Эрик Сигал - Однокурсники
Из дневника Эндрю Элиота
9 июня 1983 года
Мне пришлось уйти с церемонии раньше, чтобы проводить Лиззи на пятичасовой поезд. Я был счастлив, что она присутствовала там и видела, как выражали признательность ее папе, словно он самый уважаемый человек среди наших ребят.
Это был лучший день в моей жизни. Пока я не вернулся к себе домой.
У двери меня ждали два суровых с виду субъекта в серых костюмах. Тот, кто был повыше ростом, вежливо поинтересовался, не являюсь ли я Эндрю Элиотом.
Когда я кивнул, оба полезли в карманы и достали свои удостоверения личности. Парни были из Секретной службы.
Едва мы зашли в квартиру, они стали вполголоса забрасывать меня вопросами.
— Знакомы ли вы с Джорджем Келлером?
— Конечно.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Позавчера в аэропорту.
— Как бы вы охарактеризовали его настроение?
— Он выглядел расстроенным, немного подавленным.
— По какой причине, известно ли вам что-нибудь?
— Наверное, из-за развода.
Они сказали, что знают о разводе, но, может, было еще что-нибудь? Тогда я вспомнил тот случай, когда один из слушателей накинулся на него с вопросами во время лекции.
Сердце мое заколотилось очень сильно. Я спросил у них, что, собственно, происходит.
Они вручили мне записку. Я стал читать:
Мой дорогой Эндрю!
Ты всегда был так добр ко мне, что я осмеливаюсь просить тебя стать моим душеприказчиком.
У меня есть банковский счет, а также ценные бумаги и облигации. Прошу тебя проследить, чтобы все дошло до моей сестры в Венгрии.
Ты очень хороший человек — таким я никогда не был, да и не смог бы стать. Спасибо.
Джордж.
Двое агентов усадили меня и предупредили, что сейчас откроют мне одну государственную тайну.
Прошлой ночью Джордж покончил жизнь самоубийством.
Я был потрясен. Это моя вина — не надо было отпускать его.
Они подчеркнули, что официально будет объявлено о том, что смерть произошла по естественной причине. Это необходимо не столько для того, чтобы избежать скандала в правительственных кругах, сколько из чувства уважения к государственному деятелю, верно служившему своей стране. Не выдержав напряжения в работе, Джордж, вероятно, пошел на отчаянный шаг в минуту слабости.
Уже ведется необходимая подготовка для организации похорон. В соответствии со специальным указом президента, Джордж будет погребен на Арлингтонском национальном кладбище (они особо подчеркнули, что это редкая честь для гражданского лица). Знаю ли я кого-либо, кому нужно сообщить об этом?
Что я мог сказать? Вероятно, им следует связаться с его бывшей женой. Может, она захочет присутствовать. Больше я никого не вспомнил.
Они сказали, что будет, наверное, лучше, если я сам сообщу обо всем Кэти, и дали мне ее номер телефона в Нью-Йорке.
Они ушли, оставив меня мучиться в тоске и смятении. Наконец я набрался мужества и взял телефонную трубку, чтобы позвонить.
Кэти, похоже, обрадовалась, услышав мой голос. Пока я не добрался до причины, по которой звоню. Я не сказал ей всей правды, но она и без меня догадалась, что он сам свел счеты с жизнью.
Она молчала. А потом извинилась, что не может плакать. Она сказала, что всегда боялась чего-нибудь подобного. А потом очень тихим голосом поблагодарила меня за то, что я старался быть другом Джорджу.
Что я мог на это ответить? Только одно: как жаль, что я так и не стал для него по-настоящему хорошим другом.
А Кэти сказала, как ей жаль, что она так и не стала для него по-настоящему хорошей женой. Впрочем, это было невозможно, ибо Джордж не принимал любви. Ни от кого.
Я сообщил ей, что его похоронят в Арлингтоне и он теперь будет одним из героев Америки. Это, наверное, немало значило бы для Джорджа. Она согласилась, но заметила, что цена уж слишком высока.
Затем я спросил, хочет ли она присутствовать на похоронах. Она ответила утвердительно, но голос прозвучал как-то тревожно. Я предложил ей, если она хочет, я мог бы прилететь к ней в Нью-Йорк, а потом мы бы вместе поехали в Вашингтон. Она сказала, что очень хочет. Я был рад, что она согласилась. Мне тоже понадобится ее поддержка.
* * *После того как мы закончили разговаривать по телефону, я задал себе вопрос: какого черта Джордж сделал это с собой? Ведь ему бы только жить и жить.
И я понял: он просто не умел быть счастливым.
Это — единственное, чему не учат в Гарварде.
*****
Когда закончилась торжественная церемония, выпускники 1958 года напоследок еще раз вернулись в «Юнион». И хотя там подавалось шампанское, настроение у всех, как ни странно, было не очень-то приподнятое.
После этой встречи они, скорее всего, никогда уже не соберутся вместе вот так, как единый курс, — по крайней мере, в том же составе. В последующие десятилетия они будут регулярно читать в газетах некрологи о людях, которые в далеком 1954 году видели друг в друге соперников, а сегодня уезжают из Гарварда как братья.
Это было началом конца. Они собрались еще раз, и у них было достаточно времени для того, чтобы понять, как они привязаны друг к другу.
И сказать «до свидания».
Эрик Сигал
Американец Эрик Сигал (р. 1937) прославился еще во время учебы в Гарварде, сочинив сценарий культового мультфильма «Желтая подводная лодка» для великих «The Beatles». Чуть позже он написал свой первый роман — «История любви», но издательства много лет презрительно отвергали рукопись… Когда в 1970 году книга все-таки вышла, она сразу же стала бестселлером: было продано более двадцати миллионов экземпляров! В том же году по книге был снят одноименный фильм с Эли МакГроу и Райаном О'Нилом в главных ролях, получивший больше десяти престижнейших кинопремий, в том числе «Оскара» за лучшую музыку и пять «Золотых глобусов». С тех пор Эрик Сигал написал множество успешных романов и сценариев, а также немало научных статей: ему удается успешно совмещать творчество с преподаванием античной литературы в Гарварде, Йельском и Принстонском университетах.
Примечания
1
Ныне аэропорт Кеннеди. (Здесь и далее прим. перев.)
2
Каммингс Эдуард Эстлин (1894–1962) — американский поэт, художник, эссеист, драматург. Одним из его стилистических приемов был отказ от использования заглавных букв.
3
