Юрий Любопытнов - Мурманский сундук
Вадим окликнул его:
— Ты куда, парень, в магазин?
— А что? — ответил подошедший. — В магазин.
Его шаги замедляются..
— Что, что! Возьми и нам заодно.
— Много будет, — нерешительно отвечает тот, но останавливается.
— Брось ты!
— Не донесу, — засопротивлялся мужик. — Много набрал. Не донесу. Нет, не возьму.
Он тронулся с места. Фимыч бросился ему наперерез, а Вадим задержал, ухватив за рукав.
— У тебя же санки — довезёшь! Слушай меня! Попросишь у продавщицы старый ящик, лучше картонный, у них в магазинах такого барахла хоть отбавляй, и сложи всё в него. Можешь даже два ящика взять, только верёвкой их привяжи. У тебя вон какие санки поместится.
Небритый посмотрел сначала на свои санки, потом на Вадима.
— У нас же клёв, — надвинулся на него Вадим. — Можешь ты понять?
Тот покоробил в усмешке губы.
— Я бы тоже ловил… Да вот попросили. Каждый просит…
— Вот и мы просим, — подсобляет уговаривать мужика Фимыч.
— Да не будь ты, чем щи хлебают, — взорвался Вадим. — Выручи! Тебе заодно, а нам — одному отрываться.
— Ладно уж, — согласился небритый, вытирая слезу, выкатившуюся из холодного глаза. — Только пошустрей. Замёрз я.
— Это мы вмиг. — Вадим полез за деньгами, протянул небритому двадцатипятирублёвку. — Возьмёшь два пузыря и сырку там, колбаски, если есть. Сообрази сам. Только так: одна нога здесь, а другая там.
Тот спрятал деньги, аккуратно свернув купюру, насколько позволяли ему непослушные пальцы. — За час-полтора обернусь, — сказал он. — Дорога не дальная…
— А как тебя потом найти? — спросил Денисов.
Небритый растянул застывший рот в короткой ухмылке, показывая редкие с желтизной зубы, холодные глаза посмотрели на Сергея.
— Не пропаду. Не иголка. Я к вам первым подойду — вы крайние. В случае чего, у наших ребят спросите…Иудинский я. Из Иудина нас целая артель приехала. Вон автобус с красной полосой стоит на горке. Наш он. Спросите Мухина. А я быстро. Напрямик.
Он положил на снег недалеко от рыболовов ледобур, старый фанерный ящик, попросил:
— Вы тут посмотрите за вещами. Не буду же я их с собой таскать…
Вадим оглядел небогатое хозяйство гонца, развёл руками:
— Конечно, приглядим. Свои люди.
— Тогда порядок.
Волоча санки, Мухин стал выбираться на берег.
— Такой быстро обернёт, — глядя ему вслед, сказал Вадим, — Вон ноги, что в твоих скороходах. Заюливает, только пятки сверкают.
— Ну, вот, — растирая замёрзшие руки, проговорил Фимыч, — хоть один нашёлся для общего блага поработать.
— Молодец Мухин, — отозвался Вадим. — Теперь можно ещё половить. — И он направился к своей лунке.
Приблизительно через час, не поймав ничего, кроме двух ершей, он сложил снасти в ящик, бросил туда пойманную добычу, и подошёл к Денисову и Фимычу.
— Вы как хотите, старики, а я баста — нарыбачился. Ноги совсем окоченели, как деревяшки стали. Пойду к костру, погреюсь. Да, наверное, и этот, — он кивнул в сторону, куда удалился Мухин, — скоро придёт? Мужики уже кучкуются… Почему же окунь не клюёт, погода что ли изменилась?
Вадим посмотрел на небо. Оно было низким и мглистым. Сплошные облака висли над серой заметённой поверхностью реки и окружающей её местностью, и лишь иногда сквозь редкие разрывы сочился слабо тусклый свет.
Повесив ящик на плечо и взяв ледобур, Вадим посмотрел на вещи, оставленные Мухиным.
— Может, и этого… Мухина пожитки взять? — спросил он у товарищей.
— Возьми! Брось к костру! Мы тоже счас идём.
Забрав ящик и ледобур Мухина, Вадим стал карабкаться на крутой берег. Костров стало меньше. Видя, что рыбалка неудачная, дальние уехали, но большинство осталось. В основном это те, кто отдал деньги Мухину, и теперь ждут его возвращения.
Вадим снял варежки, протиснулся ближе к костру, погрел над пламенем руки, достал сигарету и прикурил от головешки. Небольшого роста рыбачок, чернявый, с усиками над толстой губой, в подпалённых валенках с галошами, принёс охапку елового валежника. На ветках прилипшие шишки снега. Валежник трещит в огне, снежные комья оседают, сжимаются тают и каплями падают на раскалённые угли. Они шипят, костёр густо и тягуче дымит, но через мгновение весело занимается, пламя поднимается ввысь красным хвостом, становится жарко, и все расступаются.
— Чтой-то наш посланник долго не идёт, — говорит кто-то у костра. — Должен был обернуться. Два часа прошло.
— Да где два. Часа полтора. Придёт, куда он денется. Знаете, как в деревне. Выходной, магазин закрыт, надо идти продавщицу искать, а она чаи гоняет или с соседкой по-бабьему делу треплется.
Подошли Денисов и Фимыч. Бросили снасти, встали к костру. Невдалеке какой-то дядя Стёпа что-то рассказывал. Вокруг него сгрудилась толпа. Видно, у дяди Стёпы были домашние припасы. Он выпил, лицо раскраснелось, ватный пиджак расстёгнут, мохеровый шарф выехал к ушам. Рассказывая. Он размахивал длинными руками, того гляди зашибёт нечаянно попавшего под руку.
— А случай был такой. Забросили это мы шашку в воду, закурили цигарки и ждём. Шашка как бабахнет! И вот, значит, какая мелкая рыбёшка, какая покрупнее, одуревшая от взрыва, контуженная, так сказать, потихонечку всплывает, то там, то здесь. И вдруг вода под корягой как забурчит, как запенится, мы сначала даже сильно испугались…. Но смотрим во все глаза, что дальше. И здоровый тут труп всплывает. Глазищи — во! — Дядя Стёпа развёл руки в стороны. — Усищи — во! — он развёл руки на всю ширину. — И тело такое в синь отдаёт.
— Человек! — округлил глаза маленький рыбачок.
— Какой человек?! Сом, дурья голова. Водились они у нас в те поры.
Вадим рассмеялся про себя: ну и заливать мастак.
— Ты, дядя Стёпа, про Сеньку Морозова расскажи, — попросил его маленький рыбачок.
Дядю Стёпу не надо было упрашивать. Поправив сбившуюся на бровь шапку, — он переключился сразу:
— Про Сеньку. — Он засмеялся. — Был у нас чудило такой. Сенька Морозов. Такой человек… Неймётся ему просто так сидеть возле лунки. Обязательно надо что-нибудь придумать. И не так просто придумать, а такое…острое. Одним словом, духарик. Большой был мастер шутки шутить. Озорник. А нам не шутить, скучно жить. Да надо сказать, и рыбак… Он ведь тоже разный. Есть такие, что стоит посмеяться — сам в смех этот лезет. Разные, одним словом, люди. А Сенька он быстро таких ненормальных раскусывал. Ну, да ладно, Приехали мы как-то раз на одну рыбалку. Расположились на льду. Сенька ходит — не идёт дело, не ловится ему. Ищет, над кем бы подухариться, И правда, нашёл одного…
