Кристофер Мур - Самый глупый ангел
В салуне толпились одиночки чуть за двадцать и тридцать, и по темному бару метались искры отчаянья, будто одиночество — минус, секс — плюс, и кто-то замкнул концы над ведерком бензина. В «Пену дна» сейчас выпал осадок предпраздничного цикла разбиения сердец, который обычно инициируется молодыми людьми: за неимением лучшего повода изменить свою жизнь хоть куда-нибудь, они предпочитают порвать со своими текущими подружками, лишь бы не покупать им рождественских подарков. Расстроенные женщины несколько дней дуются, едят одно мороженое и не звонят родственникам, а потом, едва объем мозга у них заполняется мыслью об Одиноком Рождестве и Новом годе, они стекаются в «Пену дна», чтобы найти себе компаньона — практически кого угодно, лишь бы пережить праздник с ним. Полный вперед и к черту подарки. А одинокие самцы Хвойной Бухты, чтобы продемонстрировать всем прелести новообретенной свободы, налетают на салун, дабы вкусить нежностей отвергнутых самок, — и начинается провинциальная игра в сексуально-музыкальные стулья: под мелодию «Украшайте залы» все жадно кидаются друг на друга, надеясь по пьяной лавочке примерить на себя кого-нибудь поудобнее, пока не отлялякало последнее «фа».
Однако вокруг Лены и Молли будто надулся невидимый пузырь — они, очевидно, в эту игру не играли. Хотя обе, разумеется, были более чем привлекательны, чтобы сыпать в закрома внимание мужчин помоложе, вокруг них витали мистические пары опыта, будто они тут уже бывали и двинулись дальше. Аура непокобелимости. По сути, сами по себе они до беспамятства пугали ухажеров «Пены дна», кроме самых пьяных, а пьяных пугало то, что дамы пили неразбавленную диетическую колу. Несмотря на собственные невзгоды, Молли и Лена успешно покончили со своими драконами праздничного отчаянья — именно с этого вообще-то и начались в городе вечеринки «Одинокое Рождество». Теперь же обе перешли на уровень персональных треволнений.
— «Неряхи Джо», — изрекла Мэвис Сэнд, и огромное облако дыма с низким содержанием смол усугубило серьезность этого заявления и омыло Лену и Молли. В калифорнийских барах курить запретили уже много лет назад, но Мэвис плевала на закон и власти (в лице Теофилуса Кроу) и дымила почем зря. — Кто не любит неряшливой булочки с мясом?
— Мэвис, но у нас же Рождество, — сказала Лена.
До сих пор Мэвис предлагала только жидкие или вязкие закуски, и Лена подозревала, что барменша опять куда-то задевала свои зубные протезы, а потому проталкивала то, что можно мять челюстями.
— Значит, с огурчиками. Красный соус, зеленые огурчики — рождественская тема.
— Нет, я к тому, что, наверное, к Рождеству нужно приготовить что-нибудь особенное. А не просто жареный фарш.
— За пять баксов с носа, я ей уже говорила, накормить их можно только барбекю. — Мэвис нагнулась и посмотрела на Молли, которая по-прежнему что-то злобно бормотала кубикам льда на дне своего стакана. — Только все думают, что пойдет дождь. Как будто в декабре он ходит.
Молли подняла голову и тихонько зарычала, а потом перевела взгляд на экран телевизора у Мэвис за спиной и ткнула в него пальцем. Звук убрали, но карта погоды в Калифорнии была видна хорошо. Примерно в восьмистах милях от побережья спиралью разворачивалась огромная разноцветная клякса: спутниковый фотомультик показывал, как техниколорная амеба готовится поглотить весь район Залива.
— Фигня, — сказала Мэвис. — Ему даже имени не дали. Если б такая штука собиралась напрыгнуть на Бермуды, ее бы как-нибудь окрестили еще два дня назад. И знаете почему? Потому что на берег они тут не вылезают. Эта сука свернет вправо за сто миль до острова Анапака, пойдет вниз и вывалит все на Юкатан. А мы тут из-за суши даже машины помыть не сможем.
— По крайней мере, дождь остановит нашествие Пиратов Песка, — пробормотала Молли, разгрызая кубик льда.
— Чего? — спросила Лена.
— Ты какого дьявола там бурчишь? — Мэвис подкрутила слуховой аппарат.
— Никакого, — ответила Молли. — А как вам лазанья? Ну, знаете — чесночный хлеб, салатик?
— Ну да, в пять долларов уложимся, если без соуса или сыра, — сказала Мэвис.
— Только лазанья — это как-то не очень по-рождественски, — отозвалась Лена.
— Можем сложить ее в кастрюльки с Санта-Клаусом, — предложила Молли.
— Нет! — рявкнула Лена. — Никаких Сантей! Можно хоть снеговика слепить, только никаких, блин, Санта-Клаусов.
Мэвис перегнулась и потрепала Лену по руке:
— Санта многих из нас в детстве за попки хватал, дорогуша. Считается, что про эту дрянь забываешь, как только усы начнут пробиваться.
— Никуда у меня усы не пробиваются.
— А ты их воском? Потому что вообще ничего не заметно. — Молли очень хотелось поддержать подругу.
— У меня вообще усы не растут, — сказала Лена.
— Ты думаешь, мексиканкам плохо, а вот румынские женщины бреются с двенадцати лет, — поделилась Мэвис.
Тут Лена воспользовалась случаем, хорошенько уперлась локтями в стойку и захватила в кулаки два солидных пучка своих волос. И принялась за них тянуть — медленно и основательно, для наглядности.
— Ты чего? — спросила Мэвис.
— Ты чего? — спросила Молли.
Над ними повисло неловкое молчание, только музыкальный автомат глухо пумкал где-то вдалеке, да посетители тихонько врали друг другу. Женщины огляделись, чтобы не разговаривать, и тут в бар вошел Вэнс Макнелли — старший санитар «скорой помощи» Хвойной Бухты. И, войдя, протяжно и раскатисто рыгнул.
Вэнсу было несколько под шестьдесят, сам себя он считал чаровником и героем, а на самом деле был скорее болваном. «Скорую» он водил уже лет двадцать, и мало что доставляло ему такое удовольствие, как приносить людям дурные вести. Так он замерял собственную значимость.
— Знаете чего? — сказал он. — Дорожный патруль нашел грузовик Дейла Пирсона в Биг-Суре, возле скалы Известковая Печь. Кажись, он рыбу удил да и свалился. Ага — с таким приливом перед штормом его теперь ни за что не найдут. Там сейчас Тео, расследует.
Лена нетвердо вскарабкалась обратно на свой табурет. Она была уверена: все в баре — ну, местные-то уж точно — уставились на нее и ждут реакции. Она разжала кулаки, и волосы опять упали на лицо, надежно его спрятав.
— Значит, лазанья, — подытожила Мэвис.
— Но никаких, блядь, кастрюлек с Сантой! — огрызнулась Лена, не поднимая головы.
Мэвис смахнула со стойки оба их пластиковых стаканчика.
— В нормальных обстоятельствах я б вас уже выставила, но раз такое дело, мне кажется, вам, голубушки, самое время запить по-настоящему.
Глава 9
У наших парней так бывает
В четверг утром версия стала официальной: злобный застройщик Дейл Пирсон пропал без вести. Тео Кроу приехал к большому красному грузовику, оставленному прямо у грохочущего Тихого океана возле скалы Известковая Печь. Глухомань севернее Хвойной Бухты. Здесь снималась добрая половина всех автомобильных рекламных роликов в мире: все — от детройтских мини-фургонов до роскошных немецких «крузеров» — петляли по утесам Биг-Сура, словно от зрителей требовалось лишь подписать бумаги, и впереди откроется вся дорога жизни, где в величественные волноломы бьются пенистые волны, а за горизонтом — только досуг и процветание. Большой красный грузовик Дейла Пирсона у самого моря действительно смотрелся досужим и процветающим, хотя весь уже покрылся налетом соли, а хозяина его, по всей видимости, смыло волной.
Тео хотелось бы, чтоб так все и оказалось. Дорожный патруль, обнаруживший грузовик, классифицировал это как несчастный случай. Среди камней лежала удочка-закидушка, по счастливому стечению обстоятельств — с инициалами Дейла. А колпак Санты, в котором Дейла видели в последний раз, обнаружили неподалеку вынесенным волной на берег. Тут-то и крылась проблема. Бетси Батлер — Дейлова фря — говорила, что два дня назад Дейл отправился играть Санту в ложу «северных оленей» и после этого домой не возвращался. Кому придет в голову отправиться на рыбалку среди ночи да еще в колпаке Санта-Клауса? Следует признать — по свидетельству другого «оленя», Дейл «принял на грудь», а кроме того, был по-прежнему несколько «заведен» конфронтацией со своей бывшей женой днем раньше, но не утратил же он рассудок окончательно. Спускаться по утесам к воде рядом со скалой Известковая Печь и днем-то дело рискованное, поэтому Дейл никак не стал бы это пробовать среди ночи. (Тео, например, поскользнулся и проехался вниз на двадцать футов, по дороге потянув себе спину. Он то есть, конечно, был несколько обдолбан, но, с другой стороны, Дейл должен был быть несколько пьян.)
Патрульный, стриженный ежиком, а оттого на вид не больше двенадцати — будто сбежал из учебного фильма по гигиене, которые Тео смотрел в шестом классе: «Почему Мэри боится воды», — заставил констебля расписаться в рапорте, сел в свой «крейсер» и отчалил вдоль побережья в сторону Монтерея. А Тео вернулся к грузовику и принялся его осматривать.
