Наталья Иванова - Новый Белкин (сборник)
Иона ответил, что никаких разговоров с Пичхадзе не ведет, только на сугубо личную тему. Что видел значок с израильским флагом из рук Пичхадзе, а больше ничего. Зачем-то брякнул от растерянности:
– А при чем Пичхадзе к Израилю? Он же грузин, у него в паспорте записано.
Товарищ, который беседовал, хорошо улыбнулся и сказал, что в Советском Союзе не важно, кто еврей, а кто тем более грузин, но вести надо себя по-советски. И так посмотрел на Иону, что Иона обмер. Не от страха, а от ужаса.
На прощание порекомендовали никому ничего не рассказывать.
Иона и не думал.
Через неделю Иона написал заявление по собственному желанию и состоянию здоровья – просил уволить его с занимаемого места.
Подписали тем же числом, даже отрабатывать не заставили.
Сослуживцы отнеслись спокойно, будто так и надо. Пичхадзе пожелал счастливого пути. Вечером Айрапетов зашел в комнату к Ионе с бутылкой вина. Выпили молча по стопочке. Что говорить, Иона не соображал.
Несколько дней лежал на кровати – смотрел на ножки рояля. Внизу, у пола, ножки совсем обтерлись, черный лак облез, и выглядело так, будто рояль шел-шел куда-то и устал.
Иона не ел, не пил, не спал. Пробовал размышлять – не получалось: в голове туман.
И тут приходит Конников. Увидел состояние Ионы и в своем духе решил поправить: натащил еды, выпивки, привел какую-то женщину. Между прочим, красивую. Ну, как пришел, так и ушел. А женщина обиделась за невнимание.
Еду потом Иона дня четыре использовал по назначению. От вкусного питания слегка пришел в себя. И тут такое дело.
Явился незнакомец. Отрекомендовался Иваном Филипповичем Казьминым.
Одет кое-как, но речь вежливая:
– Ваш адрес мне дал гражданин Конников. Он мой бывший сосед по квартире. То есть я его бывший сосед. Это мой рояль теперь находится у вас.
И с такой уверенностью и так спокойно гость говорил, что непонятно было, как ему вообще отвечать.
– И что?
– Вы не подумайте, я без претензий, просто захотелось посмотреть на рояль. Я только-только из лагеря. Зашел к себе, в свою бывшую квартиру, просто так. Я пока у родственников остановился. Вот, хожу, вспоминаю. Вы не думайте, у меня документ в порядке, имею право находиться в Москве еще неделю. Мне Василий Степанович про вас немного рассказал. Вы ведь не музыкант и к музыке отношения не имеете?
– Не имею, – подтвердил Иона.
– И рояль вам Василий Степанович даром отдал, подарил?
– Ну, не совсем подарил. Я за него деньги заплатил, – Иона удивился и разозлился. – Вы зачем пришли? Может быть, считаете, что я вам должен рояль отдать? Так пусть мне Конников сначала деньги даст назад, а потом я вашу рухлядь с удовольствием отгружу своими руками. Жизни мне от него нет. Все перегородил, – Иона и сам не понимал, чего несет. И притом громко.
Гость растерялся и собрался уходить:
– Не волнуйтесь, гражданин Ибшман. Мне ничего не надо. Раз такое дело и вы рояль купили, так что ж. Мне его, честно говоря, девать некуда. Только Конников сказал, что вы мне рояль вернете по первому требованию, вот я и пришел.
– То есть как? – Иона сжал кулаки и пошел на Казьмина. – А ну пошли к нему, пускай он мне в глаза скажет!
Казьмин засмеялся:
– Вот история! Я Конникова знаю с детства. Не удивляюсь. И вы успокойтесь, обычное недоразумение в его духе. Честно говоря, он был пьяный, когда я к нему пришел. Завтра вместе зайдем и все выясним. Просто, чтобы вы плохого не думали. Потом, когда устроюсь где-нибудь, договоримся, я инструмент у вас выкуплю. Вы только никому другому не продавайте, ладно?
Казьмин не ждал ответа, ясно, что закруглил разговор из воспитанности.
Ионе не хотелось оставаться одному, ему как раз и нужен был незнакомый вежливый человек, чтобы передохнуть внутри себя, и он предложил:
– Товарищ Казьмин! Приглашаю вас в ресторан «Националь». Прошу вас, пойдемте! У меня, сами видите, какое положение – шагу ступить негде. А там красота!
Казьмин согласился.
Иона в первый раз пришел в «Националь» не на работу. Но не смущался. А вел себя как полагается в таких случаях. В гардеробе дежурил Айрапетов и новый мужчина офицерского вида.
Айрапетов кивнул Ионе с приветом:
– Покушать зашел, Иона? Правильно, сегодня Прохор Семенович за главного, киевские котлеты первый сорт, рекомендую.
Иона поздоровался и сдал шляпу. Казьмин сунул кепку в карман.
Айрапетов протянул руку к нему:
– Давайте, дорогой, вашу кепочку, я ее пристрою. Окажем и ей уважение. Тут такое место, что всем хорошо.
После таких слов настроение у Ионы поднялось на высоту.
Сели, Иона заказал блюда, выпивку, фрукты. Как положено.
Разговорились. Казьмин пил мало, в основном ел.
Рассказал, что освободился из Онеглага в Архангельской области.
Иона пропустил мимо ушей, не стал расспрашивать.
Заговорил о своем:
– Я вот только что с работы уволился. Здесь, в «Национале», работал. В гардеробе. Хорошая работа.
– А почему же уволились?
– По собственному желанию, – Иона выпил сразу три рюмки водки и теперь говорил свободно, – мне как-то неудобно стало. Отчего, почему, не понимаю. Ничего плохого не сделал. А неудобно. Думаю теперь переменить свою жизнь.
Казьмин кивнул:
– Правильно. Если решили, надо менять. Вы человек молодой, крепкий. Жизни ого-го как много, ее сколько хочешь – столько и меняй! Вот мне под пятьдесят, а я только начинаю жить.
Иона налил водку и предложил тост за новую жизнь. Выпили.
Казьмин говорит:
– Между прочим, вы не бойтесь, что вам неудобно. Вы по мягкости характера так выражаетесь – «неудобно».
– Ну, стыдно, что ли. Только если на пустом месте – так это разве стыд?
– А откуда вы знаете, что на пустом? Вот вы и слово подобрать не можете, а рассуждаете. Не обижайтесь. Я для себя давно слово подобрал. Если бы не стыд – я бы уже на том свете был. Нас кормили совсем плохо. А работать, сами понимаете, велят за десятерых. Ну, конечно, умирали люди: и кто вкалывал, и кто филонил – по состоянию здоровья. Между прочим, рекордистов хоронили в белье. Остальных – без всего. Было такое распоряжение. Кто рекордист, тому премблюдо – котлеты с макаронами. Я вам точно скажу: премблюдо, как добавка к жизни, очень важно и отлично. Но главное – я рекордистом стал из-за подштанников. Чтобы похоронили в белье. Голому лежать стыдно. Ну вот – живой. Выпьем за все за это!
Иона поднял свою рюмку и чокнулся с Казьминым.
Выпили.
Принесли котлеты по-киевски. Иона с размаху ткнул вилкой в самую середину – фонтаном брызнуло масло – прямо на костюм. Казьмин присыпал солью и заверил, что следа не останется.
Ночевать поехали к Ионе. Казьмин улегся под роялем. Утром, когда Иона еще спал, Казьмин ушел в неизвестном направлении.
