Ава Деллайра - Письмо на небеса
Сегодня на обеде, перед тем как пойти за печеньем, я поискала подруг и увидела, что Натали протягивает Ханне один тюльпан. Ханна поднесла цветок к лицу, словно для того, чтобы понюхать, хотя тюльпаны совсем не пахнут. Натали засмеялась.
– Дорогая, ты пойдешь со мной на танцы? – спросила она.
Ханна уронила тюльпан на поднос и взглянула на подругу.
– Что ты имеешь в виду? – немного резко отозвалась она.
– Все эти танцы кажутся мне такой глупостью, – ответила Натали. – Вот я и подумала, что нам нужно просто повеселиться, ну, знаешь, не беспокоясь о парнях и прочем. Мы можем нарядиться в сексуальные платья в стиле 1920-х годов и сначала перекусить в каком-нибудь фондю-баре. – В конце фразы ее голос от волнения и надежды стал чуть выше. Затем она обернулась ко мне: – Лорел тоже пойдет с нами. Прости, что не принесла тебе цветка. Не знала, какие ты любишь. Я сорвала тюльпан во дворе соседа. Мистер Дики выскочил из дома и начал кричать, так что мне пришлось спасаться бегством. Представляете, он полквартала за мной бежал, пока его не остановил приступ астмы.
Я выдавила смешок.
– Ты забыла, что Лорел идет на танцы с Эваном Фридманом? Да и потом, за мной Кейси заедет, я уговорила его быть моим парнем. Он возьмет у отца кабриолет. Если хотите, можете поехать с нами.
Натали выглядела раздраженной.
– С чего это он захотел пойти на школьные танцы? Ему же сколько? Девятнадцать?
Ханна хитро улыбнулась.
– Я сказала ему, что если он сходит со мной, то получит очень приятный сюрприз.
Натали была раздавлена. Такое выражение лица, как было у нее в этом момент, возникает, когда вы утром приготовили себе вафли, намазали их маслом, полили сиропом, нарезали на квадратные кусочки, понесли к себе в комнату и… уронили на пол маслом вниз. И вы так расстроены, что даже не хочется готовить новую порцию.
– Ладно, клево. На самом деле, меня тоже пригласили.
– Кто? – посмотрела на нее Ханна.
Натали опустила глаза, затем снова взглянула на Ханну. Ее щеки покраснели. Не знаю, разозлилась она или смутилась. Я поняла, что должна оставить их наедине, пробормотала что-то о печенье и ушла.
Я хотела встать в конце очереди, но увидела, что там уже стоит Скай, и пошла в другую сторону. Затем развернулась и встала позади него. Некоторое время я молчала, уставившись на его затылок. Открывала рот, чтобы что-нибудь сказать, но слова не шли с языка. Наконец, я произнесла:
– Привет.
Он удивленно повернулся ко мне.
– О, привет.
– Привет, – глупо повторила я.
– Как дела?
Я снова задумалась, что ответить на этот ужасный вопрос, но решила вместо этого задать свой:
– Ты идешь в пятницу на танцы?
– Не знаю. А ты?
– Иду ли я на танцы?
Он одарил меня взглядом, говорившим: «ну да, разве это не очевидно?».
– Тоже пока не знаю. Но наверное, пойду. Меня пригласили.
Скай окаменел. Клянусь, я видела, как напряглись мышцы на его руке.
– Кто?
– Один парень, – тихо промямлила я. – Но я даже не знаю, хочу ли вообще на них идти. Знаешь, на таких мероприятиях часто все идет совсем не так, как должно было.
– Мэй была твоей сестрой? – ни с того ни с сего спросил Скай.
Я застыла. В голове вихрем проносились вопросы. Откуда он знает? В этой школе никто, кроме миссис Бастер, не спрашивал меня о ней. Может быть, у Ская есть друзья, которые учатся в Сандии? Он и сам – ровесник Мэй, учится в одиннадцатом. А может, он сам учился там до того, как перевелся сюда? Это вполне возможно.
– Да, – наконец выдавила я.
– Ты похожа на нее.
– Правда? – Казалось, будто в моей груди кто-то зажег бенгальские огни и из них разлетаются горячие искры. Скай считает, что я похожа на сестру!
Я никогда не хотела говорить о ней с моими друзьями, но сейчас, со Скаем, мне было так хорошо, как будто он являлся частью тайного мира Мэй. И он не задавал ненужных вопросов. Он просто сказал:
– Да. У тебя такие же глаза.
Мы опять ненадолго замолчали.
– Не знаю, приду ли я, – проговорил Скай.
– На танцы?
– Да.
– Ты должен.
– Почему?
– Потому что вдруг там на самом деле будет все так, как и должно быть? Как в детстве, когда нам не было грустно на Рождество.
Скай тихо рассмеялся.
– Ты много думаешь о таком, да? О том, как все должно быть.
Я не успела ответить. Подошла очередь Ская, и он купил кусок пиццы, обернутой в фольгу. Взяв ее, он постоял рядом, не зная, что делать: ждать меня или уйти. Буфетчица нетерпеливо побарабанила пальцами по стойке, потому что я смотрела на Ская и задерживала очередь. Я чувствовала, что должна что-то сказать. Скай улыбнулся мне понимающей улыбкой и ушел.
Искренне ваша,
Лорел
Дорогой Курт,
Вечером перед танцами я ела с папой холодные картофельные блинчики. Звучит уныло, но, по правде говоря, меня это не волновало. Меня тревожило, что у меня нет платья. Я перемерила несколько старых – глупых и с рюшами. Они мне больше не шли. Мне хотелось выглядеть красивой, на случай если на танцы придет Скай и увидит меня. Я пошла в комнату Мэй и открыла ее шкаф со сложенными на полках кофтами с отрезанными горловинами и засунутыми к задней стенке мягкими игрушками. Нашла ее шелковое платье – то самое, красное – и надела его. Оно почти идеально сидело на мне – лишь лиф приспустился на груди (далеко не выдающегося размера). Я почувствовала себя в нем красавицей. Длинный подол разрезан в виде лепестков и усеян блестками, и я кружилась и кружилась по комнате, взметая искрящуюся ткань. Затем наложила на веки дымчатые тени.
В школу меня отвез папа. Кажется, он не поверил, что мой кавалер будет ждать меня там, и, наверное, жалел меня, считая, что я иду на танцы одна. Папа любит рано ложиться спать, я предупредила его, что с танцев меня до дома подвезут, но он заверил, что заберет меня сам, если мне это будет нужно.
– Милая, ты прекрасно выглядишь, – с отцовской гордостью произнес он.
Помнил ли он, что это платье Мэй?
Я вошла в школу и встала в ожидании Эвана у двойных дверей, ведущих в спортивный зал. Он прислал мне сообщение, что мы должны встретимся в полдевятого. Было восемь часов сорок три минуты, когда он наконец появился и обхватил меня сзади за талию. Я вскрикнула, притворившись удивленной. На нем была черная рубашка и пурпурный галстук. Мое платье и его костюм совершенно не сочетались друг с другом.
– Привет. Я тебя напугал? – спросил Эван.
У него были красные глаза, как будто он обкурился.
– Да, немного.
Похоже, он уже жалел, что пригласил меня на танцы, но пытался это скрыть.
