Сергей Минаев - The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты
– Действительно! – Ваня оправил на себе пиджак. – Это же не я начал водой плеваться, как школьник.
– А нечего было на мою бабушку наезжать! – парировал Антон.
– Так это я, что ли... Кстати! – Ваня указал на меня пальцем.
– Точно, вот кто все начал! – Антон согласно кивнул.
– Так что без вины виноватых не бывает! – заключили обе сволочи.
– Вы совсем сдурели?! Вы же начали ваши разборки из-за чьих-то половых проблем!
– Кстати о проблемах. – Антон смотрит на часы. – Поехали на свинг-пати? Я был на прошлой неделе – это угар, чуваки!
– Я к жене, – извиняется Ваня.
– Так, с этим все ясно, как обычно дезертировал, а ты?
– Я? После всего, что между нами было? У меня сегодня хохлушка или хохлушки на примете. – Я похлопываю себя по карману джинсов, проверяя, на месте ли телефон.
– То есть ты возьмешь и вот так запросто меня бросишь? – Антон укоризненно смотрит на меня. – Бросишь человека, которого нигде, кроме свингер-клуба, не ждут?
– Поехали лучше ко мне, дывысь, яка гарна дивчина! – Я достаю айфон и показываю ему фотографию.
– Отличная! А теперь представь, что там таких не две, и даже не четыре, а?
– Ладно, чуваки, я откланиваюсь. – Ваня пытается сделать книксен. – Кстати, Дрон, что ты там про Эрнста говорил?
– Забей! – сплевываю я.
– Ну? – вопросительно причмокивает губами Антон.
– Ты же знаешь, я всегда был против групповух, общественного разврата и аморального поведения, – отвечаю я с кислой миной. – Я человек публичный...
Свернув с Маросейки, мы долго петляли по змеевидным переулкам, которыми изрезано все пространство между «Китай-городом» и «Чистыми прудами». Антон изредка притормаживал, высовывал голову в окно, сверяясь с какими-то одному ему ведомыми опознавательными знаками, чертыхался, сдавал назад, разворачивался и снова рулил.
– Ты дорогу точно запомнил? – интересуюсь я, открывая окно. – Может, он не на Чистых, а на Патриарших?
– Я же здесь недавно! Мне что Чистые, что Патриаршие... – морщится Антон. – Сам с Тамбова, к братику вот приехал...
– Ты в другой раз, когда от братика выходишь, отмечай обратную дорогу, как Мальчик-с-Пальчик, – продолжаю я. – Он пшено разбрасывал, а ты кидай презервативы, чтобы птицы не склевали.
– Я в другой раз буду на столбах твои умные мысли записывать, чтобы не заблудиться.
– О, тут ты сильно рискуешь: растащат! На цитаты. – Я смотрю на часы. – Тем временем, Антон, мы петляем уже полчаса, где же свингеры? У меня пропадает эрекция...
– Ты бы не пиздил под руку, а? – раздражается Панин. – Сам топографический кретин, а туда же!
– От моего кретинизма страдаю только я сам, а от твоего вынуждены страдать дру... – Договорить я не успеваю, потому что Антон резко тормозит и мне приходиться упереться рукой в панель, чтобы не вышибить лбом стекло. – Аккуратней нельзя?!
– В следующий раз поедешь на метро, как студент. Приехали!
– Господи, за что ты послал мне таких друзей?! – бормочу я, вылезая из машины. – Кстати, презервативы у тебя есть?
– Инвентарь выдадут на месте. – Антон изображает, как достает нож, наносит мне три удара в горло и обтирает лезвие о рукав.
Я картинно хватаюсь руками за горло и сползаю по стене.
– Хватит идиотничать, тут наверняка камеры по периметру. Еще подумают, что мы извращенцы.
– А разве нет? – на всякий случай уточняю я.
Тем временем мы подходим к неприметной двери, ведущей в полуподвальное помещение. Желание дурачиться нарастает.
– Антон, ты не знаешь, – я останавливаюсь как вкопанный, – там маски выдают?
– Какие маски, дегенерат? Омоновские?
– Венецианские! – Я обвожу в воздухе контур маски. – Бархатные такие, знаешь? С прорезями для глаз. Боюсь, не сумею сохранить инкогнито. Попаду под объективы папарацци в туалете и прочее!
– Слушай, отвали! Тоже мне, Джордж-сука-Майкл нашелся!
– Антоха, ну погоди! – Я обегаю его, преграждаю путь и перехожу на шепот. – Возьми меня за руку! Мне страшно! Я никогда не был в подобных местах...
– Миркин, я тебе сейчас в нос заеду, заебал, честное слово!
– Ну ладно, ладно, – сдаюсь я, – все-таки тебе следует почаще бывать в Европе. Ты стал жутким букой. Для тебя что секс, что траншеи копать – один сплошной негатив. Твое чувство юмора стремительно близится к нулю, зайка.
– У тебя все? – Антон останавливается перед входом и пишет эсэмэску.
– С вводной частью да. Теперь о практике: скажи, если мне понравится девушка, а ее уже трахает кто-то другой, что нужно сказать?
– Например, что тебе звонили от Эрнста! Или предложить ей работу в Останкино, – с отсутствующим видом отвечает этот гад.
– Я тебя серьезно спрашиваю!
– По ходу разберешься. – Антон нажимает на кнопку звонка, дверь щелкает, и мы заходим.
Спустившись по лестнице, мы попадаем в квадратное помещение с барной стойкой, диванами и тремя милыми девушками-барменами. Двое сонных охранников лениво подпирают стену напротив входа.
– Добрый вечер! Здравствуйте! – приветливо щебечут девушки. – Выпьете?
– Мы на вечеринку любителей анимационного кино, – видимо, называет пароль Антон. – Два виски с колой, пожалуйста.
– Пожалуйста, – девушка одаривает нас одной из тех радушных улыбок, какими славится средняя полоса России.
– На блядюшник похоже. – Я рассматриваю висящие на стене плазменные панели, по которым крутят последние достижения отечественной поп-музыки. Озвучивает это безобразие почему-то Lady GaGa. – Слушай, Антон, вот скажи мне, почему во всех подобных местах по телевизору крутят русскую попсу, а из колонок играет попса западная? Почему не наоборот?
– Если картинку мы кое-как умеем делать, то музыку – нет. Средней руки совковая евро-картинка под аккомпанемент Бритни Спирс диссонанса не вызывает. А представь, что будет, если запустить клипы Кайли Миноуг в сопровождении потрясающего вокала Жанны Фриске!
– Живые позавидуют мертвым? – предполагаю я. – Чего-то меня слегка мандраж бьет. А ты в порядке?
– Меньше нужно балаболить. – Антон ставит стакан на стойку и кидает рядом некоторое количество купюр. – Пошли!
– Вы знаете, куда идти? – осведомляется девушка. Из помещения два выхода – в левый и правый коридоры. Чуть помедлив, Антон улыбается и отвечает:
– Мы в курсе, – и уверенно чешет в левый.
«I’ll lick your ice-cream, and you can lick my lollipop», – бухает из колонок.
– Приятно, когда за тебя платят! Знаешь, я чувствую себя настоящей селебрити в такие моменты! – хихикаю я.
– Или девушкой селебрити.
Мы идем по коридору до конца и упираемся в широкие двери темного стекла.
