Д. Томас - Белый отель
Она подняла голову, желая увидеть его спокойные изумрудные глаза, найти в них поддержку, но он упер палец в щеку и обернулся на музыкантов, чтобы не встретиться с ней взглядом. Нежелание помочь рассердило ее, ведь именно юноша во многом был виноват в овладевших ее душой демонах. До встречи с ним она не выпускала их на волю.
«А если думаю не о сексе, то о смерти», — с горечью произнесла она. — «Иногда, о том и другом одновременно». Взяла ножик с подноса, на котором разложили ломтики сыра, стала играть с ним.
Она не сказала юноше, что заранее знала о гибели мадам Коттин, японской студентки, женщины с одной грудью, всех остальных; или о том, что видела его смерть, и свою тоже.
Молодая женщина немного повеселела, когда он купил ей ликер в баре, а потом увлек свою подругу на уютный балкон, чтобы встретить последние теплые лучи заходящего солнца. Новоприбывшие стремились поговорить с непосредственными свидетелями трагедии в горах. Они старались изобразить приличествующие случаю ужас и скорбь, но за этим фасадом проглядывало совсем другое: досада из-за пропущенной сногсшибательной драмы и безмерная радость, потому что катастрофа произошла накануне их приезда, а не позже.
Вогель, окруженный группой прибывших туристов, стоял, вернее, с трудом держался на ногах, за спиной Болотникова-Лескова. Он был совсем пьян, и очень громко говорил, что дело могло обернуться гораздо хуже, но к счастью, среди жертв оказалось много жидов. Он имел в виду мадам Коттин и юных членов датского семейства.
Учитывая присутствие датчан и молодой женщины-инвалида, это было невероятно оскорбительное замечание. Все замолчали. Русский приятель адвоката, весьма сконфуженный, увел Вогеля. Вернувшись, он извинился за него перед евреями, которые могли услышать эти слова. Подобное поведение непростительно, заявил он, но следует принять во внимание, что Вогель пострадал от обрушившихся на белый отель несчастий больше остальных: при наводнении погиб его родственник, во время пожара — лучший друг, а обвал погубил сестру. Кроме того, оба они вчера оказались на волосок от смерти, поскольку отправились к фуникулеру впереди основной группы отдыхающих, но в последний момент, из-за неустойчивой погоды, передумали кататься на лыжах. Еще немного, и они сорвались бы и разбились.
Принимая во внимание вышесказанное, можно простить Вогелю его пьяный вздор. Хотя приходится признать, что и в трезвом состоянии он не самый приятный человек.
Один из новых постояльцев, бельгийский доктор, спросил, случайно лопнула стренга троса, или ее повредили умышленно? Не акт ли это политического террора? Болотников-Лесков заявил, что такое следует признать возможным. Если все произошло именно так, лично он очень сожалеет о случившемся, однако уверен, что подобные акции отчаяния будут иметь место, пока в мире существуют несправедливость и угнетение.
Новых гостей отеля начали раздражать толки о насилии и терроризме, и стоящие на балконе перешли к более приятным темам. Говорили о погоде: ожидается завтра мягкий снег, будет ли вода в озере спокойной.
Любовники отправились к себе и легли в постель; ничто зловещее сюда не проникало, лишь тихое, но назойливое дребезжание телефона доносилось откуда-то из темных глубин здания. Едва ли не каждый звонивший хотел забронировать номер: отель пользовался бешеной популярностью, и в любое время года не хватало комнат, чтобы вместить всех желающих. Если смотреть на трагедии с этой стороны, эпидемия катастроф оказалась едва ли не даром божьим; но даже такое массовое «выселение» не решило проблему, и многим приходилось отказывать. Персонал творил настоящие чудеса, чтобы принять как можно больше гостей. В тот самый день, когда погибла мадам Коттин, любовники слышали, как в ее комнату вносили раскладную кровать, чтобы разместить там юную чету с ребенком.
В конце концов, место нашлось еще для одной пары, причем молодая жена оказалась на последнем месяце беременности. Селить новобрачных было некуда, но девушка рыдала и выказывала такое отчаяние, что пришлось приспособить для них одно из подсобных помещений. Ночью любовников разбудили женские крики; потом они услышали, как по коридору зашелестели торопливые шаги неутомимого персонала отеля. Горничные несли горячую воду, полотенца и другие необходимые при родах вещи. Ночь опять выдалась очень холодной, шел снег, бедная девушка могла благодарить Бога, что ей нашли приют. Конечно, очень глупо приезжать, не заказав номер заранее, если она вот-вот собиралась родить.
Перегруженный работой персонал демонстрировал необыкновенную выдержку. Они проявили себя просто великолепно, — характеристика, на разные лады повторявшаяся снова и снова в книге отзывов: «Замечательная еда, ни в чем не встречали отказа. На следующий год ждите нас снова»… «Все самого лучшего качества. За нами ухаживали, словно мы королевских кровей»… «Спасибо за радушный прием. Первоклассное обслуживание и апартаменты. Обязательно вернемся»… «Высокий уровень»… «Лучший из лучших. Упивалась каждой минутой отдыха»… Все служащие, от чистильщика обуви до управляющего, в свое свободное время с энтузиазмом помогали восстанавливать разрушенное пожаром крыло здания. Даже старший повар, вечно улыбающийся, дородный старший повар, внес свой вклад, что вылилось в небольшой конфуз. Однажды днем кто-то стал царапать по стеклу, и, повернувшись, любовники увидели в окне радостно улыбающегося повара с малярной кистью в руке. Их прервали, когда женщина, стоя на коленях, приникла головой к подушке, а юноша брал ее сзади. Пунцовая от стыда, она попыталась сделать вид, будто молится. Но было поздно, к тому же повар так обезоруживающе-весело подмигнул им, что любовники решили предложить ему присоединиться. Да, он наверняка отличался не только умением готовить отличные бифштексы, ибо зажмурившись и зарывшись лицом в подушку, она не могла угадать, кто из них двоих удовлетворяет ее: оба казались одинаково прекрасными, нежными, оба полны доброго сока. Молодая женщина была счастлива, что часть ее тела принадлежит другому. Себялюбие и индивидуализм противоречили духу белого отеля.
Иногда ей становилось неуютно, будто ее изолировали от внешнего мира, но стоило предложить сходить куда-нибудь, как он заключал ее в объятия и начинал твердить, что осталось слишком мало времени. Там, снаружи, было так грустно больше не видеть ставших привычными лиц. Пекаря, удившего рыбу в самом центре озера. Священника, поглощенного чтением, сидящего в своем любимом кресле на берегу. Мадам Коттин, заразительно смеявшуюся вместе с розовощеким молоденьким официантом. И все же лебеди как прежде парили меж двух заснеженных пиков; спускались к озеру, отрывались от воды и взлетали вверх. Их перья отличались такой белизной, что даже ослепительные вершины казались серыми в сравнении с ними.
III
«Случай фрау Анны Г.»
Осенью 1919 года знакомый врач попросил меня обследовать молодую даму, на протяжении четырех лет страдавшую от мучительной боли в области левой груди и таза, а также от хронического нарушения работы дыхательных путей. Он добавил, что, по его мнению, речь идет об истерии, несмотря на ряд признаков, свидетельствующих против такого предположения. Чтобы убедиться в отсутствии органического заболевания, он самым тщательным образом обследовал ее. Молодая женщина была замужем, но жила отдельно от супруга, в доме своей тети. Нашей пациентке прочили большое будущее на музыкальном поприще, однако болезнь прервала многообещающую карьеру.
Первая беседа с этой двадцатидевятилетней дамой не приблизила к пониманию природы ее недуга. Я не увидел никаких проявлений жизненной энергии, хотя, по моему глубокому убеждению, она бесспорно обладала таковой. Лицо, на котором выделялись прекрасные глаза, носило явные признаки тяжких физических страданий; и все же в определенные моменты характерное выражение исчезало, заставив меня вспомнить о жертвах психических травм, полученных на фронте, обследование которых составляло в то время мою печальную обязанность. Что касается речи, иногда я с трудом разбирал, что она говорит, из-за судорожного хрипящего дыхания. Вследствие испытываемой боли, она ходила, согнувшись в поясе. Даже по меркам того несчастливого года, когда большинство жителей Вены недоедало, она отличалась чрезвычайной худобой. Кроме прочих проблем, я предположил наличие у нее Anorexia nervosa. Дама сказала, что даже мысли о еде вызывают дурноту, она питается апельсинами и пьет воду.
После осмотра пациентки я понял, почему мой коллега так колебался, прежде чем прекратил поиски органических нарушений. Меня поразило, с какой четкостью она определяла свои болезненные ощущения. Считается, что так ведет себя человек, страдающий тем или иным заболеванием органического характера, хотя он может быть еще и невротиком. Для истериков характерна известная неопределенность при описании, во время обследования болезненных участков у них появляется выражение удовольствия, а не страдания. Фрау Анна, напротив, спокойно и точно указала, что испытывает боль слева в области яичников и в левой груди; она вздрогнула и отпрянула, когда я прикоснулся к этим участкам.
