Мелвин Берджес - Сучка по прозвищу Леди
— Отлично! Будем охотиться на кошку — а потом, малышка, разделим ее между собой! Наш приятель их не любит.
— На кошку, — с отвращением повторил Митч. — Как можно их есть, ведь они бегают по крышам? Ну их! У них нет…
Он замолчал, пытаясь подобрать нужное слово, и я съежилась от стыда.
— Достоинства, — договорил Митч.
— Да уж, — согласилась с ним я. Друг застонал.
— Оставь достоинство проклятой человеческой расе! — рявкнул он. — Я хочу кошку!
Однако я могла думать лишь о том, как снова стать человеком, поэтому закрыла глаза, покачала головой и попыталась отогнать мучительные мысли.
Мы посидели немного, три собаки, а потом кто-то залаял неподалеку, и Друг с Митчем, не говоря ни слова, умчались с быстротой ветра.
Опять я осталась наедине с моим хозяином.
Глава 5
Терри проснулся, когда над домом встало солнце и осветило двор, где он провел ночь. Несмотря на то, что у него было помятое лицо и зловонное дыхание, я очень обрадовалась и облизала ему лицо. В ответ, постанывая, он взял в ладони мою морду и поцеловал меня в нос. Я сразу почувствовала, как он промерз за ночь, и именно в то утро впервые подумала, что все-таки неплохо быть собакой. Спишь себе на улице, а утром просыпаешься как ни в чем не бывало, не то что люди!.. У него же был такой вид, словно земля убивала его.
С трудом заняв сидячее положение, Терри вытащил из кармана банку с пивом.
— Доброе утро, Леди.
Он сделал пару глотков и, когда спиртное обожгло ему желудок, рыгнул. Я было решила, что его стошнит, но ему как-то удалось сдержать рвоту и проглотить обратно то, что подступило ко рту. Немного подождав, он сделал еще глоток, и все повторилось заново. Вот так, понемногу отпивая из банки, Терри постепенно влил в себя достаточно спиртного, чтобы обрести силы для встречи с новым днем.
— Ну вот, — сказал он. — Ну вот.
Он поднялся на подгибавшихся ногах и, похлопав себя по карманам, достал несколько кусочков хлеба, которые сберег мне на завтрак. Мрачно нависая надо мной, он смотрел, как я с жадностью проглотила хлеб и села в ожидании чего-нибудь еще.
— Остальное, Леди, надо заработать.
С этими словами он вновь опустился на одеяло и допил банку. Смотреть на него было все равно что смотреть на старый изношенный механизм, медленно возвращающийся к жизни по мере того, как масло бежит по деталям, или смотреть, как солнце согревает жука, не заметившего наступления ночи. Когда банка опустела, Терри встал рядом со мной на колени, поцеловал меня, похлопал по спине, погладил, короче говоря, устроил вокруг меня такое, что можно было подумать, будто он живет лишь ради меня. А я — я была благодарна ему и счастлива! Митч оказался прав, Терри отлично знал, как обращаться с собаками. Я становилась все счастливее и счастливее, пока не начала лаять, и скулить, и прыгать, и в восторге припадать к земле. В конце концов Терри поднялся на ноги, потянулся и принялся учить меня, как зарабатывать себе на пропитание.
Насчет меня у Терри не было особых амбиций. Он не использовал и сотой доли моих возможностей. Ведь я могла ходить, как люди, танцевать, беседовать о погоде, обсуждать жителей Ист-Энда — и это еще не все! Если в собачьей голове человеческие мозги, можно творить ой какие чудеса. А Терри надо было всего-навсего, чтобы я произнесла простенькую фразу. Именно это казалось ему самым веселым. Пять минут он шевелил мозгами — и смеялся от души.
— Спасибо, друг! — придумал он наконец. Вот так:
— Господи, что у тебя на уме, а, Леди? Разве это не здорово? Ох! Ох! Бог мой, так и умереть недолго! — вопил Терри. Объясняя мне суть дела, он то и дело начинал хохотать. Я должна была произнести «спасибо, друг» в тот момент, когда деньги начинали сыпаться в миску. — Как только человек решит, что дает нам деньги, и ни секундой раньше, — настаивал Терри. — Так ты выразишь свою благодарность, понимаешь? Вот увидишь, они будут лопаться от смеха!
Сам Терри время от времени издавал смешок или заливался хохотом. С чего бы это? Если он шутил, то в чем смысл шутки? Может быть, в благодарности людям? Может быть, в говорящей собаке? Не знаю. Значит, «спасибо, друг»? Ничего себе. Сколько лет мне вбивали в голову, что такое вулканические породы, и кем были мои предки, и чем занимались римляне в стародавние времена, а теперь я только и гожусь на то, чтобы хорошо произнести слова благодарности! Но до споров дело не дошло — Хозяин лучше знает. Наверное, он прав. Почти все утро пришлось тренировать непослушный язык, чтобы он более или менее отчетливо произнес требуемые два слова.
В конце концов у меня получилась приличная имитация человеческой речи, и мы отправились на заработки.
Терри повел меня по Оксфорд-роуд к Университету. По дороге он внушал мне, что самые большие любители посмеяться — студенты.
— Им все равно, из-за чего смеяться, — говорил он, — да и мозги у них слишком забиты информацией, чтобы они о чем-нибудь догадались. Все-таки будь начеку, — добавил он на всякий случай.
Несколько человек на улице проводили внимательными взглядами мужчину, болтавшего со своей собакой, однако они увидели всего-навсего бездомного бродягу, который слишком накачан пивом.
Откуда им было знать, что я понимаю каждое слово? Поглядев, люди быстро шли дальше. Мол, ничего особенного.
— Надо найти правильное место. В каждом деле есть свои заморочки.
И он пустился в долгое объяснение насчет преимуществ того или иного места для попрошайничества: вокзалы, центры искусств, кинотеатры, магазины, банкоматы, выдающие наличные деньги. Стоило послушать его разглагольствования, и хотелось вручить ему докторскую степень. В конце концов мы устроились на Оксфорд-роуд недалеко от банкомата. Терри поставил миску, уселся и стал ждать.
Мы ждали и ждали. Студенты шли мимо, но денег не было.
— Мерзкие эгоисты, — рычал Терри. — Но подожди, вот они клюнут, и тогда деньги потекут рекой. Сегодня, Леди, у тебя будет стейк. Хорошая девочка!
Он погладил меня по голове, и я, повиляв хвостом, постаралась придать себе умный вид, но на умный вид никого не поймаешь. Рано или поздно, но Терри надоело ждать, и он стал ощупывать карманы в поисках монетки.
— Надо что-нибудь положить в миску, — сказал он. Отыскав два пенса — все, что у него было, — он бросил их в миску, когда мимо проходили Две девушки. — Ну же, — прошипел он.
— Спасибо, друг, — сказала я, и одна из девушек посмотрела на меня, потом на Терри.
— Что это? — спросила она.
— Это не я, это собака. Вот… — Терри взял из миски монетку. — Она всегда благодарит. Хотя на два пенса и сосиски не купишь, — сказал он, хихикая и в то же время заливаясь румянцем.
Девушка нахмурилась.
— Я не клала монету.
— Наверно, кто-то другой положил.
— Как же она благодарит?
— Послушайте сами, — сказал Терри, после чего обхватил ноги руками и стал ухмыляться, как дурак.
Второй девушке не терпелось идти дальше.
— Хватит. Пойдем, — попросила она подругу.
— Мне показалось, что собака что-то сказала.
— Что?
— Спасибо, друг. Она сказала: «Спасибо, друг».
— Точно, — подтвердил Терри. Девушка хлопнула ладонью по сумке и засмеялась.
— Она не может…
— Испытайте ее! Испытайте ее! — настаивал Терри.
Девушка послушалась, достала десять пенсов и бросила их в…
— Спасибо, друг! — громко сказала я.
— Господи!
— Вы слышали?
— Господи!
— Пусть она скажет еще раз, — попросила вторая девушка, которая не верила собственным ушам.
— Сначала деньги.
Девушки открыли сумки и достали еще монет.
— Минимум десять пенсов, — потребовал Терри.
— Она же сделала это и за два пенса, — возразила одна из девушек, но другая сказала, что не стоит мелочиться.
В миску упали еще десять пенсов.
— Спасибо, друг.
Еще десять пенсов.
— Спасибо, друг.
Еще десять пенсов.
— Спасибо, друг, — рявкнула я, и девушки зашлись в смехе, как и предсказывал Терри.
— Вы слышали «спасибо, друг»? Она говорит «спасибо»! — лепетали девушки, привлекая внимание прохожих.
Люди останавливались. Подошли два парня, потом еще одна девушка…
— Вы только послушайте, — не умолкала первая девушка. — Говорящая собака. Вот, послушайте!
И она бросила еще десять пенсов.
— Спасибо, друг, — пролаяла я.
И опять все сначала. В первый момент людям не верилось, что они правильно расслышали произнесенные мной слова, поэтому они бросали монеты, желая знать наверняка, а потом смеялись и бросали еще монеты, чтобы опять посмеяться, и звали; друзей, чтобы посмеяться вместе. Всем хотелось поучаствовать в представлении!
— Спасибо, друг! — рявкала я.
— Спасибо, друг, — рычала я.
