Андрей бодров - план побега
Он не хочет, участвовать в этом негласном договоре между соседями о не нападении. Не хочет видеть на своем теле клеймо «лакей», просто из-за того, что место не занято клеймом «проститутка». Он знает, что единственная папка с его сохраненной игрой будет наскоро сколоченный гроб. Он хочет быть любимым и любить, но знает, что сейчас это не возможно. Он не хочет модно думать. Он мечтает убить ростовщика; полюбить «падшую женщину», растратиться до последней эмоции, но быть отвергнутым; и пить свою кровь до последнего вздоха вместо работать. Опуститься до духовной нищеты и прочувствовать вещи и свои потребности такими, какими они должны быть на самом деле, а не изуродованные несуществующей общественной нормой и теми существующими нормами, которые появляются в квартирах, после того, как запираются двери. Его девиз: «стареть, но никогда не взрослеть». Он кочует по пути позора и, натыкаясь в своих каторжных скитания, на новый населенный пункт спрашивает у первого незнакомца, как мудрый дервиш:
– Ты знаешь меня?
– Нет.
– Тогда откуда ты знаешь, что это я?
И уходит прочь из этого города, на встречу к новым озарениям. И он всегда будет вспоминать твою красоту, моя девочка. Жаль, что ты меня так и не услышала, когда я с тобой всем этим поделился. И как ты сказала, для тебя здесь не нашлось места. И продолжила:
– Ведь ты раньше был другим, а сейчас читаешь свои бредовые книги и дурью маешься, лучше бы позвонил на старую работу, сам говорил, что не хотели тебе отпускать. Я не хочу, чтобы мои дети в чем-то нуждались.
– Так я об этом и говорю, чтобы «не нуждались».
– Ты сам не знаешь, чего хочешь. Не доставай меня. Если я тебе надоела так и скажи. А не разводи сопли, я этого не люблю.
– А я люблю даже твое дерьмо.
– Придурок. Я передам тебе его, можешь сфотографировать и поставить в рамочку. А меня ты больше не увидишь.
– Не уходи.
– Вы меня с кем-то перепутали.
Вот так мы тихо и расстались. Может, я и в самом деле не знаю, чего хочу. Тогда пусть это будет моим последним правом.
Звоню матери.
– Я слушаю.
– Привет, ма. Как ты?
– Да, что я? Ты лучше скажи, подыскал себе новую работу?
– Еще в поисках. Ты не знаешь где сейчас отец?
– Ты же сам знаешь, как он часто звонит. Как всегда где-нибудь опять протестует.
– Может, хоть город знаешь?
– Зачем тебе? Что ты надумал? Ты же обещал, что будешь другим.
– Не волнуйся. Все будет хорошо.
– Это все из-за нее? Да?
– Да, это все из-за меня. Так ты мне скажешь?
Она называет мне город, из которого крайний раз звонил отец. Мы еще долго разговариваем, и мать все пытается меня отговорить. Но я уже хожу по комнате и собираю вещи. Положив трубку, я отправляюсь на железнодорожный вокзал, где беру на последние деньги билет на ближайший поезд и, просидев в зале ожидания около шести часов, располагаюсь в вагоне, который уносит меня на поиски отца. Я не знаю, о чем спрошу его, когда встречу. Я не знаю, что рассказать ему. Я просто хочу его увидеть. Навряд ли я стану примыкать к рядам его протестующих друзей. Единственный ряд, в котором я хотел бы присутствовать – это зрительный ряд в глазах любимого человека.
В плацкартном купе, когда все соседи уже заснули, свернув в газеты недоеденные крошки после застольных знакомств, я думаю о тебе, и отправляю письмо воображаемой почтой – технической задание программисту: «Необходимо срочно внести в код программы изменения, необходимо подключить библиотеку функции чувств и внести возможность условных выражений». Я с нетерпением жду исправления, когда компилятор, произведя необходимые вычисления, повторно перезапустит мою жизнь. И если я устану ждать. Я стану вирусом. Я хочу чувствовать.
цикл
01: include <words.h> /* библиотека функции слов
02: include <time.h> /* библиотека функции времени
03: include <libido.h> /* библиотека половых функций
04: include <work.h> /* библиотека функции купил-продал
05:
06: const int she; /* костанта «она» – девушка
07: int they[i]; /* массив «они» содержащий мужские переменные «я»
08:
09: main ()
10: {
11: while (dead(she) = = false) { /* пока девушка жива выполняем
12: sleep;
13: eat;
14: shit;
15: work;
16: meet;
17: she: Я хочу тебя, мальчик мой; /* говорит «она»
18: they[i]: Я люблю тебя; /* говорит «я» из массива «они»
19: fuck;
20: sleep;
21: fuck;
22: eat;
23: fuck;
24: shit;
25: fuck;
26: work;
27: fuck;
28: she: Я люблю тебя;
29: they[i]: Я люблю тебя;
30: she: Я люблю тебя;
31: they[i]: Девочка моя;
32: she: Мальчик мой;.
33: she: Я хочу от тебя ребенка;
34: they[i]: Ты хочешь выйти за меня замуж?;
35: she: Конечно. Мой дурачок;
36: they[i]: Моя дурочка;
37: she: Я люблю тебя;
38: they[i]: Я люблю тебя;
39: fuck;
40: sleep;
41: fuck;
42: eat;
43: fuck;
44: shit;
45: fuck;
46: work;
47: fuck;
54: she: Ты меня не любишь;
55: i++; /* увеличиваем переменную «я» на единицу
56: } /* конец цикла
57: return 0; /* возращение вселенной кода завершения программы
58: } /* конец программы жизни
щелк
В течение нескольких месяцев я методично перепробую аптечную полку синтетических седативных препаратов, антидеприсантов из группы ингибиторы моноаминоксидазы и снотворного. Я просыпаюсь, принимаю двойную дозу того и другого, запиваю подогретым молоком и курю, пока вновь не засыпаю. Лечение осложняется единственным побочным действием – медперпараты не помогают. Желаемого облегчения и обещанной аннотацией радости – нет. Облегчение только в весе и костяные бутоны, выпирая из тающих килограммов, угрожают прорваться через кожу.
С вечера таблетки смыты в унитаз и сегодня утром рядом со мной только шестизарядный револьвер и патрон в барабане. Отталкиваясь от внешних характеристик и моих знаний, приобретенных из кинофильмов, угадываю в нем, оружие которым размахивал один из героев гражданской войны, истребляя врагов революции. Револьвер обошелся мне в телевизор и видеомагнитофон, плюс мастер-кассета с любительской порносъемкой, где я выступаю в качестве режиссера, оператора и актера в одном лице. Исполнительница главной и единственной женской роли – моя первая жена. (Ее лицо я раньше мог вспомнить, только просматривая свадебные фотографии, пока не сжег все в пепельнице). Ничего особенного, полная импровизация и творческая свобода, все снималось в домашнем интерьере при слабом искусственном освещении люстры, скупые постельные мизансцены и никакого грима, место действия – диван и ковер. Хлопья пены в ванной; утренний балкон, когда на подоконнике распускаются цветы; кухонный стол; лепестки роз; мерцающие свечи; тлеющие ароматизированные палочки; маска осла; раскладушка и надувной матрас из кладовки – сценарий не предусматривал.
– А как же фабула и сюжет? – волновалась актриса.
– Там где мужчина и женщина уже конфликт, – успокаивал я.
Жена по-настоящему завелась лишь при просмотре отснятого материала. Оказывается, ей было очень весело трахаться и смотреть на оральные ласки и эякуляцию в телевизоре. А так ничего особенного. Но барыги, просмотрев наш семейный фильм, отдали мне патрон в подарок. Мой первый и надеюсь последний актерский гонорар.
Я балуюсь с револьвером. Кручу барабан. Заряжаю. Разряжаю. Прицеливаюсь в себя. Начиная с этого дня, я твердо намерен принимать каждое утро дозу «русской рулетки», чтобы наконец-то застрелиться или наконец-то получить хоть йоту позитивной эмоции, затянуться в старой привычке – жить.
Выхожу на лестничную площадку перекурить. На половине сигареты ко мне присоединяется новый сосед из квартиры № 23. Он без майки, на груди короткие келоидные рубцы и рыжая плешь волос, под ногтями грязь. Знакомимся.
– Хорошая погодка, снег в середине весны.
– Да, хорошо, что я сегодня не на работе.
Несколько затяжек. Он:
– Я сюда переехал года на два. Квартиру дали на время за то, что ремонт сделал. Переехали сразу после свадьбы.
– Мои поздравления.
– Ага, а вчера так в лесопосадке погуляли, не помню, сколько выпили.
– А сколько покупали?
– Не знаю, это у друга дочь родилась.
– Драка?
– Конечно! Своего били, тоже не помню за что. Но били хорошо. Тебе краска не нужна?
Затягиваюсь.
– Не очень.
– Если что, заходи, любая краска и растворители по самой выгодной цене.
– Обязательно.
– Может по 250 за знакомство.
– Я еще не завтракал.
– Тогда по 100.
– По 100 можно.
– Пойдем ко мне.
– Давай лучше тут.
Подкуриваю следующую сигарету. Несколько затяжек. Он возвращается с двумя стаканами и бутылкой водки. Садимся на ступеньки. Он разливает, чокаемся, выпиваем.
