Джон Бойн - Мальчик на вершине горы
Пьеро вздохнул:
— Не нравится мне это.
— Ты должен понять, что я прежде всего пекусь о твоих интересах. Потому я и взяла тебя к себе, чтобы ты жил здесь, со мной. Я хочу, чтобы ты был в безопасности. И только так могу тебя защитить. Ты должен слушаться, Петер, даже если мои просьбы кажутся тебе странными.
В машине стало очень тихо. Они по-прежнему спускались с горы, и Пьеро думал о том, сколько еще изменений в его жизни случится до конца года.
— А как называется город, куда мы едем? — наконец спросил он.
— Берхтесгаден, — ответила Беатрис. — Осталось уже недолго. Через несколько минут будем.
— А мы еще в Зальцбурге? — Пьеро думал так, потому что именно это название было на последней бумажке, приколотой к его лацкану.
— Нет, мы примерно в двадцати милях от Зальцбурга, — сказала тетя. — Вот эти горы — Баварские Альпы. Вон там, — она показала налево, — австрийская граница. А там, — и она показала направо, — Мюнхен. Ты ведь проезжал через Мюнхен, да?
— Да, — Пьеро кивнул. — И через Мангейм, — добавил он, вспомнив военного, который пытался отдавить ему руку и, похоже, наслаждался тем, что причиняет боль. — Значит, наверное, вон там, — он вытянул руку и показал далеко, за горы, в невидимый мир, — Париж. Мой дом.
Беатрис заставила Пьеро опустить руку.
— Нет, Петер, — покачала головой она и оглянулась на вершину горы, — твой дом там. На Оберзальцберге. Там ты теперь живешь. Ты больше не должен вспоминать о Париже. Вероятно, ты его еще очень долго не увидишь.
Пьеро физически ощутил, как весь до краев заполняется печалью, и мамино лицо встало перед глазами, и картинка: они вечером сидят рядышком у камина, она вяжет, а он читает или рисует в альбоме. Пьеро вспомнил Д’Артаньяна и мадам Бронштейн, а когда подумал об Аншеле, его пальцы сами собой сложились в знак лисы, а потом — собаки.
Я хочу домой, подумал он, жестикулируя так, чтобы понял его лучший друг.
— Что это ты делаешь? — удивилась Беатрис.
— Ничего. — Пьеро уронил руки и уставился в окно.
Через несколько минут они прибыли в городок Берхтесгаден, и Эрнст поставил машину в тихом месте.
— Вы долго? — спросил он, оборачиваясь к Беатрис.
— Ну, какое-то время, — сказала та. — Ему нужна одежда, нужны ботинки. И еще неплохо бы его постричь, как считаешь? Поменьше француза, побольше немца — вот наша задача.
Шофер внимательно посмотрел на Пьеро и кивнул:
— Да, пожалуй. Чем он будет опрятнее, тем лучше. А то ведь, в конце концов, он может еще и передумать.
— Кто может передумать? — спросил Пьеро.
— Ну что, скажем, через два часа? — Беатрис проигнорировала вопрос племянника.
— Да, хорошо.
— А во сколько у тебя?..
— Примерно в полдень. Встреча займет около часа.
— Что за встреча, куда вы идете? — полюбопытствовал Пьеро.
— Никуда я не иду, — ответил Эрнст.
— Но вы только что сказали…
— Петер, ш-ш, — шикнула тетя Беатрис. — Тебя не учили, что слушать чужие разговоры нехорошо?
— Но я же сижу прямо здесь! — возмутился он. — Как же я могу их не слышать?
— Все нормально. — Эрнст обернулся к мальчику, улыбаясь: — Тебе понравилась поездка?
— Да вроде, — сказал Пьеро.
— Ты, наверное, тоже хочешь научиться хорошо водить машину?
Пьеро кивнул:
— Хочу. Я люблю машины.
— Тогда, если будешь себя хорошо вести, я, пожалуй, тебя научу. Сделаю тебе такое одолжение. А ты взамен сделаешь одолжение мне?
Пьеро поглядел на тетю, но она молчала.
— Попробую, — проговорил он.
— Нет, попробовать мало, — сказал Эрнст. — Ты пообещай.
— Хорошо, обещаю, — согласился Пьеро. — А что надо делать?
— Это касается твоего друга, Аншеля Бронштейна.
— А что такое? — Пьеро наморщил лоб.
— Эрнст… — нервно произнесла Беатрис, подавшись вперед.
— Минутку, Беатрис. — Шофер, как совсем недавно, стал очень серьезен. — Одолжение заключается в следующем: я прошу тебя никогда не упоминать имени этого мальчика в доме на горе. Понимаешь?
Пьеро смотрел на него как на сумасшедшего.
— Но почему? Это же мой лучший друг. Я знаю его с рождения. Он мне как брат.
— Нет, — резко ответил шофер, — он тебе не брат. Не говори так. Думай, если хочешь. Но вслух не говори.
— Эрнст прав, — поддержала Беатрис. — Лучше вообще не говори о своем прошлом. Вспоминай, конечно, но молчи.
— И об этом мальчике, Аншеле, ни слова, — повторил Эрнст.
— О друзьях говорить нельзя, называться своим именем нельзя, — тоскливо пробормотал Пьеро. — Чего еще мне нельзя?
— Не волнуйся, это все. — Эрнст улыбнулся. — Следуй этим правилам — и в один прекрасный день я научу тебя водить машину.
— Хорошо, — буркнул Пьеро. Не свихнулся ли случайно этот шофер, подумал он. Весьма некстати для человека, который по нескольку раз в день ездит на гору и обратно.
— Через два часа, — напомнил Эрнст, когда они с тетей выходили из машины.
Обернувшись, Пьеро увидел, что шофер нежно коснулся локтя тети и они посмотрели друг другу прямо в глаза — не столько ласково, сколько тревожно.
На улицах городка было людно, и по дороге тетя Беатрис несколько раз здоровалась со знакомыми, представляла им Пьеро и объясняла, что он приехал жить к ней в Бергхоф. То и дело попадались солдаты; четверо сидели перед таверной, курили и пили пиво, несмотря на ранний час. Завидев Беатрис, они выбросили сигареты и приосанились. Один безуспешно попытался спрятать за каской высокий стакан с пивом. Тетя намеренно не смотрела в их сторону, но Пьеро очень заинтриговала вызванная ее появлением суета.
— Вы знаете этих солдат? — спросил он.
— Нет, — ответила Беатрис. — Зато они меня знают. И боятся, как бы я не донесла, что они пили пиво, вместо того чтобы нести службу. Стоит хозяину уехать, как они начинают манкировать своими обязанностями. Так, нам сюда. — Они подошли к витрине магазина одежды. — Вроде на вид ничего, да?
Следующие два часа стали для Пьеро, пожалуй, самыми скучными в жизни. Беатрис заставила его перемерить кучу всего, что составляло немецкий национальный костюм — белые рубашки с кожаными штанами на коричневых кожаных подтяжках и белые гольфы. Затем они переместились в обувную лавку, где Пьеро измерили ноги и заставили ходить в ботинках туда-сюда, а сами внимательно на него смотрели. Потом тетя и племянник вернулись в первый магазин, где одежду успели подогнать по фигуре, и Пьеро вновь пришлось по очереди все это надевать и медленно вертеться посреди помещения перед продавцом и Беатрис.
