Майк Рипли - Город Ангела
— В другой раз. Мне надо проводить занятие по вождению.
— Как хочешь. Удачи в поисках Тигры. Живи долго, процветай и тому подобная хренотень. И, кстати, не верь ни одному слову Зверя.
— Не буду, — сказал я, доставая ключи от «Армстронга». — Даже байкам про Стальную Линейку, который устраивает засады в сортирах, не поверю.
Кримсон ухмыльнулся:
— Ага. Я тоже это от него слышал раньше, только херня это. Нет у них в карманах никаких линеек. Они попросту рады встрече с тобой, вот и все.
— Ангел, мы уже приехали домой. Ангел, скажи что-нибудь. У меня хорошо получалось? Ангел, ну почему ты молчишь? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь…
8
В одном из окон «Гроздьев» вывесили объявление: «Требуется персонал в бар». Объявление было написано от руки на куске картона, но хотя бы без орфографических ошибок. В прошлый раз я его не видел. Может быть, его там не было, а может быть, «Гроздья» относились к тому типу пабов, в которых не хотелось что-либо замечать.
Я прибыл раньше, чем планировал, — уже к семи вечера. Торчать дома на Стюарт-стрит не хотелось: меня могла заметить Фенелла и потребовать нового занятия. Поэтому я прокрался в дом как вор, покормил Спрингстина, наказал ему отвечать по телефону и втихаря улизнул. Теперь я сидел в «Армстронге», припаркованном на стоянке, и ждал вдохновения.
Мысли не желали идти дальше факта, что нашу первую встречу с Басотти Тигра назначил здесь в восемь вечера. Я знал, что ночует он на западе, по крайней мере, он всегда просил там его высадить. Если он вообще появлялся в этом пабе, то должен сделать это пораньше. До того, как я увидел объявление, это соображение оставалось моим единственным планом, военной хитростью и стратегией.
Идея зайти и спросить о работе позволяла мне оказаться внутри паба, не привлекая внимания, и поболтать с управляющим. Таким образом, одной проблемой становилось меньше, ибо публика на вечерах для геев, как правило, не любила чужаков, особенно сующих нос не в свои дела и задающих вопросы. По-своему они правы. Люди приходили повеселиться, а не тешить посторонних зрителей или предоставлять услуги по розыску пропавших граждан.
Под веселье был выделен один из баров, у входа в который красовалась вырезанная из картона фигура Хэмпфри Богарта в полный рост, каким он играл в «Касабланке». На его белом смокинге губной помадой (не иначе тон «щель заката») была сделана надпись: «Сегодня — вечер для геев». Внизу приписка: «Пусть он положит начало прекрасной дружбе». Неужели ничто не свято в этом мире?
За Богартом я заметил парня в фуфайке-безрукавке, он устанавливал оборудование для дискотеки, включая автосуфлер для караоке. Чуть дальше высокая блондинка, стоя ко мне спиной, пополняла кассовые аппараты мелочью из целлофановых мешочков. Я решил начать с нее.
— Прошу прощения, — обратился я к прическе а-ля «Основной инстинкт».
Она глянула в зеркало по ту сторону барной стойки и ответила с австралийским акцентом:
— Тебе, пожалуй, в другой бар.
— Я, в общем-то, ищу управляющего.
— Правда? — Она не отрывалась от своего занятия. — Считай, приятель, что тебе повезло. Насчет работы, что ли?
— Ага. Какие условия? Пару вечеров в неделю, только не в выходные, и оплата наликом меня бы устроили.
— Меня бы тоже. Если что-нибудь такое найдешь, мне не забудь передать.
Раздалось гнусное жужжание: кассовый аппарат подавал сигнал, что ящик был открыт слишком долго и, возможно, дело здесь нечисто. Блондинка задвинула его правым бедром и повернулась ко мне:
— Слушай, мы неплохо раскручиваемся. Нам нужен постоянный персонал, после вычета налогов получается сто сорок фунтов в неделю, плюс жрачка, плюс хата — вот до чего мы докатились. В среднем люди у нас работают месяца три. Работа — сменами по четыре дня, один вечер — с пятницы на субботу или с субботы на воскресенье, два выходных в неделю по скользящему графику. Интересует?
— Я хотел только на пару часов, — уныло пробормотал я, соображая, как растянуть беседу хотя бы еще на полминуты.
— Прости, но так не получится. Тебя биржа труда прислала?
Биржа труда? Я чуть не спросил, о чем это она.
— Нет. Просто увидел объявление.
Она тщательно смерила меня взглядом, способным изжарить пиццу.
— Раньше работал в баре?
— Конечно. И в винном погребе. Вычурные коктейли в стиле Тома Круза не моя специальность, но подать «Лагер топ»[25] или «Малибу» со льдом могу как дважды два.
— Рекомендации есть?
— Могу взять или дать номер телефона. Пара пабов в Саутварке, винный бар в Сити.
Бар, кстати, был поганый.
— Документы какие-нибудь есть?
Это меня тормознуло. Я посмотрел на нее с выражением типа «свет горит, а дома — никого», затем вспомнил о водительских правах в бумажнике и достал их. Пока она их читала, до меня дошло. Она подумала, что меня прислала биржа труда, или собес, или еще кто-нибудь, и проверяла.
— Рой Маклин, — сказала она.
Верно. Это было одно из моих имен.
— Ты гей?
Я молниеносно улыбнулся и нашел крайне остроумный ответ:
— Конечно, нет.
— Ладно. Я тебе скажу, что я сделаю. Я возьму тебя на подхват, сегодня вечером нам не хватает рук. Посмотрим, что из этого выйдет. Если кто-нибудь спросит — тебя вызвали как запасного бармена через агентство.
— Какое агентство? На всякий случай…
— Если возникнут такие вопросы, сразу беги ко мне. Меня зовут Эприл. Я весь вечер буду в другом баре. С тобой будут работать Сэм и Дейв. Пошли наверх, я дам тебе белую рубашку и бабочку. Ничего не поделаешь — внутренние правила. Сэм тебе расскажет про остальные. Оплата — три фунта в час, начиная с восьми. Никто не уходит, пока в бокалах еще что-то есть и не снята касса. Вступать в разговоры только в крайнем случае; делай, что скажут Сэм и Дейв. Разрешено дважды в час перекурить по пять минут, только не за стойкой, желательно на улице. Будут предлагать выпить с ними, соглашайся на полбокала светлого пива и проследи, чтобы заплатили. Не пытайся химичить с чаевыми и смотри сам не пей.
— Еще что-нибудь?
— Да. Постарайся, чтобы я не застукала тебя на дурном обращении. Я не ставлю геев на вечера геев. Так проще. Никакого панибратства с посетителями, ясно? Не огрызаться, не травить сортирных анекдотов, не намекать на СПИД. Ты что-нибудь про СПИД знаешь вообще?
— Может передаваться через пивной бокал. Вода в мойке достаточно горячая — вирус погибает.
Я заметил, что сумел произвести впечатление.
— Хорошо. Что еще хочешь знать?
— Кажется, все темы раскрыты.
Сэм и Дейв оказались сестрами.
Саманта и Дейвина — кто бы мог подумать — всего лишь подрабатывали в баре, на самом деле они пели дуэтом, иногда акапелла, иногда с двоюродным братом Хенри под синтезатор, а иногда выступали перед концертом третьеразрядного джаз-банда в качестве уцененной версии «Энд-рьюз Систерс». Однако чаще сидели без работы и возвращались в бар. Они взяли себе сценический псевдоним «Сэм энд Дейв», несмотря на то что агенты и менеджеры студий звукозаписи неоднократно советовали сменить название. Оно каким-то образом было связано с кем-то, кто уже носил его в прошлом. Я согласился, что на моем веку о таких знаменитостях никто не слышал. В генетическом плане у них на двоих была одна извилина.
В комнате для персонала наверху Дейв показала мне мешок с чистым бельем. Рубашки были свежевыстиранные, но неглаженые. Я попросил дать мне 15-дюймовый воротничок, она дала мне 16,5-дюймовый, объяснив, что потом будет жарко и я вспотею. Я сказал, что буду ждать этого момента. Она поощрила меня улыбкой и помогла застегнуть пуговку.
Сэм выбрала для меня прицепную бабочку и ввиду отсутствия зеркала вызвалась надеть ее на меня. Она сказала, что такая разновидность бабочки безопаснее, чем настоящие или на резинке (в пабе был широкий выбор), если кому-то вздумается схватить за нее.
— Выходит, веселье может перехлестнуть через край? — спросил я.
— Случается, — ответила Сэм.
— Обычное дело, — ответила Дейв.
Они прикрепили бабочки друг другу.
— Но вы ведь меня в обиду не дадите? — Я подарил им полнозубую улыбку. Мой дантист поработал на славу.
Дейв качнула короткой светлой гривкой:
— А мы надеялись, что это ты прикроешь нас с тыла.
Я задумался.
— Значит, посетители иногда ведут себя агрессивно?
— Некоторые из них, можно подумать, никогда сырого мяса не видели.
Обе захихикали.
Наверное, мое недоумение отразилось на лице. Дейв потрепала меня по щеке:
— Не волнуйся. Мы верим, что ты не подкачаешь, Рой. Тебя же Рой зовут?
— Рой. При чем тут не подкачаешь? С какой радости…
— Разве Эприл тебе не сказала? — удивилась она. — Во вторник — вечер лесбиянок.
