Эрик Сигал - Однокурсники
Испугавшись неожиданного шума, несколько заложников вскочили на ноги. Один из десантников стал в рупор выкрикивать указания на иврите и английском языке:
— Мы солдаты израильской армии. Всем на пол. Всем на пол.
В эту минуту в дверях появился Джейсон с оружием на изготовку.
Какая-то пожилая женщина посмотрела на него и спросила:
— Вы и правда наши, мальчики?
— Да, — обронил он. — Лягте на пол.
— Должно быть, вас прислал Господь! — воскликнула она и немедленно подчинилась.
Вдруг Джейсон заметил подозрительного типа, который прятался за спинами заложников. Он крикнул на иврите:
— Вон тот один из наших?
Женщина, которую незнакомец использовал в качестве живого щита, храбро выкрикнула:
— Нет, он один из них.
И вырвалась из рук неприятеля.
Террорист быстро достал гранату и выдернул чеку. Джейсон прицелился и выстрелил. Мужчина упал, граната выкатилась из его руки. Инстинктивно Джейсон бросился вперед. Одним движением он поймал гранату и швырнул ее в угол, где она и взорвалась. Никто не пострадал.
Йони стремительно пробежался по залу, чтобы убедиться, что все захватчики ликвидированы. Было слышно, как снаружи идет отчаянная перестрелка между бойцами спецназа и угандийскими солдатами.
Йони схватил громкоговоритель и обратился к заложникам:
— Слушайте все. Нас ожидают самолеты. Бегите туда как можно скорее. Там, снаружи, наши солдаты, они вас прикроют. Те, кто не в состоянии передвигаться самостоятельно, поедут на джипах. Пошли!
Потрясенные пленники беспрекословно повиновались. Они были слишком измождены, чтобы радоваться, слишком напуганы, чтобы поверить, что это не сон.
Когда началась эвакуация, угандийские солдаты на караульной вышке открыли бешеный огонь. Десантники, прикрывая собой заложников, образовали коридор, по которому Джейсон пронес раненного в перестрелке старика из числа пассажиров, захваченных террористами. Он добрался до самолета и передал мужчину медикам, поджидавшим у входа. Затем он сам вскарабкался на борт. Врачи уже трудились над пострадавшими.
Джейсон помогал укладывать старика на тюфяк, когда услышал, как один из бойцов, имевший при себе портативную рацию, выдавил мучительное:
— О нет!
— Что случилось? — крикнул Джейсон.
— Это Йони! Йони ранили!
Джейсона словно ударило током. Он схватил автомат, бросился к выходу из самолета, спрыгнул на бетон и побежал в сторону здания терминала. На расстоянии ему было видно, как ребята укладывают Йони на носилки. С караульной вышки все еще сыпался град пуль.
Подбежав поближе, он открыл ответный огонь. Все мысли были только об одном: кто бы ни подстрелил Йони, он за это ответит.
Издалека он услышал голос Цви, который настойчиво звал его:
— Гилберт, все уже на борту, мы улетаем!
Не обращая внимания, Джейсон продолжал стрелять. Чье-то тело свалилось с вышки. Он застрелил одного из снайперов.
Цви снова крикнул:
— Гилберт, вернись! Это приказ!
Джейсон все продолжал стрелять с неистовой яростью до тех пор, пока не кончились патроны. Рев первого взлетающего «Геркулеса» внезапно привел его в чувство. Он бросил оружие на землю, повернулся и рванул со спринтерской скоростью к ближайшему самолету.
Вот тогда-то и настигла его пуля — она задела правую лопатку и пробила грудь.
Он покачнулся, но падать не захотел. Не хватает еще, чтобы товарищи рисковали собой ради его спасения. Он сам добрался до двери самолета, и его затащили внутрь. При виде его груди один из десантников ахнул — только тогда он понял, что ранен серьезно.
Но он по-прежнему ничего не чувствовал.
Когда врач разорвал на нем рубашку, он услышал, как захлопнулась дверь самолета и кто-то крикнул:
— Наша взяла. Летим домой.
Джейсон смотрел на врача — лицо у того было мертвенно-бледным.
— Это правда? — спросил он. — Мы действительно справились?
— Расслабься, саба, не напрягайся. Да, все заложники целы — кроме одного. Это не успех. Это — чудо.
Самолет стал разбегаться по взлетной полосе и через мгновение оторвался от угандийской земли. Задание было выполнено.
Джейсон отказывался молчать. Он чувствовал, что у него очень мало времени, а еще столько вопросов хотелось задать. И слов — сказать.
— Йони умер? — спросил он.
Врач кивнул.
— Вот черт. Он был лучшим из нас. Таких храбрецов я больше не встречал.
— Поэтому он и посчитал, что дело того стоит, саба. Цви был теперь с Джейсоном заодно.
— Да. — Джейсон улыбнулся, от потери крови у него кружилась голова. — В войне не бывает побед всухую, да?
— Джейсон, не утомляй себя.
— Не смеши меня, Цви. Я еще успею отдохнуть.
Он говорил все медленнее и тише.
— Я только хочу… быть уверенным, хотя Ева знает… я сожалею, что мне пришлось так… поступить с ней и… с мальчиками. Скажи им, я люблю их, Цви…
Его военачальник не мог произнести ни слова. Он просто кивал головой.
— И скажи им еще кое-что. — Джейсон с трудом ловил воздух. — Скажи, что я обрел покой. Я наконец-то… обрел покой.
Голова его поникла. Врач прижал пальцы к сонной артерии Джейсона. Пульса не было.
— Он был очень храбрым солдатом, — тихо произнес Цви. — Кто-то из ребят сказал, что он отбросил неразорвавшуюся гранату. Он так и остался быстрым спортсменом, с отличной реакцией…
Голос Цви прервался. Генерал отвернулся и пошел в хвост самолета.
Они везли с собой победу. И печаль.
*****
Четвертого июля Джейсон Гилберт-старший встал, как обычно, в шесть утра и быстро искупался в бассейне. Затем накинул халат и вернулся в дом, чтобы побриться и приготовиться к встрече гостей, которые соберутся на ставшее для всех традиционным ежегодное барбекю по случаю Дня независимости. Он присел у себя в гардеробной и включил телевизор, чтобы посмотреть новости. В них уже передавали сообщения о невероятном рейде израильского спецназа.
По словам комментатора, этот подвиг войдет во все учебники по военной истории. И не только потому, что бойцам пришлось преодолеть такое огромное расстояние, но и благодаря блестящему планированию всей операции, в результате чего были спасены почти все заложники, кроме одного, и ценой жизни всего лишь двух военных.
Мистер Гилберт улыбнулся. Вот это да, подумал он. Джейсон был прав. Израиль делает все, чтобы защитить своих граждан. Должно быть, этим утром он испытал чувство гордости.
Затем в прямом эфире на вопросы отвечал Хаим Херцог, представитель Израиля в ООН. Он дал более широкое толкование действий, предпринятых его страной.
