меня не уйти! Но чтобы вы окончательно поняли, какой это лживый негодяй, позвольте мне рассказать вам, какое зло он когда-то причинил моей верной жене Гирмунде! Это история про то, как он хотел научить ее ловить рыбу!
— Рассказывайте! — нетерпеливо приказал король, и волк начал свой рассказ.
— Однажды, когда выдалась очень суровая зима и мы долгое время не могли добыть себе пищу, — говорил Изегрим, — Рейнеке-лис как-то раз проходил мимо нашего замка. Моя жена пожаловалась ему на нашу беду. Но лис сказал, что может ей помочь, и предложил пойти вместе с ним к замерзшему пруду — там он научит ее ловить рыбу.
Гирмунда доверчиво последовала за лисом. Тот сделал прорубь во льду и велел моей жене опустить в воду хвост. Рыбы, сказал он, вцепятся в него, как в наживку. Моя жена осталась сидеть на льду, а вода в проруби вскоре опять замерзла, и жена едва могла шевельнуть хвостом. Тогда ока подумала, что на хвост, наверное, поймалось уже много рыбы, и хотела вытащить его из воды. Но Рейнеке уговорил ее еще немного подождать, и Гирмунда просидела там до тех пор, пока ее хвост накрепко не вмерз в лед. Когда Рейнеке это увидел, он поступил с обычным для него коварством: поднял шум, сбежались люди и напали на Гирмунду. И наверное, ее уже не было бы в живых, если бы она не рванулась и не убежала, оставив во льду свой прекрасный, пышный хвост!
