Каспер Давид - Свиньи олимпийской породы.
13
Капитан Мамырко вышел на свежий воздух. Как обычно, пахло чем–то кислым, но легкое дуновение ветерка, стрекот цикад и внезапно появляющийся из–за облаков голубой серп луны наполнили его душу радостью. Жить на поверхности земли явно лучше, чем под ней.
«Черт, как они живут в этом подземелье? Крысы». Вскоре луна снова скрылась за тучами. Но, ни темень, ни сознание того, что пьяный сержант каким–то чудом ускользнул от правосудия, не опечалили его. Он — наверху. Скоро он вернется в канцелярию и ляжет спать. Утром сменится, и два дня — выходной.
В темноте офицер медленно пошел к казарме. Он прошел полпути, как его правая нога провалилась в пустоту. Мамырко вскрикнул, взмахнул руками и полетел вниз. Ударившись плечом, капитан зачертыхался. «Блин! Зачем я поперся через «минное поле»? Ай! Нога! Твою мать!»
Дурацкая курсантская привычка ходить напрямик. В его звании и при его статусе нельзя уподобляться солдатам. Замполит встал. Верхний край ямы был на метр выше головы. Выбраться отсюда без посторонней помощи не было никакой возможности. Мамырко вдохнул ноздрями земляной запах и потряс головой. Происходило нечто невероятное. В его родной части подобных ловушек, насколько он знал, не было.
«Что же это за яма такая?» — гадал провалившийся. Насколько он помнил историю с посадкой яблонь и последующие попытки привести пустырь к идеально ровной поверхности, максимальная глубина ям была по колено. Ну, может быть, по пояс. Но он угодил в какую–то гигантскую воронку. «А может, какой идиот решил здесь посадить здесь баобаб?». Ответа на этот вопрос не было. Хотя, если бы капитан интересовался хозяйственной жизнью своего подразделения, он знал бы, что находится на дне задуманного старшиной нового туалета типа сортир.
Неожиданно где–то рядом захрапели. «Свят, свят, свят» — от неожиданности коммунист вздрогнул и инстинктивно перекрестился. Нога болела все сильнее. Мамырко ухватился за торчащий над его головой корень и подтянулся на руках. Но при первой же попытке оттолкнуться правой ногой и вытащить тело капитан вскрикнул и осел на дно земляное дно. Сверху зазмеилсь струйка песка. «Кто же это может быть?» — думал офицер, растирая ногу. — «Вряд ли кто–то из солдат предпочел ночевать здесь, а не в казарме или на КП. Наверное, какой–нибудь пьяный тракторист забрел». И хотя периметр военной части был огорожен колючей проволокой, замполит знал, что это не мешало солдатам регулярно ходить в самовольные отлучки. Оттуда они обычно возвращались пьяными. Отлов и наказание пытавшихся подышать «воздухом свободы» и встретиться с распутными женщинами солдат Мамырко считал своей основной обязанностью. К его огорчению, никому среди выполняющих двухгодичную святую обязанность защищать родину, доверять было нельзя. А комсорг роты не просто нарушил воинскую дисциплину, но даже заболел венерической болезнью.
Храп по соседству прекращался, сменялся бормотанием, кашлем и возобновлялся снова.
Капитан провел в яме несколько часов. Однажды, в поисках съестного, к яме подбежали свиньи. Они шумно, как собаки втягивали воздух своими пятачками. Мамырко передернулся от омерзения и бросил камень в первое же рыло. Он не попал, но чушки, похрюкивая, удалились.
Было грустно, нога болела. Хотелось в туалет. На некоторое время помогли приседания и подпрыгивания, но, в конце концов, капитан сдался и помочился на пол ямы, в которой находился.
Вскоре занялся рассвет и капитан запел. Сначала он пел строевые песни, затем его понесло на старую советскую лирику. Этим он разбудил спящего неподалеку сержанта Дюбкова.
Виктору жутко хотелось пить. Он поморщился и вытер лоб грязной рукой. Внезапно, к своему изумлению, он услышал голос замполита. Дюбков сел, затем вылез из ямы. Голова раскалывалась. Он вспомнил, как вчера залетел поющему капитану, но почему он сам оказался на минном поле, а не на гауптвахте — понять было абсолютно невозможно.
- От Москвы до самых до окраин,
С южных гор, до северных морей…
Голос доносился из–под земли. Сержанта передернуло. Его знобило, во рту было сухо и противно. Сержант безуспешно попытался сплюнуть, проклял Горбачева с его антиалкогольной компанией и пошел искать замполита.
- Человек проходит как хозяин.
Если он, конечно не еврей…
Искать пришлось недолго. Возле ямы, над которой предполагалось построить туалет, он рухнул на колени, затем лег на живот и отдал честь.
- Здравия желаю, товарищ капитан. С добрым утром. — Отдавать честь лежа было необыкновенно удобно.
- Дюбков?! — Мамырко резко обернулся. — Тебя–то я искал! Это ты рядом храпел?
- Никак нет! — Обиделся сержант. — Я на ЗАСе все ночь. С Яцкевичем проводил месячный регламент. Перебирали аппаратуру и чистили шифровальные доски. — Дюбков попал в точку.
- Врешь! Ты вчера был абсолютно пьян! Ну–ка неси сюда лестницу. Поедем на гауптвахту.
Виктор поднялся на ноги и отряхнул штаны.
- Виноват, товарищ капитан. — Голову прострелило, и он ойкнул — Мне нужно Яцкевича менять. Ему в караул. Через час–другой придет старшина, он вас вытащит.
Час–другой означало катастрофу. Мамырко не мог позволить, чтобы заступающая и сменяющаяся смены увидели его в таком состоянии.
- Стой, Дюбков! — позвал он. — Ладно. Ты был трезв и чистил шифровальные доски.
- Так точно! — обрадовался сержант.
- Неси же лестницу! Урод… — замполит заскрежетал зубами.
- Так точно! — Дюбков провел шершавым языком по пересохшим губам и решил задать мучавший его вопрос:
- Разрешите обратиться, товарищ капитан?
- Ну? — Мамырко облокотился на земляную стену своей ловушки. Сверху зашуршали новуе струйки песка.
- А зачем вы в яму запрыгнули? Акробат вы этакий.
Капитан сплюнул и мрачно выругался.
- А какого хера вы здесь метро строите? — Он простил сержанту развязность. — Тут же яблоневый сад планировали посадить. Что, старшина решил баобаб вырастить?
Дюбков хрюкнул. Мамырко был не первым, кто попал в главную западню минного поля.
- Это яма для туалета. «Смерти» надоело, что зимой снег вокруг КП желтый.
- Это почему же желтый?
- Дежурной смене лень ночью в казарму идти оправляться по малому. Вот и мочатся возле входа. Я бы сказал — преступно сцут. А поймать нет никакой возможности. Кому охота ночью по минному полю путешествовать? Нету дураков. Вот если бы вы сюда грохнулись через месяц, то стояли бы по пояс сами знаете в чем.
- Ясно. — Замполит снова выругался, вспомнив тяжелую ночь. Больше на минное поле ни ногой. Да и вообще: солдат ловить — себе дороже. — Лестницу, Дюбков! — Закричал он. — Бегом!
14
Было уже пол — шестого, когда дверь казармы отворилась и туда, пошатываясь, вошел измазанный глиной, в разорванном кителе, измученный прохождением через минное поле капитан Мамырко.
Ибрагимов к тому времени, до блеска отгондурасил туалет, вымыл коридор, и теперь, облокотясь на тумбочку, дремал. Никто его так и не сменил. Узбек кемарил, как говорили в его новой жизни, так сильно отличавшейся от всего, что он видел за свои восемнадцать лет. Фархат прижал к виску ладонь и округлил рот, не зная, что нужно делать: то ли поднять дежурного по роте, то ли объявить общий подъем. Замполит остановил его жестом, прохрипев непонятное, короткое слово:
- Нах.
Он вошел в канцелярию и не выходил оттуда до завтрака, и только после того, как старшина привез ему новую форму, ушел домой.
В ту ночь Максиму снова ничего не приснилось… (с) ArtOfWar, 1998–2011
