Морин Джонсон - Пусть идет снег
— Ты так говоришь из-за Хлои? — спросила я.
Это сработало. Стюарт запрокинул голову и поскрипел зубами.
— Дай угадаю, — сказал он. — Моя мама тебе все рассказала.
— Она мне ничего не говорила.
— Хлоя тут ни при чем, — сказал он.
— Да что ты говоришь! — ответила я.
Я понятия не имела, что произошло между Стюартом и Хлоей, но отреагировал на мои слова он именно так, как я хотела.
Стюарт встал и показался мне невероятно высоким.
— Хлоя тут ни при чем, — повторил он. — Хочешь узнать, откуда я знаю, что будет?
На самом деле, нет. Я не хотела этого знать. Но Стюарт мне все равно сказал:
— Во-первых, он избегает тебя в Рождество. Знаешь, кто так делает? Люди, которые собираются кого-то бросить. Знаешь почему? Потому что важные даты вгоняют их в панику. Праздники, дни рождения, годовщины… в эти дни они чувствуют себя виноватыми, а им этого не нужно.
— Он просто занят, — слабым голосом сказала я. — У него много дел.
— Ну, если бы у меня была девушка и ее родителей арестовали бы в Рождество, а потом ей пришлось бы долго ехать на поезде в такую метель… я бы весь вечер телефон из рук не выпускал. И отвечал бы. После первого же звонка. Каждый раз. И сам бы звонил ей, чтобы узнать, как она…
Я так опешила, что потеряла дар речи. Он был прав. Именно так Ной и должен был поступить.
— К тому же ты только что сказала ему, что оказалась в чужом городе и провалилась под лед на ручье. И он повесил трубку? Я бы на его месте что-нибудь сделал. Я бы приехал сюда, несмотря ни на какой снег. Может, глупо звучит, но это правда. Хочешь, дам тебе совет? Если он сам от тебя не уйдет, бросай его к черту.
Стюарт произнес это быстро и горячо, как будто какая-то буря подняла эти слова на поверхность из глубины его души. Но это прозвучало серьезно и… трогательно. Потому что он сказал то, что думал. Он сказал то, что я хотела бы услышать от Ноя. Но потом ему, кажется, стало стыдно, потому что он принялся раскачиваться взад-вперед, выжидая, что я оправлюсь от шока, нанесенного его словами.
Мне потребовалось минуты две, чтобы найти в себе силы заговорить.
— Мне нужно на минутку отлучиться, — наконец сказала я. — Куда здесь… можно пойти?
— В мою комнату, — предложил он. — Вторая дверь налево. Там, конечно, жуткий бардак, но…
Я встала и вышла из-за стола.
(глава одиннадцатая)
Стюарт не шутил. В его комнате царил хаос. Она была полной противоположностью комнаты Ноя. Единственной вещью, которая стояла на своем месте, была фотография в рамочке на комоде — та самая, что я видела у него в кошельке. Я подошла и взглянула на нее. Хлоя была восхитительна, без шуток. Длинные темно-коричневые волосы. Ресницы, которыми можно было пол подметать. Широкая лучезарная улыбка, естественный загар, россыпь веснушек. Настоящая красотка.
Я села на незаправленную кровать и попыталась думать, но голова гудела слишком сильно. Внизу звучала музыка: Стюарт играл рождественские песни, играл хорошо, выразительно, с душой. Он легко мог бы устроиться пианистом в отель или в ресторан. Наверное, и куда-нибудь получше, но я, если честно, видела пианистов только в ресторанах и отелях. За окном отряхивались от снега две маленькие птички, приютившиеся рядом на ветке.
На полу лежал телефон. Я взяла его и набрала номер. В голосе Ноя, когда он ответил, прозвучала едва заметная нотка раздражения:
— Привет! Как дела? Мы собирались идти и…
— В последние двадцать четыре часа, — прервала его я, — моих родителей арестовали. Меня заставили сесть в поезд, который застрял из-за метели. Я прошла много миль по снегу с полиэтиленовым пакетом на голове. Я провалилась под лед, а теперь застряла в странном городе с незнакомыми людьми. И ты не можешь со мной поговорить… почему? Потому что сейчас Рождество?
Это заставило его замолчать. Я не этого хотела, но все же обрадовалась тому, что его пристыдила.
— Ты все еще хочешь со мной встречаться? — спросила я. — Скажи честно, Ной.
На другом конце провода повисла долгая пауза. Слишком долгая, чтобы можно было ждать ответа: «Да. Ты любовь всей моей жизни».
— Ли, — сказал Ной хрипло и напряженно. — Сейчас нам лучше об этом не говорить.
— Почему? — спросила я.
— Потому что сегодня Рождество.
— Разве это не лишний повод поговорить?
— Ты же знаешь наши семейные традиции.
— Что ж, — сказала я, удивившись злобе в собственном голосе. — Ты должен со мной поговорить, потому что нам нужно расстаться.
Мне самой не верилось в то, что я это сказала.
Слова возникли откуда-то из глубины, из какой-то кладовки внутри меня, о существовании которой я даже не подозревала.
Снова повисла долгая тишина.
— Ясно, — сказал он.
Я не могу утверждать точно, что послышалось тогда в его голосе. Может быть, грусть. А может, облегчение.
Он не стал просить меня взять свои слова обратно. Не прослезился. Он вообще ничего не сделал.
— Ну? — спросила я.
— Что «ну»?
— И ты даже ничего не скажешь?
— Я давно об этом догадывался, — сказал он. — И думал об этом. Если ты этого хочешь, то, наверное, это к лучшему, и…
— С Рождеством, — сказала я. И повесила трубку. Моя рука тряслась. Да и все тело тоже.
Я села на кровать Стюарта и обхватила себя руками. Музыка внизу умолкла, и дом захлестнула тишина.
Стюарт осторожно приоткрыл дверь.
— У тебя все хорошо? — спросил он.
— Я это сделала, — ответила я. — Взяла телефон — и сделала.
Стюарт подошел и сел рядом. Он не стал меня обнимать, просто сел рядом, но все же чуть поодаль.
— Он даже не удивился, — сказала я.
— Сволочи никогда не удивляются. А что он сказал?
— Что-то про то, что он давно об этом знал и, наверное, это к лучшему.
Сказав это, я почему-то икнула. Мы сидели в тишине. У меня кружилась голова.
— Хлоя была похожа на Ноя, — сказал он наконец. — Просто… совершенство. Красивая. Отличница. Она пела, занималась благотворительностью… и была… тебе понравится… черлидершей.
— Да она, похоже, просто сокровище, — мрачно буркнула я.
— Я так и не понял, почему она со мной встречалась. Она была Хлоей Ньюланд, а я — обычным парнем. Мы встречались год и два месяца. И мне казалось, что мы были счастливы. По крайней мере, я был счастлив. Была только одна проблема: Хлоя всегда была занята, и со временем дел у нее становилось все больше и больше. Слишком много, чтобы останавливаться у моего шкафчика в школе, звонить, писать письма и приходить в гости. Так что я сам ходил к ней в гости. И звонил ей. И писал ей письма. — Все это звучало ужасно знакомо. — Однажды, — продолжил он, — мы договорились делать уроки вместе, а она не пришла. Я приехал к ней, но ее мама сказала, что ее дома нет, и я заволновался. Обычно, если у нее не получалось прийти, она посылала мне эсэмэску. Я решил поездить по городу и поискать ее машину — в Грейстауне не так уж много мест, куда можно пойти. Нашел ее я у «Старбакса», что было неудивительно. Мы там часто занимаемся, потому что, ну… общество не предоставляет нам другого выбора, да? «Старбакс» или смерть…
