Тарьей Весос - Птицы
Девушкам нравилось шуметь, они беспричинно хохотали, притащили свой черпак и вычерпали из лодки всю воду.
В борту обнаружилась дырка, но сегодня голова у Маттиса работала как никогда — он снял один носок и ножом затолкал его в дырку.
— Если лодка будет пустая, вода сюда не попадет, ведь дырка придется над водой, — сказал он.
Он был как в угаре от того, что проделал это у них на глазах и все получилось так здорово.
— Мы видим, ты умеешь управляться с лодками, — сказала ему Анна.
Маттис гордо засмеялся:
— Подождите, еще не то увидите.
У него была тайна, которую он скоро им откроет: он замечательно греб!
Его лодку взяли на буксир. Ингер привычно села на весла.
— Нет, так не пойдет, — сказал Маттис. — Грести должен я. Понятно?
— Почему?
Вот оно, это изумительное мгновение!
— Да потому, что с веслами я управляюсь еще лучше!
— Ясно. Тогда, само собой, грести должен ты. К тому же ты мужчина.
— И это тоже, — согласился он. — И еще я очень хорошо конопачу, — прибавил он.
Анна улыбнулась.
— Ну, Ингер, придется тебе уступить ему весла, — сказала она.
Ингер пересела к ней на корму. Маттис по-хозяйски взялся за весла.
— Я не хотел раньше времени говорить вам об этом, — сказал он девушкам. Он чувствовал себя так уверенно, что мог позволить себе даже хвастовство.
— О чем это?
— Да о том, что я хорошо гребу.
От чувства уверенности в Маттисе все ликовало. Никогда в жизни он так не радовался, что умеет грести, что гребет не хуже любого умного, если на то пошло. Он греб длинными уверенными взмахами.
— Хорошая вещь, — сказал он.
— Что, наша лодка?
— Разумеется. А то что же? — спросил он, немного подумав.
Они рассмеялись, легко и радостно.
— Нет, больше ничего, это ясно.
— Мы можем высадить тебя в любом месте, где ты хочешь, — сказала Ингер. — Времени у нас много, домой нас ждут только к ужину. Мы здесь целые дни бездельничаем.
— Я уже догадался, — коротко ответил Маттис.
Вот так и должно быть. Вот так человек и должен говорить о всяких вещах: это мне известно. Или: я уже догадался. И все в таком роде. Взмахи весел ослабели и стали сбиваться.
— Эй, ты! — крикнули ему девушки.
Он вздрогнул. Девушки с любопытством смотрели на него.
— Пер, ты, кажется, чуть не уснул.
— Простите, — сказал он и задушил свою мечту.
Лодка, идущая на буксире, то зарывалась носом в воду, то подпрыгивала на волне, она не тонула, потому что была пустая.
Маттис смотрел на девушек. Они и не подозревали, что сделали с ним за этот день.
— Ингер и Анна, — от всего сердца сказал он.
Голос у него был такой, что в их глазах зажглось любопытство. Но больше он ничего не сказал.
— Смотри, плыви как по линейке, ты хвастал, что у тебя это получается, — сказали они, шевеля пальцами ног на дне лодки. Девушки чувствовали, что этот чудак за что-то благодарен им, и радовались этому.
— Я всегда плыву по прямой… это единственное, что я умею, — неожиданно для себя выпалил Маттис и содрогнулся, но, к счастью, они, верно, не слыхали его последних необдуманных слов.
— Ну и хвастун! — сказали они.
Сперва Маттис направил лодку прямо к своему дому. Но потом ему в голову пришел другой план, гораздо лучше: он поплывет туда, где есть люди. Ему захотелось, чтобы его увидели в обществе этих девушек, нельзя упускать такую возможность. Он решил причалить к старой пристани возле лавки, в самом центре поселка. Там постоянно толклись люди, и такое редкое событие не осталось бы незамеченным.
Я приплыву, как королевич, подумал он. Пусть все это видят.
— Мы причалим к пристани лавочника, — объявил он. — Там всегда есть люди, им захочется на нас посмотреть.
— Захочется на нас посмотреть? Это еще зачем? — хором спросили они.
Он их не понял.
— Что за глупости, Пер? — спросила Ингер и лениво поболтала пальцем в воде.
— Глупости? — Он растерялся.
Но заметил, что Анна сделала знак подруге. Ингер тут же сказала:
— Не волнуйся, мы причалим там, где ты хочешь.
Поэтому прямой курс, взятый Маттисом, резко изменился. Теперь он лежал к пристани, где толпились люди. Этот день был необъятен, словно небесный свод над их головами.
Хеге и не поверит, когда я ей все расскажу. Вообще-то неплохо бы приплыть с девушками домой. Но появиться с ними на пристани возле лавки — вот это номер!
— Номер из номеров. — Произнесенное вслух, это показалось бессмысленным.
— Что ты имеешь в виду, Пер?
— День, конечно! Сегодняшний день — это номер.
Теперь в его голове все улеглось, как надо.
— Неплохо сказано! — решили девушки. Они наперебой хвалили все, что говорил Маттис.
— Мы потом будем вспоминать этот день, Пер, — многозначительно сказала Ингер.
От ее слов на Маттиса упала тень: потом. Они уедут и будут вспоминать их встречу где-нибудь в незнакомом месте, где его с ними уже не будет. Если бы этого «потом» никогда не было!
Девушки внимательно следили за ним, Анна сразу спросила:
— Что случилось?
Маттис сделал сильный взмах веслами, один, другой. Ингер тоже сообразила, какие слова надо сказать в такую минуту:
— Что ты, Анна? С ним все в порядке!
Она очень умная, подумал Маттис, потерянно глядя на Ингер.
Да, теперь он глядел прямо на них, хотя они и были почти голые. Застенчивость, мешавшая ему на островке, куда-то исчезла. Они были словно старые товарищи.
— Ингер и Анна, — сказал он со своего места.
Девушки ждали.
Больше он не произнес ни слова. Достаточно было и этого.
Поселок и пристань быстро приближались. Маттис еще сильнее заработал веслами. Что выбрать: если он будет грести медленно, миг его торжества наступит еще не скоро, а если быстро, девушки скорее исчезнут, но зато запомнят, какой он ловкий гребец. Маттис выбрал последнее.
— Пер, как ты здорово гребешь! — восхитились девушки.
Он сделал правильный выбор.
— Слишком быстро это все равно не будет, — сказал Маттис, но это они уразуметь не могли. — Вы сидите лицом к берегу, вам видно, есть ли там люди, на пристани или где-нибудь на дороге?
— Никого не видно, но мы еще слишком далеко.
Анна что-то увидела.
Там едет автомобиль.
— Автомобили не в счет, — сказал Маттис. — Они так несутся, что никого не видят.
Вскоре Анна объявила со своего наблюдательного пункта:
— На пристани есть человек, но мне не видно, как он стоит, лицом к нам или спиной.
— А вот кто-то вышел от твоего лавочника, Пер, — подхватила Ингер. — Нам будет оказан должный прием.
— Ой, Пер, они оба ушли!
Одно сообщение сменяло другое. Маттис молчал, он греб, напрягая все силы. Но, чего бы это ни стоило, он должен был подплыть красиво. Никогда в жизни у него больше не будет такого случая — причалить к пристани с двумя сияющими девушками на корме.
— Нас уже заметили! — воскликнула Анна. — Там стоят мальчишки и смотрят на нашу лодку. Вот теперь мы узнаем, кто ты таков.
— Мальчишки, — неприязненно отозвался Маттис. — Вот они-то как раз не нужны.
— Вон подъехал велосипедист, остановился.
— Нет, он идет в лавку.
— Ну, начинается, как я понимаю, — серьезно сказал Маттис.
Он очень устал, руки у него сделались вялыми. Такая гонка была не по нем, но он не имел права сдаваться. На мгновение он оглянулся и увидел людей, стоящих на пристани. И теперь уже думал только о том, чтобы не сбиться с прямой.
Заметив, что это плывет Дурачок, но какой-то непохожий сам на себя, у причала остановились еще несколько человек. Зрелище стоило того: сверкающая на солнце лодка победоносно приближалась к пристани, на корме сидели две загорелые девушки и лениво махали собравшимся на берегу людям, но главным был Маттис, умевший управляться с веслами: он вел лодку точно в уверенно и не допустил ни одной промашки.
Все было проделано безупречно.
Лодка Маттиса шла на буксире, теперь в нее набралось немного воды, так что грести стало еще тяжелее. И все-таки ему удалось, не снизив скорости, довести лодку до причала. И никто из смотревших на Маттиса не догадался, что силы его на исходе, впрочем, теперь от радости и возбуждения они вновь вернулись к нему.
Народу на пристани было немного. Человек пять или шесть, не больше. Но сколько людей узнают после обо всем от этих шести! Вот оно, главное. Шестью шестью шестью шесть. Это уж точно.
Маттис успел обдумать свои последние действия, и теперь пришло время их осуществить. Когда лодка остановилась, он поднялся во весь рост и аккуратно положил весла в лодку.
— Ну, девушки, теперь вам придется занять мое место, — сказал он спокойно, но достаточно громко, чтобы его все слышали. — Мы уже приплыли.
— Они и сами не слепые, — произнес дерзкий мальчишеский голос, но кто-то тут же оборвал его:
