Д. Томас - Белый отель
Она твердо верила, что больна физически, и была чрезвычайно разочарована, что я не сумел найти источник ее страданий и определить их причину. Мое собственное, с каждой минутой растущее убеждение, что, несмотря на несоответствие некоторых признаков, налицо случай истерии, укрепилось после признания, что у нее случаются нелепые и страшные зрительные галлюцинации. Она боялась говорить о «завихрениях в голове», потому что это, по ее мнению, означало признать себя сумасшедшей, которую нужно держать под замком. Я сумел убедить пациентку, что галлюцинации, точно так же, как болезненные ощущения и затрудненное дыхание, вовсе не служат признаками умственного расстройства; что, поскольку границы реальности сложно очертить, самый здоровый рассудок может стать жертвой проявлений истерии. Фрау Анна несколько упокоилась и рассказала мне, как протекала болезнь, а также немного о себе в целом.
Она дочь довольно богатых родителей, была вторым ребенком и единственной девочкой в семье. Отец принадлежал к русским евреям купеческого сословия, а мать вышла из знатного польского католического рода, укоренившегося на Украине. Сломав подобным союзом религиозные и национальные барьеры, родители фрау Анны следовали своим либеральным воззрениям, но заплатили высокую цену, лишившись поддержки семей. Единственным близким родственником, не отказавшимся от общения с супругами, была тетушка пациентки (с которой она сейчас жила), сестра-близнец ее матери. Тетя вышла замуж за уроженца Вены, учителя словесности, тоже католического вероисповедания; они познакомились на конференции в ее родном городе Киеве. С тех пор сестрам пришлось жить вдалеке друг от друга, но их привязанность оставалась неизменной.
Как следствие, тетя фрау Анны также постепенно отдалилась от родных, за исключением отца, который в старости стал жить у нее. Пациентка убеждена, что на ней самой этот разрыв родственных связей сказался негативным образом, ограничив связь с окружающим миром. Общение с детьми ее возраста тоже было недостаточным, чтобы компенсировать подобные потери. Мать пациентки в начале брака родила мальчика, а через пять лет Анну. Тетя, к ее великому сожалению, осталась бездетной.
Пациентка сохранила самые теплые воспоминания о матери. Красивая женщина, мягкая и добрая, она обладала творческими способностями (считалась талантливым акварелистом), отличалась веселым, несколько импульсивным характером. Если она впадала в дурное расположение духа, — чаще всего, из-за осеннего или зимнего ненастья, — то позже, когда приступы хандры проходили, уделяла еще большее внимание детям, потакала их желаниям. Они с мужем составили прекрасную пару. Отец тоже располагал к себе, он был очень энергичным человеком. Девочка обожала его, ребенка огорчало только, что папа постоянно занят. Чтобы упрочить свои позиции в деловых кругах ему, оставленному без какой-либо поддержки, приходилось очень много работать. После рождения Анны они переехали в Одессу, где отец стал владельцем компании по экспорту зерна. Пожалуй, единственным развлечением, которое он себе позволял, было плавание на яхте. Он приобрел прекрасное судно, которым заслуженно гордился.
Каждое лето в этот уютный портовый город к ним приезжала тетя пациентки со своим мужем. Девочка с нетерпением ожидала их; благодаря нашему венскому пристрастию к долгим летним отпускам, родственники проводили здесь несколько недель. Когда появлялись гости и устанавливалась благоприятная для плавания погода, отец отвлекался от дел. Он становился более доступным и общительным. Мать пациентки в такие дни буквально расцветала, одинаково радуясь хорошей погоде и приезду любимой сестры, которая, так сказать, привезла с собой солнце. Лишенная счастья материнства, тетя, естественно, испытывала особенно нежные чувства к своей маленькой племяннице. Эта женщина обладала спокойным нравом и преданностью. Талантливая пианистка, она неизменно предпочитала покой комнаты для музицирования превратностям поездки на яхте. Дядя Анны отличался большей коммуникабельностью. Он был веселым, живым и общительным человеком, классическим образцом «дядюшки». Пациентка отметила его любовь к шуткам. Так, отправляясь в плавание на яхте, он надевал белую фуражку морского офицера. Тетя и дядя занимали важное место в жизни юной Анны, они играли роль «второй семьи» после родителей и брата, к которому, впрочем, девушка никогда не испытывала особой привязанности.
Если бы я не знал о свойственной человеку тенденции идеализировать прошлое, то, очевидно, подумал бы, что раннее детство пациентки не содержало неприятных или просто скучных эпизодов, представляло из себя сплошное сооружение песчаных замков на пляже, или плавание на яхте отца под голубыми небесами мимо скалистых берегов Черного моря, и подобная идиллия длилась бесконечно. Правда, эти яркие приятные воспоминания прерываются на пятом в ее жизни лете; над Анной нависает тень события, которое знаменует неожиданное, и из-за этого еще более страшное изгнание из детского рая — смерть матери.
Чтобы рассеять скуку долгой зимы, мать ездила в Москву, где посещала картинные галереи, театр, ходила по магазинам. Утешением для дочери служило то, что, во-первых, она получала в свое полное распоряжение отца, а во-вторых, мать всегда появлялась, нагруженная различными подарками. В тот год, накануне Рождества, она не вернулась с вожделенными покупками; потом пришла телеграмма, где сообщалось, что гостиница, в которой она остановилась, сгорела вместе с постояльцами. Незрелое сознание ребенка восприняло новость по-своему: мама просто задержится еще на несколько дней. Однако когда ее раздевали перед сном, она была неприятно удивлена, увидев рыдающую няню. Фрау Анна вспоминает, как она потом лежала с открытыми глазами, не понимая, куда подевалась мама, и прислушивалась к бушевавшему в ту ночь за окном шторму. Две преследующие ее в зрелые годы галлюцинации, — морской шторм и горящий отель, — явно связаны с происшедшей в детстве трагедией.
Убитый горем отец теперь полностью, либо почти полностью, ушел в свою работу. Он в любом случае предпочитал общество подросшего сына, с которым можно было беседовать. Девочку оставили на попечение няни и гувернантки. Родственники больше не приезжали, так как, по несчастливому стечению обстоятельств, через несколько месяцев после гибели матери Анны, от сердечного приступа скончался ее дядя. Доходы преподавателя невелики, и молодой еще вдове пришлось продать дом, переехать в дешевую квартиру; где она едва зарабатывала на жизнь, обучая игре на пианино. Придавленная нуждой и обрушившимся несчастьем, женщина поддерживала связь с детьми сестры лишь с помощью писем и редких посылок. Ни она, ни отец нашей пациентки больше не вступали в брак.
Легко представить себе, какой несчастной и одинокой чувствовала себя девочка, так неожиданно лишившаяся матери, брошенная дядей и тетей (так ей казалось тогда) и страдавшая от бездушного отношения отца. К счастью, ее воспитанием занимались добросовестные и преданные люди, особенно гувернантка. Достигнув двенадцати или тринадцати лет, Анна, кроме родного украинского, владела еще тремя языками, познакомилась с лучшими образцами литературы и обнаружила серьезные способности к музыке. Она очень любила танцы и стала посещать курсы балета в lycee. Это предоставило девочке возможность познакомиться с другими детьми. По ее словам, она завела много подруг, и вообще легко сходилась со сверстниками. В целом мы вправе сделать вывод, что юная Анна пережила потерю матери легче, чем сумело бы множество, или даже большинство, детей ее возраста.
В пятнадцать лет случился неприятный инцидент, оставивший отпечаток в сознании девушки. В России происходили политические беспорядки; бунт моряков военного флота; насилие и уличные демонстрации. Пациентка, в сопровождении двух подруг, неосмотрительно зашла в район порта, чтобы понаблюдать за событиями. Одежда и внешность выдавали в них представителей состоятельного сословия, поэтому они подверглись угрозам и оскорблениям со стороны восставших. Физически девушки не пострадали, хотя очень перепугались. Однако Анну гораздо больше задело отношение к происшедшему отца. Вместо того чтобы утешить, он холодно осыпал ее упреками за легкомыслие. Возможно, он просто скрывал свой страх за нее, и на самом деле очень переживал из-за ужасной опасности, угрожавшей дочери. Но для юной девушки грубый тон отца стал окончательным доказательством его безразличия к судьбе своего отпрыска. В дальнейшем она отвечала холодностью на холодность, сдержанностью на его сдержанность. Вскоре после этого она стала задыхаться. Анна прошла курс лечения от астмы, но без ощутимых результатов. Через несколько месяцев приступы прекратились сами по себе.
Вскоре после того, как Анне исполнилось семнадцать лет, она покинула Одессу и направилась в Санкт-Петербург с единственным желанием — сдать экзамен в балетное училище. В столице у нее не было знакомых, и никаких средств, кроме небольшой суммы, оставленной матерью, на которую, по достижении совершеннолетия, она могла претендовать. Она успешно прошла экзамены, сняла комнату в бедном квартале города и жила очень скромно. У девушки завязались отношения с молодым человеком из того же дома, студентом А., принимавшим активное участие в тайном движении за политические реформы. А. познакомил нашу пациентку со своими товарищами.
