Моасир Скляр - Леопарды Кафки
Он аккуратно положил костюм в саквояж и вышел. В центре по-прежнему не было света, так что пришлось спускаться по лестнице пешком. До первого этажа он добрался еле дыша и был так бледен, что сторож испугался: тебе плохо, Мышонок? Вызвать врача?
Нет, Мышонок не хотел никакого врача. Он вышел и сел в такси на ближайшей стоянке.
— Куда? — спросил таксист.
— В Депоп. Знаешь, где Депоп?
— Вы туда с доносом? — сострил шофер. — Или сдаваться?
— Не говори глупостей. Поехали.
Шофер рванул с места, и через десять минут они были у Депопа.
Мышонок обратился к человеку за стойкой и спросил комиссара Франсиску.
— Как ваше имя? — поинтересовался дежурный.
— Бенжамин. Я его портной…
— Портной? — дежурный нахмурился. — Не знаю, примет ли вас комиссар. Он только что пришел на работу, у него на сегодня все забито, ни одной свободной минуты в расписании.
— Но у меня тут готовый заказ для него, — настаивал Мышонок.
Дежурный снял трубку внутреннего телефона и обменялся парой слов в полголоса с комиссаром. Потом повесил трубку на крючок.
— Проходите. Второй этаж.
Комиссар, мужчина плотный, высокий, усатый ждал его один в кабинете.
— Я бы тебя не принял, Мышонок: у меня дел по горло, но мне стало любопытно, что за заказ. Что это ты такое выдумал?
Вместо ответа Мышонок раскрыл саквояж и достал костюм.
— Это мне? — удивился комиссар.
— Вам. Подарок от вашего портного.
Комиссар рассматривал костюм, не скрывая восхищения: вот красота! Слушай, Мышонок, это лучший костюм из тех, что ты мне шил, а ведь мы не первый день знакомы.
Он примерил пиджак, тот сидел как влитой. Левый рукав был на несколько миллиметров короче правого: Мышонок, пусть чисто символически, оставался верен своим принципам, но полицейский этого не заметил: идеально, повторял он, просто идеально. И вдруг, с подозрением, спросил:
— Но тебе-то чего от меня надо за этот костюм?
Мышонок начал было что-то сбивчиво объяснять: вы, мол, старый клиент, такой хороший клиент, а Рождество, можно сказать, на носу, и вот я решил…
Комиссар перебил его:
— Послушай, Мышонок, меня не проведешь. Чего-то ты от меня хочешь. Так что не будем тянуть резину, а лучше сразу выкладывай, в чем дело.
Пора. Мышонок сглотнул комок в горле и начал:
— Сегодня ночью ваши агенты задержали парнишку…
— Да, точно. Рапорт уже у меня на столе. Как раз собирался читать.
Он взял листок со стола, проглядел, заиграл желваками. Взгляд, когда он поднят его на Мышонка, был совсем не дружеским, а ледяным, пронизывающим.
— Жайми Кантарович — твой родственник?
— Да.
— И ты хочешь, чтобы я его отпустил. — Он швырнул листок на стол. — Не выйдет, Мышонок. Этого я сделать не могу. Этого парня выпускать нельзя.
Чуть не плача, Мышонок стал уговаривать: это несчастный мальчик, родители развелись, сам хромой — удивительно ли, что он всем недоволен? Но вообще-то парнишка совершенно безобидный, ни в какой подрывной организации не состоит. Просто не в меру болтливый студент. Да к тому же он переезжает в Сан-Паулу. Комиссар снова взял в руки рапорт:
— Но он под следствием, Мышонок. Возможно, тут речь идет о международных связях. Агенты нашли при нем документ на немецком, подписанный неким Кафкой. Вот этот документ.
И он показал Мышонку рукопись Кафки.
— Ты знаешь, что это за тип?
— Знаю, — сказал Мышонок. — Это писатель. Он уже умер, но я был с ним знаком, когда жил в Европе. Он сам мне дал этот текст.
— Писатель? — комиссар все еще сомневался. — Никогда не слышал о таком писателе.
Тут ему пришла в голову одна мысль:
— Погоди. У нас тут есть следователь, который что-то там пописывает. Может, он знает.
Комиссар снял трубку, набрал номер:
— Алло, Фелисберту? Это комиссар Франсиску. Нужна информация. Насчет литературы. Скажи, ты слышал когда-нибудь о таком Кафке? Да? Это действительно писатель? Сложный для понимания? На каком языке писал? На немецком? А, ну хорошо.
Он повесил трубку.
— Ты прав, Мышонок. Кафка — это действительно такой писатель. Слушай, ты ведь понимаешь по-немецки, а? Так переведи мне, что тут написано.
Мышонок перевел. Комиссар слушал, в недоумении морща лоб.
— Что за хрень? Леопарды в храме? Какие еще леопарды? Какой храм? А это не условное имя, Мышонок? Типа клички? Леопарды в храме… Похоже на название подрывной группировки.
— Это не группировка, — заверил Мышонок. — Это просто он так пишет.
— Ты уверен? — комиссар казался не вполне убежденным.
— Честное слово.
Мышонок не имел обыкновения лгать, комиссару это было доподлинно известно.
— Ладно, поверю тебе. Надеюсь, ты меня за нос не водишь.
Он молчал, казалось, колебался, но в конце концов решил все же удовлетворить свое любопытство:
— Ты мне вот что скажи, Мышонок. Мы давно знакомы, я знаю, что ты много читаешь. Тебе вот такое нравится? Когда так пишут?
— Нет, — сказал Мышонок. — Дерьмо, а не литература.
— Ну ведь правда? — обрадовался комиссар. — Разве не дерьмо? Ни хрена не разберешь. Леопарды в храме… Кому нужны эти леопарды в храме! Ни складу ни ладу. По-моему, чистый идиотизм. Знаешь что, Мышонок? Да пошли они… эти леопарды со своим храмом!
И, облегчив душу, он удовлетворенно усмехнулся:
— Везет тебе, Мышонок. Я сегодня добрый. Отпущу твоего родственника. Но чтобы и духу его здесь не было, слышишь?
Он взял чистый лист, нацарапал на нем несколько строк и прочел их Мышонку:
— «Доказано, что данный документ является литературным текстом, автором которого является давно умерший иностранный писатель. Элемент Жайми Кантарович отпущен по причине отсутствия доказательств, но остается под наблюдением».
Он снял трубку, набрал уже другой номер:
— Можете выпускать этого Кантаровича. За ним родственник придет. Что? А, понимаю. Ладно. Нет, оставьте как есть.
Он повесил трубку, поглядел на портного:
— Должен тебя предупредить, Мышонок: вид у него не самый презентабельный. Ты ведь знаешь, бывает, следователь во время допроса перестарается и уж приложит так приложит. Так что ты не удивляйся. Тебя ждут у черного хода. Выходи по-тихому.
Он протянул Мышонку текст Кафки:
— Это твое, забирай.
Но прежде чем Мышонок успел протянуть руку, он передумал:
— Ты говоришь, это никакого отношения к подрывной деятельности не имеет. Я тебе верю, но на всякий пожарный…
И он разорвал листок на мелкие кусочки и бросил в корзину для бумаг. Мышонок не шелохнулся.
— Тебе без надобности. Ты ведь сам сказал, что это дерьмо, верно?
— Сказал, — спокойно проговорил Мышонок.
— В таком случае, это бесполезная бумажка, мусор. Я для тебя доброе дело сделал… А теперь иди. И помни: ни слова никому о нашем разговоре. Если узнаю, что ты проболтался, отрежу яйца. Тебя и так уже там укоротили, потеряешь и остальное. Ладно, иди, пока я не передумал.
Мышонок спустился по лестнице, прошел по длинному коридору до заднего подъезда. Там его ждал Жайми в сопровождении агента. Парень представлял собой жалкое зрелище: все лицо в кровоподтеках. Несмотря на уговоры Мышонка, он и слышать не захотел ни о больнице, ни о врачах. Зашел домой за чемоданом, который был сложен заранее. Потом простился с матерью и с Беатрис и отправился прямо на вокзал. Восемь вечера. Спрятавшись за деревом, Мышонок следит за воротами Депопа. Вот вышли служащие, окна одно за другим погасли. Последним, как и ожидал Мышонок, вышел уборщик с большим мусорным контейнером и поставил его на проезжую часть у самого бордюра.
Мышонок подал знак водителю стоявшего неподалеку старенького микроавтобуса. Машина тронулась с места и остановилась перед зданием. Шофер вышел и вместе с Мышонком через задние двери затолкал контейнер в машину. Едем, едем, торопил Мышонок в тревоге. Машина завелась с трудом. Шофер тоже нервничал.
— Во всяких переделках приходилось бывать, — сказал он, — но мусорный контейнер ворую в первый раз.
— Заткнись, — проворчал Мышонок. — Зря я, что ли, столько тебе плачу?
Как было заранее условлено, они покружили по городу, прежде чем подъехать к дому Мышонка. Шофер снова помог дотащить контейнер. На этот раз до гостиной Мышонка. Получив деньги, водитель собирался уйти, но вдруг вернулся:
— Просто из любопытства: ради каких таких выгод старик вроде вас может воровать этот хлам? Да еще и у Депопа?
— Я подрывной элемент, подпольщик, — сказал Мышонок, — и выполняю задание. Суперважное задание.
Шофер смотрел на него недоверчиво, не зная, как на это реагировать. Мышонок засмеялся:
— Вру. Ты и вправду хочешь знать? Так и быть, признаюсь, — он понизил голос. — Никому не рассказывай. Я коллекционирую мусорные контейнеры. Этот — десятый за последний месяц.
