Элизабет Гилберт - Самая лучшая жена (сборник)
Он улыбнулся и открыл глаза. Я заметила, как стала пульсировать жилка у него на шее.
– У тебя кровать широкая или узкая? – спросила я, и Дин негромко ответил:
– Узкая.
– Пожалуй, я хочу увидеть тебя в этих линялых джинсах и чтобы из-под них выглядывали ковбойские сапоги, – произнесла я. – И еще я хочу лежать на твоей кровати и видеть тебя, стоящего рядом без рубашки, только в джинсах, спущенных на бедра, и в ковбойских сапогах. Чтобы ты стоял и смотрел на меня. Ладно?
Глядя на дорогу, Дин сглотнул так, словно у него глотка пересохла, и кивнул. Я поцеловала его в ухо.
– Думаю, в таком наряде ты будешь выглядеть просто потрясающе, – сказала я.
На следующее утро я проснулась и увидела, что рядом ходит светловолосый парень в камуфляжных штанах. Он перешагнул через мои валявшиеся на полу вещи – юбку, блузку и лифчик. На левой щеке у него была родинка цветом и размером, как у Брижит Бардо.
Мы с Дином уснули лицом к стене, я прижалась спиной к его груди и животу, мои волосы рассыпались по его щекам и губам.
– Дин? – окликнул парень, глядя на меня. – Ты не спишь?
– Привет, Хант, – пробормотал Дин, прикасаясь губами к моей шее.
– Что это за девчонка?
– Это Джули. Джули, это Хант. Мой сосед по комнате.
– Привет, – сказала я.
Сосед Хант ничего не сказал в ответ. Мы еще немного поглядели друг на друга. Его подбородок пересекала длинная вертикальная ямка, и на кончике носа тоже была маленькая вмятинка, а на переносице залегла глубокая морщина. Казалось, кто-то сделал отметины на его лице, намереваясь разрубить пополам, но так и не закончил работу.
Рука Дина под зеленым армейским одеялом легла между моих коленей. Прохладная рука лежала неподвижно, но было ясно, что она в любой момент готова шевельнуться.
– А ты где спал ночью, Хант? – спросил Дин.
– В фойе, у телевизора.
– Не может быть.
– Может.
– Ты не обязан был там спать, дружище, – заметил Дин и передвинул руку повыше.
Хант усмехнулся краешком губ, словно человек после инсульта.
– Я к двери подошел часа в три утра, – сказал он. – Слышу, кровать скрипит, ну, я и не стал стучать.
Дин расхохотался. Осторожно, стараясь не раскрываться, я повернулась к нему лицом.
– Мне не очень нравится твой сосед, – прошептала я ему на ухо, и он рассмеялся еще громче:
– Ты не нравишься Джули, Хант.
– Я только что посмотрел этот видеоклип Мадонны, – сообщил Хант, не обратив никакого внимания на замечание Дина. – Ну, знаешь, тот, где она в мужском костюме и рукой делает прямо как Майкл Джексон?
– Ага, знаю, – отозвался Дин.
– А она хороша, верно?
– Ага.
Я попыталась поудобнее положить голову на грудь Дина, подальше от острой ключицы, и провела пальцем по шелковистой полоске волос, тянувшейся к его пупку.
– Пойду еще телик посмотрю, – заявил нам Хант. – Может, еще разок покажут этот клип. Его часто показывают.
– Ага, – согласился Дин.
– Если я вернусь, мне постучаться или как?
– Это уж ты сам решай, дружище.
Как только Хант вышел за дверь, Дин лег на меня. Я сцепила пальцы у него на затылке.
– О, беби, – прошептал Дин. – Я так рад, что мы проснулись.
– Значит, мой сосед тебе не нравится? – спросил Дин. Мы сидели в его пикапе на дальнем краю Бейкерз-бич, пили пиво и смотрели, как единственная парочка, зашедшая в воду, перебрасывала друг другу фрисби.
– Когда они утонут, пляж будет принадлежать только нам с тобой, – сказала я.
В кабине пикапа пахло бургерами, которые мы только что съели.
– Пусть забирают пляж себе, – изрек Дин. – Холодно, купаться все равно нельзя. Я рад, что нам досталась стоянка.
Он засунул мизинец в горлышко пивной бутылки и стал медленно покачивать ее перед лицом, будто пытался себя загипнотизировать.
– Один раз я так делал, и у меня палец застрял.
– Ну, тогда очень умно вот так делать.
Он с резким хлопком извлек палец из бутылки. Я наклонилась и легонько укусила его за этот палец.
– На вкус пиво как? – спросил Дин.
– Не совсем.
Дин притянул меня ближе к себе и облизнул мои губы:
– Мне нравится твой вкус.
Я поцеловала его и отодвинулась.
– Нет, твой сосед мне совсем не нравится, – сказала я, положила ноги на приборную доску и стала смотреть на купающуюся пару. – Он откуда, кстати? Из Алабамы?
– Из Западной Виргинии.
– Да? Ну, словом, он мне не нравится. Он мне напоминает парней из моего города. Я знаю все, что у него на уме.
– Даже так?
– Ага. – Я провела кончиками пальцев по волоскам на ноге Дина «против шерсти», а потом пригладила их. Он был в шортах, без рубашки. И в ковбойских сапогах. – Готова об заклад побиться: у Ханта грузовик с шестифутовыми колесами, – продолжила я. – И на ремне у него пряжка с девизом: «Юг воспрянет вновь». В один прекрасный день он обрюхатит девчонку – вполне возможно, свою двоюродную сестренку, – и родятся у них детки – вылитый он. Куча детишек, все со стригущим лишаем и жуют пирожки из глины.
Дин рассмеялся.
– Так какие же парни тебе нравятся? – осведомился он, держа пивную бутылку на ладони.
– Студенты, – сказала я. – Юристы. Сам понимаешь.
Дин с явным интересом кивнул:
– Можно тебя спросить кое о чем? И много парней ты вот так подцепила с тех пор, как уехала из дому?
Я спокойно посмотрела на него:
– Я просто сказала, какие парни мне нравятся.
Дин снова кивнул:
– Значит, к таким парням, как я, тебя не тянет?
– Нет, не тянет.
Дин поставил пустую бутылку на приборную доску и легонько толкнул меня. Я легла спиной на сиденье.
– А мне так не показалось, – сказал он, снял с меня трусики и стал целовать мои ноги.
– Черт, мне это нравится, – призналась я через несколько минут.
Дин поднял голову.
– Ругаешься ты круто, – сказал он, – для девчонки из небольшого городка.
– Ты и сам ругаешься не хуже, – заметила я.
Была полночь. Мы сидели в «Международном доме блинов».
– Поздравляю с юбилеем, – объявил Дин и приветственно поднял стакан с молочным коктейлем. – Мы провели вместе целые сутки.
– Официантки тут не очень, – сказала я и тоже подняла бокал, но не в ответ на тост Дина, а для того, чтобы мне подлили коктейля. – Я уже полчаса с пустым стаканом сижу.
– Десять минут, – уточнил Дин.
– Все равно. Официантка обязана за этим следить. Хорошая официантка.
– Когда ты улыбаешься, у тебя глаза внизу вот такие. – Дин опустил палец в свой молочный коктейль и нарисовал на крышке стола полумесяц. – Мне это нравится.
У меня кожа вокруг губ пересохла и саднила из-за щетины Дина, а после обильного секса даже сидеть было больно. Дин откинулся на спинку синего пластикового стула и закрыл глаза.
– Уже выдохся? – спросила я.
А он улыбнулся и, не открывая глаз, покачал головой:
– Нет, сэр. Готов к очередному заходу.
– Врун. Я уже заметила: ты ходишь вразвалочку, как ковбой.
– Я так хожу из-за ковбойских сапог.
Официантка подошла и подлила мне воды. Потом мы некоторое время молчали. А потом я выпила воду залпом, кашлянула и сказала:
– Что ж… было очень приятно с тобой познакомиться, Дин.
Он оторвал голову от спинки сиденья и посмотрел на меня глазами янтарного цвета, какой бывает у виски, состарившегося на дне бочонка.
– Ты куда-то уезжаешь?
– Не совсем. А может быть, да. Могу задержаться в Сан-Франциско, а могу скоро уехать.
Я не любительница нигде подолгу задерживаться, понимаешь?
Дин не ответил. Он ждал.
– А может, махну в Л. А., – сказала я. Я отвела глаза от лица Дина и уставилась на столик с десертами, потом – на дверь туалета. – Думала еще съездить в Сиэтл, а может – в Портленд.
– Прямо завтра, что ли, собираешься уехать? – немного озадаченно спросил Дин.
Я сделала большие глаза:
– Слушай, я не хочу из-за этого ссориться.
– Никто ни с кем не ссорится. Просто мне интересно узнать, что ты хотела сказать, говоря «Приятно было с тобой познакомиться».
– Дин, ты славный парень, и все такое, да? Но я не ищу никаких отношений. Не хочу смотреть, как ты ко мне привязываешься, ничего такого.
– Чего?
– Я не для того проделала такой долгий путь.
– Да?
– Да.
Я взяла бутылочку с кленовым сиропом. Перевернула ее вверх дном и стала смотреть, как движется внутри густая коричневая жидкость – медленно, как вулканическая лава.
– У нас с тобой нет ничего общего, Дин. Ты отслужишь в армии, потом, наверное, вернешься в Теннесси. Это хорошо, для тебя это самое лучшее. Но это не для меня. Я не собираюсь выйти замуж и застрять в Теннесси.
– Не припомню, чтобы я звал тебя замуж.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Нет, не понимаю.
Я наклонилась через стол, чтобы взять его за руку. Он позволил взять свою руку так, как мы позволяем официантке забрать пустую тарелку.
– Дин, – сказала я, – послушай. Две тысячи миль – это многовато для того, чтобы найти то, что ждет тебя по соседству. Согласен?
