Ян Пужицкий - Великий Шу
Выиграл.
***За окном стемнело. Великий Шу голый сидел на кровати за шахматной доской, на которой стояла знаменитая композиция Роберта Фишера. Шу искал решение и не находил, может быть, потому, что никак не мог сосредоточиться и каждые пять минут поглядывал то на часы, то на молчавший телефон. Время не шло, стояло на месте. Он попытался опять углубиться в шахматы, но тут его стали раздражать доносившиеся из-за двери звуки веселья какой-то подвыпившей компании.
Наконец около десяти кто-то осторожно постучал в дверь. Шу вскочил и тут же опустился на кровать. Юрек делал это совершенно иначе: он всегда колотил в дверь громко, всей рукой. Шу накинул на себя халат. Деликатный стук повторился. Даже если бы Юрек проигрался в пух и прах, он бы так не стучал. Шу уже точно знал, что это не он. Повернув ключ в замке, Шу одновременно распахнул дверь в ванную, чтобы в случае неожиданного нападения отскочить туда. После этого резко раскрыл дверь в коридор.
Перед ним стояла девушка из бассейна. Теперь на ней было длинное развевающееся вечернее платье из полупрозрачного фиолетового материала, сшитое с большим вкусом. Бретельки крепились к схватывавшему тело под левым и правым плечом широкому пояску из темно-золотистого атласа, который был искусно завязан под шеей. Ему сразу подумалось, что стоит только потянуть за узелок, и все платье упадет на пол.
Девушка сделала нечто вроде книксена.
— Добрый вечер. Я пришла пригласить вас на банкет.
Шу завязал тесемки халата.
— Для начала банкета время довольно позднее,— сурово произнес он.
Однако ни ответ, ни тон, которым это было сказано, девушку не смутили.
— Тогда я могу быть для вас подарком. Меня зовут Иоланта,— она еще раз сделала книксен, как маленькая девочка, воспитанная строгой гувернанткой.
И в эту же секунду откуда-то сбоку, из коридора, раздался долго сдерживаемый мужской смех и женское прысканье. В двери возник Юрек, обнимавший блондинку с хорошей фигурой, но с одним существенным недостатком — она была выше его на голову. Пьяная парочка ввалилась в комнату, хихикая и потрясая бутылками шампанского. Блондинка тут же с хохотом упала на диван. Юрек расставил бутылки на столе, потом засунул руки в карманы и вытащил полные горсти смятых бумажек.
— Великий мастер! — торжественно начал он.— Задание выполнено. Ваш ученик вас не посрамил.
Он положил деньги на стол и взглянул на Шу, как бы ожидая похвал.
Шу хмуро посмотрел на него, взял со стола несколько банкнот и протянул стоящей у стола Йоле.
— Я благодарю прекрасных дам,— зло и сухо сказал он.
От возмущения девушка непроизвольно передернула плечами. Растянувшаяся на диване блондинка села.
— Мастер! Что происходит?! Здесь что, монастырь, пансион для благородных девиц?! Я в-в-выполнил ваше задание вот этими руками, оставил это жулье голыми, как вы и велели, денег у нас, как дерьма в слоновнике, и девушки с удовольствием отметят с нами победу,— орал в пьяном возбуждении Юрек.
Разговор с ним не имел смысла.
— Забери это все. И деньги. Это твои деньги. А теперь, пожалуйста, уйдите отсюда,— Шу сделал шаг в ванную и полуприкрыл за собой дверь.
Пьяный Юрек горестно завращал глазами. Потом взял со стола деньги и потянул блондинку за руку.
— Пошли, Баська, нас здесь не поняли.
Он попытался поклониться на прощанье Йоле, чуть не упал и, обхватив блондинку за талию, вывалился в коридор.
***Потирая лицо руками, Шу вышел из ванной, захлопнул входную дверь и вернулся в комнату. Пораженный тем, что девушка не ушла, он остановился как вкопанный:
— Чего ждете вы? Здесь никакого банкета не будет. А подарков я не принимаю.
— Ни от кого? — спросила она, привставая на цыпочки и заглядывая ему прямо в глаза.
Шу отвернулся, взял сигарету и закурил. Совершенно очевидно, что девушка во что-то играла.
— Вас сюда прислал Липо? — спросил он.
Она рассмеялась.
— Этот ненормальный? Угостите меня, пожалуйста, сигаретой.
Шу пустил пачку по столу, но тут же, устыдившись своего жеста, поймал ее, взял в руку, открыл и поднес девушке. Она молча приняла это извинение. Затем подошла к стоявшему рядом с кроватью креслу, села, глядя на расставленные на доске фигуры, и тихо сказала:
— Ты мне нужен, Шу.
Его подозрения переходили в уверенность.
— Это еще что такое?
Девушка подняла голову, спокойно выдержала его взгляд и покосилась на доску:
— Композиция Фишера.
— Что?! Откуда ты знаешь? — он сглотнул и разразился хохотом. Ожидать можно было чего угодно, но такого...
— Я иногда играю с Липо,— пояснила она и, увидев, что холодность и враждебность в его глазах исчезли и смеется он совершенно искренне, продолжала: — У моего отца был бзик на шахматах, а поскольку сына у него не было, то он заставлял меня играть с ним, когда я была еще маленькой. Да и потом тоже.
— Ты хорошо начинала.
— Да. Я тогда бегала в университет в плаще «болонья» и у меня был жених. Он работал сантехником, и у него была «сиренка», сто третья модель.
— И что же дальше?
— Ничего. Просто мне очень не к лицу был плащ «болонья». Не шел.
— Понятно. И что же отец на это?
— Я же сказала, у него был пунктик на шахматах, и вот эта композиция была одной из самых любимых. Он всегда был уверен, что белые здесь могут выиграть. Решению этой задачки он и посвятил последние двенадцать лет своей жизни. Так что было не до семьи.
Шу сочувственно покивал головой.
— Бедная девушка. Только я несколько раз в жизни слышал и более слезовышибательные истории.
Йоля состроила грустную рожицу, а Шу перенес взгляд на шахматы.
— И что? — спросил он.
— Ничего. Он был талантливый человек и решил задачку.
Шу подошел к ней совсем близко.
— Ты шутишь! Не может быть! Это невозможно. Покажи!
Йоля загадочно усмехнулась, налила в рюмку чуть-чуть коньяка и поднесла к губам. Затем с игривым упреком, растягивая слова, пропела:
— А знаешь что... может быть... когда-нибудь... я тебе и покажу.
Шу посмотрел на нее с удовольствием, почти восхищенно. Он попался, как мальчик.
Шу протянул руку за оставленной Юреком бутылкой шампанского.
— Выпьем?
Девушка просияла:
— Я искала тебя, Шу.
— Ну-у-у... Вместе с Липо?
— Ты повторяешься. При чем здесь Липо? С Липо я играю в шахматы.
— Так что же ты от меня хочешь?
— Ты ведь настоящий Великий Шу? Несколько лет назад о тебе ходили легенды. Что у тебя нельзя выиграть.
— Ты случайно узнала, кто я такой и...
— Ты мне очень нужен. У меня есть для тебя работа.
Петр огорченно посмотрел на девушку.
— Меня не интересует никакая работа.
— Но это деньги. Огромные.
— Меня не интересуют деньги. И вообще, ты получила обо мне несколько отрывочные сведения. Поэтому устаревшие. Я этим давно не занимаюсь. В жизни есть вещи поважнее. Так что...
— Знаешь, меня тоже с некоторых пор деньги не интересуют. И все-таки я добьюсь, чтобы ты это сделал.
Своего девушка уже добилась — она его заинтересовала.
— И что же это такое? Какие-нибудь личные счеты?
— Я тебе не скажу.
Если это была ловушка, то уж слишком примитивная.
— Где это?
— Под Варшавой.
— А все-таки о чем речь?
— У меня на одного человека узелок завязан. На память. Чтобы не забыть.
Шу захотелось пить, и он налил себе полный бокал шампанского. Предложение девушки, как ни странно, тронуло его. Она, видимо, уже немало лет провела «в профессии», знала жизнь, но когда дело коснулось чего-то интимного, сугубо личного, она растерялась, не зная, что предпринять, и вновь стала несмелой и наивной девушкой, бегавшей в университет в плащике «болонья».
Какие-то из его мыслей она прочла и понуро опустила голову.
— Ты прав. Во всем этом может быть ловушка. Если подходить с твоей стороны.
Шу был уже уверен, что никакой ловушки здесь нет, но продолжал изучать свою собеседницу.
— Западни, ловушки, измены — это удел сильных или трусов...
Она парировала легко и непринужденно:
— А вот кем бы был ты, если бы принял подарок?
— Дураком, хотя это может прозвучать и невежливо. Полное бескорыстие в твоей или моей профессии встречается... сама знаешь.
Йоля закусила губу.
— С моей стороны никакого бескорыстия нет. Я хочу, чтобы ты превратил этого... — она не подобрала нужного слова и мотнула головой, — в мусор, в окурок, в плевок. Чтобы он в бешенстве грыз ногти, чтобы у него ум зашел за разум и он всю оставшуюся жизнь только и пытался понять, как же такое могло случиться.
Она посмотрела на Шу с ласковой и мягкой страстью, как жена Юрека, которую тот провожал на вокзале.
— Подробности я тебе рассказывать не буду.
У тебя такая ситуация, что ты боишься ошибиться. Тебе сейчас нельзя ошибаться. Но посмотри на меня, Шу,— она закинула руки за голову и затеребила пальчиками держащий платье узелок под шеей.— Скажи, разве ради такой девушки, как я, не стоит рисковать или даже совершать ошибки?
